— Доброе утро! — поздоровался я, от чего дед аж подавился.

Пришлось добродушно постучать по спине. Хотя… читал я тут одну статейку, не так давно, там, в моем мире, что хлопать по спине, когда человек давится — нельзя. Ну да ладно, это традиция уже.

— Как-то… — прохрипел дедушка, — Не привычно от тебя слышать приветствия.

— Серьезно? Этот идиот действительно не знал о простой вежливости?

— Дело не в этом, просто, — дед начал рассказывать о деяниях этого… говнюка.

Краткая информация о поведении юнца, вызвала у меня лишь разочарование в нем. Уж таким уродом я точно не буду. Пускай привыкают все к тому, что парнишка повзрослел.

Как оказалось, Елена и домработница были вечными виновницами настроения Дмитрия. А также, предметом пошлых шуток и прямых намеков.

Лена вечно получала прямые намеки, когда будила юного графа по утрам. И неупоминанием полового органа перед пробуждением, было шоком для нее.

—… в том числе и: «Ленчик, вся кровь ушла от мозга! Давай снимай стресс, мне еще думать надо!» и в том же духе.

—… — я ничего не ответил — не мог, лишь вжимал ладонь в лицо.

— Она последнее время стала вести себя чуть жестче, когда поняла, что Дима и ответить-то ничего не может на физическую силу. Раньше молча терпела и лишь жаловалась. А потом, когда граф пьяный и голый ворвался к ней посреди ночи, не выдержала, надавала оплеух. После этого, чуть осмелела, когда поняла, что я одобряю порку этого паршивца.

— С домработницей то же самое?

— Ну, почти, — старик как-то погрустнел, — Она сама по себе тихая девушка. До нашего дома работала у младшего брата в особняке. Там Степан тоже резвился как мог. Дима-то, — он замялся.

Мой взгляд потребовал продолжения:

— Он и мимо пройти не мог, чтобы по заднице не шлепнуть, подол поднять, или грудь не потрогать.

— Ох мля… честно, я бы ему руки переломал за такое, — злобно прошипел, — Что за безнаказанность такая…

Собственно говоря, мои опасения подтвердились. Лишь мысленно матерился про себя, слушая о том, каким был этот самый юноша. Странно, что с такими идиотами вообще девахи возились. И еще больше усомнился в искренности Вертихвостиковой. Либо она была таким же моральным уродом, как и Дима, либо Дима был тем еще актером.

Впрочем, разговор закончился, как только к дому подъехал черный автомобиль. Окно пассажира приоткрылось, и из него высунулась недовольная морда в черных очках.

— Воронцов! Сюда иди!

Как же меня задрали незваные гости.

Старик же лишь приветливо махнул рукой водителю, который в ту же минуту вышел из черного автомобиля и приоткрыл заднюю дверь.

— Ты слишком груб, Никита. — с такими словами оттуда вышла статная женщина, после чего посмотрела на меня своими карими глазами. — Доброе утро, Дмитрий, не могли бы вы уделить мне немного времени.

— Это еще кто? — шепотом спросил у Михалыча, который все тянул свою трубку.

— А это, Дим… — он выпустил облако дыма, — Наверное самая неоднозначная личность во всем нашем гадюшнике. Личная помощница Аллы Воронцовой. Я бы назвал ее прислугой, но думаю она для Аллы такая же прислуга, как и я для твоего отца.

— И что ей здесь надо?

— Ты и выясни. К тебе ведь приехали. И не заставляй людей ждать.

Делать было нечего, так что поплелся к машине, шаркая тапочками по гравию.

Она, увидев это, мимолетно улыбнулась, села обратно и пригласила сесть меня.

Поправляя халат, принял приглашение, и окунулся темный салон авто. После чего дверца за мной захлопнулась, а водитель пошел к моему деду…

Очень интересно, разговор не для лишних ушей?

Внимательно уставился на эту женщину и… должен сразу заметить, что женщиной она казалась лишь на первый взгляд. Но если присмотреться, то я бы ей дал двадцать пять максимум. Весь ее вид старил ее — она была очень серой и невзрачной, словно специально добивалась такого эффекта. Простое зеленое платье в пол, каштановые волосы, собранные в пучок на голове и закрепленные двумя спицами, и все это завершали крупные круглые очки… не решусь утверждать, но кажется это очки обманки — они не создавали искажения.

Ни капли сексуальности… хотя, черты лица острые и ровные — если сменит одежду и прическу, то определенно окажется той еще красоткой. Может она так себя защищает? Учитывая того же Степашку, то вполне может быть…

— Дмитрий, я Жанна, если вы вдруг не помните меня, — начала она, — Меня послала к вам Алла, чтобы передать это.

Я с некоторым сомнением покосился на письмо в ее руке. Мраморно белая бумага легла мне в ладонь. Тщательно осмотрел со всех сторон, и уставился на сургучную печать в виде ворона. Чем-то напоминало мою печатку, но и были свои «отклонения».

Ворон, сидевший на клинке меча, имел чуть удлиненный клюв и меньший размах крыльев. У меня же на печатке был только ворон.

У всего рода герб отличается, а кольца общие? Или все же, у каждого по-своему?

Под ожидающий взгляд Жанны аккуратно сломал печать и раскрыл письмо. Внутри был скромный желтоватый пергамент, на которой черными чернилами было выведено:

'Здравствуй, Дима. Несмотря на наши договоренности, я не смогу видеться с тобой лично — это вызвало бы вопросы у Ивана. Так что познакомься с Жанной, моей личной помощницей. Теперь все новости будешь получать от нее.

Первое, что ты должен знать, Иван хоть и недолюбливал твоего отца вместе с тобой, но он никогда не желал вам зла. Даже больше, новость о смерти твоих родителей подкосила его. Он всеми способами пытался выяснить, кто же стоит за их убийством.

Второе, причина по которой он тебя недолюбливает: он считает, что именно ты оказал дурное влияние на Степана, поведя его по кривой. Учитывая все твои последующие выходки — Иван лишь убеждался в своих выводах.

Третье, будь осторожен с Виктором — вот он уже тебя ненавидит. Причину не знаю.

На этом пока что все'.

Когда я дочитал, произошло чудо. И такое чудо, я видел в фильмах.

Письмо самоуничтожилось — оно нагрелось, покрылось трещинками, и обратилось в пепел. Халат был запачкан.

Не знаю, как это вообще могло произойти, опасливо покосился на помощницу «моей тетки». В ответ, лишь натянутая улыбка.

— Вы серьезно потеряли память? — приподняла бровь эта служанка.

— Все так.

— Не врала Алла Сергеевна. Это одна из визиток вашего рода — самоуничтожающиеся письма.

— О как… интересно. Спасибо, что доставили. — поблагодарил я ее и добился лишь мимолетного удивления.

Даже чужие слуги в курсе о плохом воспитании парня…

— Вы будто бы другой человек, Дмитрий. — добился я от нее улыбки. И должен признать, что она стала красивее с этой улыбкой. — По всей видимости, мы будем встречаться с вами часто. Надеюсь, вы останетесь таким подольше. Не в обиду будет сказано, но прошлый Дмитрий был крайне неприятным юношей.

— Я знаю. — устало помассировал виски.

— Будут ко мне вопросы? — задала она вопрос спустя несколько секунд.

— М? Нет-нет.

Решили закончить на этом. Снова поблагодарил за полезную информацию и вышел из машины. Водитель, увидев это, попрощался с дедом и вернулся на свое место.

Сборы прошли в ускоренном темпе, ибо вместо того, чтобы трепаться в машине, я лучше бы плотно позавтракал… Но увы, занятия должны были начаться через полтора часа.

Местное такси должно было подъехать в ближайшее время, поэтому, от голодовки меня спасла лишь нарезанная колбаса.

Одетую на скорую руку форму, поправляла Елена, пока я запихивал в себя один бутерброд за другим и внимательно слушал, как старик в слух читал статьи из Имперского вестника.

— В прошлую пятницу в Санкт-Петербурге прошла Всемирная выставка цветов под патронажем Их Императорских Высочеств, Андрея Петровича Кречета и Марии Петровны Кречет… — он перевернул статью, и пробурчал, — О… Корреспондент М. Борзых передает, что не обошлось без происшествий. Императорская семья благодарит Гаврилу Петровича Виноградова за оказание содействия в разрешении внештатной ситуации.