Все остальные вооружались Боцманом оружием спецназначения под уникальные боеприпасы СП-5, СП-6, и СПП. Брать что-то другое смысла не было никакого – и таким оружием, и боеприпасами для него были полностью забитые склады. Весь батальон вооружался этим уникальным для мира Стикса оружием.

Приблизительно три четверти всего этого разнообразия упаковывалось в большие чёрные сумки-баулы, тщательно проверялось Яри и Боцманом и отвозилось за три с половиной километра от базы. Нычку сделали в специально выкопанных ямах в густом кустарнике рядом с крохотной лесной полянкой. Всё остальное грузили в очищенные от хлама ямы рядом с землянками и в овраг с машинами. Там выкопали и оборудовали несколько не менее глубоких ям-схронов.

Наконец настал день выхода. Все были одинаково одеты, обуты и экипированы. Словом, вооружены и… хм. Хотелось сказать, очень опасны, но… Какое там. Детский сад, штаны на лямках.

Подразделением эта сборная толпа не выглядела. Все были хорошо вооружены, одеты и экипированы, но армией, а уж тем более спецподразделением от них и не пахло. Ни уверенности в своих силах, ни дисциплины, ни сработанности, ни, наконец, просто профессионального спокойствия. Учить всех ещё и учить.

Дорога в убежище была извилиста и непонятна большинству бойцов отряда. Шли то по прямой, то вокруг периодически попадающихся заболоченных озёр около двенадцати суток. В общей сложности по шагомеру на коммуникаторе Платона отряд прошёл около ста тридцати километров по лесам, болотам, небольшим полянкам и изредка встречающимся быстрым кластерам с редкими не иммунными жильцами. В основном пустыши, спидеры, бегуны и лотерейщики. Топтун встретился только один, а ни людей, ни муров не было от слова совсем.

Нашли несколько избушек на быстрых кластерах, где пополняли запасы продуктов. Искупались в тихом лесном озере. Попарились в маленькой баньке на заимке лесника, предварительно упокоив переродившегося хозяина.

Наконец Платон решил, что хватит блудить, да и девчонки стали прилично уставать, и включил свой коммуникатор. Вышел он удачно – в дне пути от Убежища, если двигаться со стороны Соснового. То есть, по лесу они сделали приличный круг. В пути Платон иногда корректировал дорогу.

Маяк Убежища откликнулся на коммуникатор сразу. Далеко он не брал, а вот на расстоянии десяти-пятнадцати километров работал. Дальность зависела от наличия и количества кластеров. Такой же маяк-метку Платон оставил и на складе Рона.

К Убежищу подошли перед закатом. Кнопка привычно проверила округу, и они спустились в овраг. Перед воротами Платон задержался – надо было, чтобы система опознала хозяина. Наконец опознавание прошло и в, казалось бы, монолитной, глиняной стене открылось маленькое окошко. Платон набрал восьмизначный код, и дверь переходного шлюза открылась.

– За мной, – приказал Платон в первую очередь оробевшим новичкам и шагнул вперёд.

Тусклый свет переходного тамбура сменило дневное освещение длинного коридора технического ангара. Это был именно коридор – стоянка экранопланов и склад первого уровня располагались за тонкой стальной перегородкой. Пропустив группу, Платон закрыл дверь тамбура и вернулся обратно. Пройдя мимо обомлевших людей, командир отряда пошёл дальше.

Длина коридора составляла тридцать семь метров, ширина четыре, а высота четыре с половиной. С правой стороны вдоль всей стены от пола до потолка стоял сплошной стеллаж с удобными ящиками-контейнерами, забитыми всякой всячиной. Платон дошёл до конца коридора и набрал ещё один код на панели доступа.

Щёлкнул автоматический замок и открылась следующая дверь. Она была двойная и, не закрыв наружную дверь, открыть вторую невозможно, поэтому в тамбур они набились как кильки в банку. Наконец дверь переходника распахнулась. Опять короткий коридор и широкая лестница.

Лифт деды Платона в Убежище ставить не стали, логично рассудив, что чем проще, тем лучше. Да и места эта бандура занимает приличное количество.

Четыре лестничных пролёта вниз, следующая дверь, тамбур и опять дверь. Наконец Платон дома. Набран очередной код на услужливо вспыхнувшей панели, и загорелся общий свет, освещая роскошное убранство первой гостиной.

– Вот и всё. Считайте, что дома, – негромко сказал Платон. – Кнопка! Размещай всех, но ко мне никого не подселяй – Тигр и Шуша соседей не любят и должны иметь личное пространство.

Утром к Платону пришёл Гость. Мужик он был умный и прекрасно понимал, что Платон по дороге к Убежищу загнул километров на восемьдесят, но в пути не возникал и вот теперь пришёл за разъяснениями.

– И что это было? – без излишних расшаркиваний начал знахарь.

– Ничего, – спокойно ответил Платон. – Обычные меры предосторожности при возвращении к Убежищу с посторонними людьми. Ты что-то имеешь против?

– Да нет. Не имею. Заодно и прогулялись. Просто Боцман заметил. Да и Егерь настороженно носом водил.

– К Боцману у меня претензий меньше всего. Меня больше Ласка беспокоит и, как это ни странно, Егерь. У Ласки шило сам знаешь, в каком месте, а Егерю жизнь нужна спокойная и размеренная. Он сто лет может в глухом углу просидеть и ему скучно не будет, а мы его в главные застрельщики определяем. Да ещё и с Катёной, с которой он пылинки как с фарфоровой статуэтки сдувает.

– Обкатаем! – легкомысленно заявил Гость. – Так когда пойдём обратно?

Платон наморщил лоб и задумчиво сказал.

– Через недельку. Дадим всем отдохнуть и насладиться горячим душем. Кататься на горбу у собственных подчинённых надо аккуратно – могут надорваться. Трое суток полноценного отдыха, а на четвёртые загоняй всех в зал и на тренажёры. Занятия в стрелковом симуляторе для всех без исключения. Тренировки с Яри для всех девчонок. Ну и всё остальное: теория Улья, классификация не иммунных, прокачка даров. Мне тебя учить? Можешь нажраться до поросячьего визга с кем придётся, только личное оружие пусть все сдадут. Нам ещё стрельбы по пьяни не хватало.

– Нажраться это мы завсегда. А ты? – мгновенно откликнулся Гость.

– А мы нет. Мне надо с грысями по окрестностям походить – метки проверить. Денёк. Мы ещё Кнопку возьмём. Теперь без сенсора даже на рыбалку не сходить.

При слове «рыбалка» Гость оживился.

– Рыбалка – это хорошо. Надо сетки поставить. Рыбки свежей хочется.

– Как только, так сразу. Окрестности осмотрим, отправишь Боцмана с Егерем, пусть поставят. Народу прибавилось, надо разнообразить рацион. В общем, ты шустри по организации праздничных посиделок и раслабухи для личного состава, а нам с Кнопкой надо позаниматься домашними делами. Той же воды накачать из озера. Моются все, а пашу я один. Буду приобщать Кнопку к административно-хозяйственной деятельности бункера.

На этой оптимистической ноте их разговор завершился. Гость умотал по своим гостевым делам, Платон взялся за расчёску и устроил своим друзьям очередной почесон.

Пьянку Гость организовал грандиозную и где-то с середины светового дня, хотя в бункере понятие «световой день» весьма условно. Начали в обед в гостиной, затем плавно перетекли в бар, но Платон с Кнопкой ушли с посиделок быстро. Ушли к Тигру с Шушей – грысей Платон на посиделки не пустил, так как собирался уйти наверх. На удивление, в комнату к Платону вскоре постучались Яри со Славкой, а через пару минут неожиданно подтянулся Боцман.

Здоровье у Боцмана восстановилось, держал он себя в форме, помогал девчонкам и оказался при возвращении в Убежище незаменимым помощником Гостя и Платона. Выглядел он теперь не заморенным задохликом, а тем, кем и был изначально – крепким, рассудительным воином, прошедшим за свою сложную жизнь и огонь, и медные трубы, и смерть близких ему людей. О его собственных смертях можно было бы не говорить. Судя по ранениям, Боцман пережил их как минимум две.

Зайдя в комнату, Боцман покосился на готовящихся к выходу Платона с Кнопкой и спросил.

– С вами пойти можно?

Тут же включилась Славка.