Сменил «взгляд», уставился на порозовевшие щеки Маргариты, услышал радостный всхлип отца и покосился на побледневшего мужика. Глаза он, уже не открыл. Опрокинул голову назад и уснул.

Проверил его пульс — жив. Значит, все получилось.

Маргарита очнулась спустя полчаса, когда в палату завезли вторую кровать и переложили туда Акабана. Олег же, несмотря на то что уже показал мне слабину в виде «всхлипа счастья», был весьма грозным и управлял всем этим процессом.

Командовал, как подхватить, что нужно аккуратно переложить и прочее. Заботился о своем человеке, в общем-то.

Очнувшаяся девица принесла папашке столько радости, что после добродушных слов о любви и заботе, тот перешел на допрос, не забывая упоминать какая она дура. Я же, стал невольным свидетелем этой семейной разборки.

А вот когда она все же сказала, кто ей и что дал…

— Дима, ты знал это?

— Наверняка — нет, но был уверен, что это его рук дело.

— Я сверну ему шею… этому маленькому ублюдку!

Я покачал головой. Олег сделал дыхательную гимнастику, как я понял, чтобы успокоиться, и заговорил уже более, монотонно и без агрессии.

— Тебе нужны доказательства, что это был именно он, я правильно понимаю?

— Именно. Если мой человек расшифрует состав, узнает, где и что можно достать, а тем более, откуда это все, будут весомые доказательства. Только не знаю, как вы будете разбираться со своим тезкой. Виктор, боюсь, не отдаст сына на самосуд.

— Меня его мнение не интересует, — холодно ответил он, — Но, уверяю. Мой голос будет за тебя.

Немного прифигел от такого заявления, но не показывая своего восторга, лишь сухо кивнул.

— Ваше право.

Домой вернулся на такси. В спешке помылся, переоделся, коротко все рассказал Жанне и Михалычу, на ходу запивая чаем бутерброды и мысленно молился.

Молился, чтобы успеть до суда переговорить с Виктором.

Увы и ах, когда я вошел в кабинет судьи в одиннадцать утра, меня послали на все четыре стороны. Я уже опоздал.

— Если бы полчаса не сидел, ожидая приглашения, все бы успел, — буркнул напоследок, недовольно вываливаясь из «приемного» кабинета седой женщины.

Она было спросила, что я там говорил, но я промолчал.

В ожидании общего сбора просидел в миниатюрной столовой, продолжая добивать свой желудок хлебом с различными перченными колбасами.

Ровно в двенадцать часов, в помещение суда, где велось мое дело, привели Ивана Воронцова в белом костюме с цифрой девять. Приковали его руки к скобе на столе, не знаю, правда, зачем, а после, привели в таком же костюме, но с цифрой десять, Виктора Вольфовича.

— Всем встать, суд идет. — проголосила помощница судьи, раскладывая на своем столе листы бумаги.

Судья, весьма грузно, поднялась по пяти ступенькам к своей трибуне, разложила конверты на своем столе, и приказала всем сесть.

— На сегодняшней повестке дня, у нас вынесение вердикта в честь Воронцова Ивана Юрьевича.

Дальше, она перечислила список преступлений, а он, на удивление, оказался внушительным. Там были не только «мои дела», но и перечень событий, которые он совершил ранее. Судя по всему, его сразу не приговорили, именно из-за них. Искали доказательства, вот дело-то и затянулось.

Где-то что-то украл. Кого-то убил и прочее. Как они все это выяснили, оставалось лишь догадываться.

«Скорее всего, был допрос с магией. Вот и все.» — на мой вопрос вновь появился Ворон.

Я промолчал, стараясь не отвлекаться на него.

В общем и целом, срок был приравнен чуть ли не к пожизненному. С полным «разоблачением».

Два доказанных заказных убийства, где самого убийцу, уже похоронили. Три разбойных нападения только в этом году. И конечно же, мое дело.

Показательная порка закончилась так же быстро, как и началась. И после короткого совещания, судья вынесла свой вердикт.

— Иван Юрьевич Воронцов приговаривается к пожизненному заключению в колонии строго режима. Из суда его направят в колонию Черный лесоруб, расположенную в городе Новосибирске. Также, именем правосудия, я лишаю Ивана Юрьевича всех титулов, права на землю, а так же…

Дальше, у Ивана началась истерика, когда в помещение позвали мага, весьма узкой и специфической квалификации. Вот тут-то…

Мужчина в белой мантии коснулся лба Ивана левой рукой, а правой, сжимал средний палец с перстнем. Иван было, пытался вырваться, но, к его сожалению, металлическая скоба была очень хорошо прикреплена к столу.

Его тело поразила, судя по крику и судорогам, весьма острая боль, а затем…

Я почувствовал, как мое кольцо чем-то напиталось. Невольно шикнул от раскаленного добела собственного перца, почесал нос, стараясь выбить из носа запах паленой плоти, но, боль, как быстро пришла, также быстро ушла. Ожог, очевидно, затянется тоже, быстро.

Надеюсь…

Ивана без чувств выволокли из здания двое крепких парней в форме сотрудников правоохранительной формы и следом…

Привели Степана.

Прокурор, сидевший за соседним от меня столом, но который даже не разговаривал со мной, было возмутился, мол, сейчас же рассматривать Вольфовича должны, но судья его сразу осадила.

В целом, Степана обвинили по статьям, похожим на отцовские, только прибавили еще пару раскрытых «случаев», с созданием преступной группировки, налетов на склады, вооруженные ограбления.

«А малец-то, наделал себе, как минимум, лет на тридцать…»

Предположил верно. Ровно тридцать лет дали Степану. С теми же условиями, что и его папашке. Даже в ту же колонию.

Даже как-то было его жаль. Чуть-чуть совсем.

Считай, жизнь только началась, а он выйдет из тюрьмы уже «на пенсию». Если так можно было сказать. Но и его суд — лишил права магии.

Кричал он истошно. Очень. Даже когда, «специалист» еще ничего не сделал. Мое же кольцо после его действий, опять раскалилось. Только было еще более болезненно.

Ворон, заговоривший в моей голове, принес весьма хорошие вести.

«По силе перстня, ты и Виктор — на одном уровне. Понимаешь, что-то значит?»

Скрывая улыбку рукой, сам все понял.

«Если все сделать так, как ты планируешь, у тебя большие шансы сместить Виктора», — подытожил Ворон.

Только вот, шанс появился гораздо раньше. Чем мы предполагали.

Степана бледного как смерть вывели спустя пару минут. Было ощущение, что парнишка просто прирос к скобе на столе. Его лицо полное боли и унижения, было чем-то, особо запомнившимся мне в тот день.

— Ведите… — участники заседания не поняли такой долгой паузы.

Судья молчала больше минуты, то и дело, заглядывая в лист бумаги в собственных руках, словно перепроверила информацию.

— Нет, — улыбнулась она, наградив надменным взглядом адвоката Воронцовых Ивана и Степана, — Я, сразу же, отклоняю прошение о внесение залога.

Я повернулся на побледневшего адвоката. На нем действительно лица не было, а вот троица грузных мужчин за его спиной, весьма с недовольными мордами, встали, что-то пробормотали и вышли.

Лица — я запомнил. Очевидно, группа поддержки москвича.

— Приведите Виктора Вольфовича, — закончила судья, разрывая листок прямо на глазах у всех.

«Любопытно. Это с чего это она так с ходу решила отказать в „выкупе“?»

Ответ пришел сам собой.

— Дело Виктора будет пересмотрено повторно, после ознакомления следствия с новыми «особенностями». Суд отклонил ходатайство защиты на перенесение заседания в славный город — Москва.

— Протестую! — бледный писклявый мужчина, похоже, совсем отчаялся, — Прописка моего подзащитного…

— Судится он здесь, — перебила судья, — И будет осужден тоже, здесь.

— На основании чего?

Злобного взгляда женщины, хватило ему, чтобы сесть на свое место и молчать в тряпочку. Увы и ах, судьба была не на его стороне. Три подзащитных и три провала…

— Виктор Вольфович подозревается в организации преступной группировки в городе Петербурге. А также, подозревается в организации покушения на Воронцова Дмитрий Юрьевича. И…