– Всё, Лучник! Всё – убедил. Действительно, совершенная девчонка. Просто с её появлением мы перестали для них существовать, и я этого сразу не поняла. И ты опять прав – это действительно женская ревность. Белая вызвала у меня чувство ревности инстинктивно, на подсознательном уровне. После твоего объяснения всё сложилось.

Теперь Тайра действительно всё поняла – это было заметно по её взгляду.

– Хм. Я об этом даже не подумал, – задумчиво протянул Боцман. – Твоё объяснение всё ставит на свои места. Действительно, изуверская система. Взяли тысячу мальчиков и девочек, оторвали их от мамки, с детства промыли мозги и поставили обучать их жестоких садистов, уравновесив все действия этих садистов добренькими эмпатами. Теперь понятно, почему воспитанники так себя ведут – спартаковцы не имеют право на слабость. Что же за твари такое придумали?

– Теперь это уже неважно. Главное, что мы понимаем, как себя с ними вести, и не совершим фатальных ошибок. Теперь по первоочередным задачам. Нам надо отсюда уходить. Желательно прямо сейчас. Боцман! Берёшь Спицу и ещё одного на его выбор, и грузите машину матрасами, водой, фонарями и продуктами. Тигр и Шуша на подстраховке. Мы с Тайрой готовим лежачих больных к эвакуации. Воспитанники поедут на машине до гаража инкассаторов – там мы переночуем и заодно осмотрим то здание. Терзают меня по поводу него смутные подозрения, не могут находиться в простом гараже две машины с золотом. Скорее всего, там замаскированное под гараж правительственное подземное хранилище – слишком совершенная система охраны: минные поля, автоматические орудия, вход через обыкновенный гараж.

Тут Тайра удивилась.

– Лучник! Как ты всё это замечаешь? Я даже внимания не обратила.

– У нас с вами разная система подготовки и обучения. В моём мире учатся до девятнадцати лет. Это не совсем школа в общем понимании этого слова. Непосредственно школьные предметы преподаются с шести до одиннадцати лет. В течение последующих лет происходит постоянное разделение учащихся по интересам. К примеру, три года своего обучения я учился в юнкерском училище, получая знания, которые необходимы для службы в Императорской армии. Те, кто хочет заниматься науками, учатся по выбранному профилю. В частности, мой родной брат с детства болел робототехникой. Теперь он работает преподавателем в одном из университетов Империи и в армии не служил и служить уже не будет. Правда, чуть позже он обязательно пройдёт годичное обучение в учебном полку – это единственное условие для всех, не служивших в Императорской армии. Тот, кто собирается стать офицером, в шестнадцать лет переходит в двухгодичную начальную школу подготовки к учёбе в военном училище, и так далее. В конце тринадцатилетнего курса обучения проводятся профессиональные тесты, и имперское правительство даёт молодому человеку или девушке время подумать, чем они будут заниматься в жизни. В двадцать один год следует служба в Императорской армии. На основании очередной серии тестов и различных проверок определяется направление и род войск, и новобранец на один год отправляется в учебный полк. Меня всю жизнь готовили к службе в корпусе пластунов – одном из элитных подразделений, предназначенных для проведения войсковой разведки и специальных операций, и основа обучения была именно на развитие наблюдательности и получения самых разнообразных сведений. Физическое развитие и развитие боевых навыков достигались во время всего обучающего процесса. Никакое другое подразделение мной и моей семьёй даже не рассматривалось. Служба в корпусе для мужчин нашей семьи – наследственная служба.

– Понятно… – задумчиво протянула Тайра.

– Тогда по коням! Боцман! Бери подчинённых и работай. Воспитанников особенно не нагружай, но работать они должны – ты командир, и рядовой работой не занимаешься. По пути собирай бытовую информацию. Впрочем, не мне тебя учить. Тайра! Ты поднимись на второй этаж и собери документацию по школе, системе обучения и материальным ресурсам на складах. Это всё есть в бухгалтерии и в жилой комнате начальника спецшколы. В первую очередь меня интересуют его личные записи и дневники.

– Товарищ командир! – Спица появился в дверях неслышно. – Генка Иволга очнулся.

Платон отозвался сразу.

– Сейчас подойду.

Зайдя в комнату-склад, Платон окинул взглядом пациентов. Капельницы почти закончились, и следовало поставить новые. Генка хлопал глазами, а рядом с ним сидела Карин, что-то тихонько ему рассказывая. Остальные выглядели посвежевшими и вопросительно смотрели на него. Казалось, что они готовы с низкого старта выполнить любой его приказ.

– Так, бойцы! Сначала еда! Воспитанник Ольберг! Накорми воспитанника Иволгу и поешь сама. Иволге один тюбик. Всем остальным по два. Гляжу, ты уже напоила Иволгу. Молодец! Объявляю устную благодарность! Воспитанники! Для справления естественных надобностей будете ходить в жилую комнату старшей воспитательницы Эммы Аксельсон. Ходить только по двое – если одному из вас станет плохо, то второй позовёт на помощь. Спица! Воспитанников на пары разобьёшь сам, после чего поступишь в распоряжение Боцмана. Ему же сдашь все использованные тюбики от еды. Боцман! Пока воспитанники принимают пищу, внимательно осмотри с Тайрой второй и третий этажи, а я по складу погуляю. Надо собираться. Дальше оставаться здесь опасно.

Боцман изобразил отдание чести и отбыл с Тайрой на второй этаж. Воспитанники восприняли приказы беспристрастно, но лёгкая тень усмешки всё же проскочила по лицу Спицы – приказ гадить в комнате ненавистной старшей воспитательницы встретили с одобрением.

Пока Платон дегустировал консервы на складе, воспитанники шушукались в тесном кругу – Платон специально дал им эту возможность, и они сами позвали его.

– Товарищ командир!

– Иду, – Платон вынырнул из недр склада совсем не там, где его ждали.

– Товарищ командир! Можно, мы будем называть вас «Белый»? Мы посовещались, и Белая не против.

Платон удивился.

– Белая же без сознания.

Спица тут же ответил.

– Для нас это неважно. Белая вас так назвала, и мы согласны. Вы командир, а не воспитатель. Мы принимаем ваше командование.

– Хорошо. В таком случае, воспитанники Луссон, Ольберг, Станович и Дантанов, старшая по команде Луссон, получаете первое задание. Идёте на склад и выбираете по три комплекта одежды и обуви на каждого бойца включая Белую. Для её же безопасности Белую нельзя выделять из общего состава воспитанников. Оденете её в свою форму и сами переоденетесь во всё чистое. Старые вещи оставите в комнате преступницы. Перед переодеванием провести все возможные гигиенические процедуры – ваши бывшие товарищи переродились, и теперь очень чувствительны к посторонним запахам. Спица, Залесски и Бу, после переодевания выно́сите использованные матрасы туда же, куда и старую одежду и обувь, застила́ете новые матрасы и готовите ещё шесть комплектов спальных мест. Спица! На складе найти вещевые мешки, переносные фонари, перевязочные материалы, воду, спиртное и мясные консервы. Выберете всё самое лучшее. Работайте.

Раздав указания, Платон принялся менять капельницы и повязки. Иволга смотрел на него в оба глаза и молча терпел все процедуры. Бойцы шустрили по складу, как электрические веники. В это время раздался слабый голос.

– Белый! – Покалеченная девушка очнулась. – Белый, поговори со мной. Я знаю, что ты здесь.

Видеть Платона девушка не могла – на её глазах лежала плотная повязка.

– Куда же я от тебя денусь, Белая? – мягко сказал Платон. – Тебе надо выпить лекарство. Оно противное, но его надо пить, чтобы выздороветь. Потом я дам воды и покормлю.

– Я не знаю слова «противное», но знаю слово «надо», и ещё я знаю, что ты меня не обманешь.

Платон не знал, что на него нашло, но он сказал то, что думал.

– Я уже сейчас вас всех обманываю, хотя пока это ложь во спасение.

– Мы это чувствуем. Но ты ведь расскажешь нам правду? Ты ждал, когда я очнусь, и делал всё, чтобы это произошло как можно быстрее. Делай, что должен, я поддержу тебя.