Стаю, окружавшую броневик, они перебили достаточно легко, после чего Платон сказал своим товарищам.

– Боцман! Берите автоматы и забирайтесь на крышу. Сейчас Тигр приведёт свою стаю сюда, – и отослал Тигру приказ к возвращению.

Толпу, целеустремлённо бегущую за Тигром, они встретили во всеоружии – Платон в скрыте с луком в руках, Боцман с Тайрой на крыше броневика с автоматами. Шуша по приказу Платона, изредка мявкая, рванула дальше по лагерю.

Не иммунных они перебили достаточно просто – Платон ещё на дальних подступах подловил семерых бегунов, стрелки́ подчистили остальных. До броневика никто из не иммунных не добрался. К тому времени, когда вернулись посланные на разведку грыси, они уже почистили не иммунных, а Платон хозяйственно вырезал стрелы.

Можно было бы долго морализировать о погибших детях, но это был мир Стикса во всей своей неприглядной красе, и Платон не видел в перерождённых детей. Это были новые хозяева этого мира, и следовало поторопиться, пока на арене не появился кто-либо более продвинутый.

До здания Платон с грысями добрались пешком, Боцман с Тайрой доехали на машине. Здание представляло собой трёхэтажное кирпичное строение приблизительно четырнадцать на восемнадцать метров. На первом этаже окна отсутствовали напрочь, а на втором и третьем были крайне редки – с каждой стороны не более пяти узких, но длинных проёма, больше напоминавших бойницы, нежели привычные всем окна.

Дверь металлическая и очень массивная. Такую преграду только взрывать, но шуметь очень не хотелось. Поэтому Платон приказал Боцману.

– Боцман! Идём через окна. Грыси останутся здесь и присмотрят за округой.

Все окна были закрыты, и одно из торцевых окон пришлось выбивать пулями. Заодно Боцман разворотил и массивные деревянные рамы. Зацепить «кошку» за подоконник узкого оконного проёма удалось только с третьего раза. Подёргав пару раз и для проверки повиснув на верёвке всем телом, Платон, споро перебирая руками, полез наверх. Узлы, навязанные Егерем, давали достаточную опору ладоням, и уже через десяток секунд Платон оказался в достаточно большой, квадратов в двадцать, комнате.

Вероятнее всего, это было помещение бухгалтерии: стол, пара древних деревянных стульев с обивкой из потемневшего дерматина, несколько деревянных шкафов с папками, стоявшими стройными рядами за тускло блестевшими стёклами.

Судя по документам, бегло просмотренным Платоном, это был летний лагерь специальной интернациональной школы подготовки среднего командного состава, сухопутных войск Союза Советских Социалистических Республик имени Спартака. Именно так – всё с заглавной буквы. Язык по документам русский, но в списках отрядов встречались иностранные имена и фамилии.

Лагерь состоял из восемнадцати разноцветных блоков – каждое подразделение имело своё цветовое обозначение. Шестьдесят восемь бойцов в каждом блоке и семь воспитателей. Видимо, двухъярусные кровати стояли во всех казармах, а не только в тех домах, которые уже видел Платон. Иначе такое количество воспитанников просто не поместилось бы в лагере.

Общее количество по бухгалтерским документам – одна тысяча двести семьдесят пять человек в возрасте от двенадцати до семнадцати лет. Без обслуживающего персонала. Три блока занимал этот самый персонал, но по документам воспитатели не проходили. Скорее всего, числились по другому ведомству.

Пока Платон всё это разглядывал, в комнату залезла Тайра, а следом за ней и Боцман. Дверь в комнату была закрыта на ключ, и Платону пришлось потратить на замок пару своих патронов – калибр карабина давал полную гарантию на открытие таких дверей. Здесь же они сняли маски и скафандры – нельзя пугать выживших людей своим внешним видом.

На втором и третьем этажах они никого не нашли, хотя проверили все комнаты. Двенадцать из них жилые, шесть офисных. Обстановка в жилых комнатах была, мягко говоря, спартанская: простые железные кровати с панцирными сетками, тонкие шерстяные одеяла, ватные матрасы, мизерные подушки, белое постельное бельё с синими размытыми штампами.

Личных вещей мало, но во всех встречалось огнестрельное и холодное оружие. В основном охотничьи ружья и карабины, пистолеты и револьверы, в том числе и неизвестные Платону и Боцману, разнообразные ножи и даже кавалерийские сабли.

В комнате побогаче они наткнулись на неплохую коллекцию холодного оружия. В той же комнате Платон обнаружил толстую тетрадь, более чем на половину заполненную рукописным текстом. Мельком взглянув на оглавление первой страницы, Лучник сел на кровать и принялся быстро просматривать заинтересовавшую его информацию. Настолько интересную, что он приказал Боцману и Тайре осматривать этажи дальше, а сам остался изучать дневник руководителя этой специальной военной школы.

Осмотрев оба административных этажа, Боцман позвал Платона, и они направились вниз. В принципе Лучник узнал всё, что хотел, но дневник прихватил с собой и присоединился к своим друзьям. Здесь Боцман нашёл выживших. В самой первой комнате справа от лестницы. Дверь была закрыта на большой амбарный замок, но для Боцмана он преградой не стал.

Комната оказалась большим складом. Прямо на полу в двух шагах от входной двери ютились семеро юношей. Подствольные фонари Тайры и Платона осветили сначала их, а уж только потом длинные стеллажи, забитые всяческим шмотьём.

Несмотря на то, что на полках лежали в том числе и матрасы с одеялами, подростки примостились на тонком промышленном линолеуме, уложенном прямо на бетон. Одеты они были в такие же светло-серые маскхалаты-комбинезоны. Обуты в некое подобие высоких сапог со шнуровкой по самому верху голенища. Все коротко, почти под ноль стриженные и донельзя обезвоженные.

Первое, что пришлось делать, это вкатывать всем фирменный коктейль производства знахаря их отряда – заранее подготовленные Гостем десятикубовые шприцы для внутривенных инъекций. Намешано в них было множество разных ингредиентов, но что конкретно, знахарь не распространялся. Тем не менее, Боцмана инъекции этого оздоравливающего коктейля в своё время поставили на ноги менее чем за сутки.

Пока Тайра и Боцман снимали подствольные фонари и крепили их на ближайшие два стеллажа, Платон быстренько пробежался по складу. В первую очередь матрасы. Перекидав с десяток тонких, набитых слежавшейся ватой, подстилок на освещённую площадку, он вернулся к соседнему стеллажу и на пару секунд завис в недоумении.

Длинные полки были забиты консервными банками и ящиками со стеклянными бутылками. Платон вскрыл одну поллитровку – это оказалась очень неплохая газированная вода. Чуть дальше стояли пластиковые ящики с бутылками водки – по двадцать бутылок в ящике, мясные и рыбные консервы и коробки с армейскими сухими пайками.

– Лучник! Ты где там? – Голос Боцмана вывел его из ступора, и Платон вернулся обратно.

Подростков уже уложили на импровизированные кровати.

– Вы сейчас будете смеяться. Там пол склада продуктов, водки и воды, а они ни глотка не выпили и ни крошки не съели, – произнёс Платон.

– Я тебе больше скажу. У них у каждого полные фляги с водой, залитые под самые крышки, но никто из них к ним не прикасался, – добил Платона Боцман.

В шесть рук справились стремительно. Боцман отрывал или закатывал рукав комбинезона, Тайра перетягивала руку жгутом, Платон делал инъекцию приблизительно в четыре куба – больше на первый раз делать было нельзя.

Едва они сделали укол последнему парнишке, как очнулся первый.

– Эмма!? – голос был еле слышный.

– Какая я тебе Эмма? Я Тайра, – тут же отозвалась девушка. – Ну-ка, прими лекарство! – сухие губы юноши поймали тонкий шланг автопоилки с живцом. – Будет противно, но пей. Надо. Сейчас полегчает, – Тайра говорила мягко, но настойчиво. – Так! Хорош! Присосался! Теперь воду, двадцать глотков. Тебя как зовут?

Едва оторвавшийся от трубки с водой парнишка тут же ответил.

– Командир первого отделения зелёного блока Глеб Спица.

– Кто такая Эмма и где она? – Боцман, как всегда, ухватил самую суть.