— Действительно, — усмехнулся Хулиан, давая понять, что ни секунды не верит в историю с букетом, — что ж, оставлю вас наедине с вашими заботами. Дэймон, рад был повидаться, передавай привет отцу.

— С удовольствием, спасибо за оказанное мне доверие, многие мечтали бы оказаться на моем месте.

Хулиан ушел, и молодые люди остались одни. Мина, расслабив спину, откинулась на спинку стула и сделала глоток чая, закрыв глаза. Дэймон про себя подумал, что девушка чувствует себя в его обществе легко и непринужденно, будто они знакомы сто лет. Впрочем, возможно его дружба с Яго отложила некий отпечаток на их восприятие друг друга. В любом случае, подобное доверие со стороны Мины было ему только на руку. Решив не торопить Джельсамину, Дэймон посвятил все свое внимание изучению ее очаровательного личика, пока девушка держала глаза закрытыми.

— Я очень рада, что ты все-таки соизволил явиться домой, — язвительный голосок Джельсамины явственно свидетельствовал о том, что она оклемалась. Девушка открыла глаза и сердито уставилась на хозяина дома.

— Прости, душа моя, но если бы я знал, что мой дом озарит свет твоей царственной персоны, то примчался бы сюда с петухами. И так как мы, оба здесь и, наконец-то, одни, то вполне можем обсудить состав твоего букета.

— Замечательно! Может, сразу выскажешь свои предложения, — смягчившись, с улыбкой спросила Мина.

— Честно? Мне кажется, что единственный цветок, который тебе подойдет, это распустившийся фаргос. А так как, он идеально сочетается с цветом глаз жениха… Лучше все равно ничего не придумаешь.

— Я люблю фаргосы.

— Замечательно! А теперь, когда мы обсудили твой букет, может, огласишь истинную причину столь приятного для моего сердца визита?

— Мне нужна помощь. — Перейдя на серьезный тон, Мина нервно подскочила с кресла, и стала вышагивать по комнате. Сколько она не готовилась к этой беседе, но так и не смогла подобрать нужных слов.

— Давай, успокоимся, и будем говорить, прямо и открыто. — Дэймон хотел облегчить Мине ее задачу. — У тебя нет необходимости придумывать, как мне преподнести твою просьбу, или объяснять, зачем тебе это нужно. Просто скажи, что ты хочешь, и я сделаю все, что в моих силах.

— С тобой приятно иметь дело, — улыбнулась, остановившись, Мина. — Мне нужна информация от человека, который долгое время живет в семье Хельги Куори. — Брови Дэймона удивленно полезли вверх.

— Могу ли я предположить, что с моей подопечной что-то не так?

— А ты готов это обсуждать, после вчерашней церемонии?

— Мина, — Дэймон взглянул на девушку с укоризной, — не забывай, что я первым заговорил о том, что не доверяю Морган. И то, что вчера произошло, ни в коей мере не повлияло на мое отношение к этой девушке.

— Рада это слышать, потому что ты оказался прав. К ней стоило присмотреться.

— Не хочешь поделиться своими наблюдениями? Потому что я ничего такого не заметил, хотя и очень старался. Правда после того как я попал под всеобщее внимание, я не смог внимательно следить за ней. Но до этого, я просто не отрывал от нее взгляд.

— Ну, что ж. Значит это еще один повод узнать истинное положение вещей. Потому как наши взгляды на вчерашнее поведение Морган кардинально разняться.

Мина последовательно и подробно выложила Дэймону свои наблюдения и размышления. Молодой человек был потрясен той глубиной, которую проявила Джельсамина, изучая Морган. Общаясь с Яго он привык, к его любимой игре «а давайте проанализируем поведение такого-то», но то как к этому подходила Мина просто завораживало. Выслушав ее аргументы, он был вынужден, с ней согласится — пришла пора проверить, сколько истины в словах Морган, а сколько лжи. Так же Дэймон согласился с тем, что не стоит пока трогать Яго по этому вопросу. Но тем не менее, так и не рассказал Мине о подслушанном разговоре в «Максе и совах» и о том, что сам уже предупредил друга, чтобы он был осторожен с Морган. Дэймон пообещал своей нежданной гостье немедленно задействовать информационную сеть отца для выяснения истины и за неимением других насущных тем для обсуждения, Мина покинула дом Дэми…

Как только экипаж Малкани Куори отъехал от дома, из потайной комнаты в гостиную залу вошел Корин Шагрин. Знавший о его присутствие в доме с первой минуты, как в него вошел, Дамиан не был удивлен.

— Дамиан…

— Отец, я ожидал твоего визита.

— И именно поэтому предпочел вернуться домой только к полудню?

— Возможно, подсознательно именно поэтому я так и поступил, но все же я склонен считать, что мне просто захотелось провести вечер с другом за бокалом фари и приятной беседой. Как давно ты прибыл из Шагрин-Вилле?

— Сразу после утренней корреспонденции. Почему я должен узнавать о твоих действиях от своих шпионов? Ты можешь представить себе степень моего изумления, когда утром я прочел доклад о том, что ты стал покровителем дочери Хулиана Борджиа?

— Да, я пытался нарисовать у себя в голове эту картину, но если честно моей фантазии не хватило на столь красочное зрелище.

— Дэймон, почему ты так беспечен? Пройдя все, что мы с тобой прошли, и, подойдя к конечной цели, ты вдруг потерял бдительность и осторожность? — Дамиан задумчиво посмотрел на отца, после чего просто открыл ему свой разум, сочтя это более простым способом объяснить свои поступки. Реналь воспользовался приглашением сына и «прочел» все события, которые происходили с ним с момента прибытия на бал Малкани Шагрин. Корин застыл, обрабатывая насыщенный событиями отрезок времени. После чего перевел насмешливый взгляд на сына и покачал головой.

— Кто бы мог подумать, наш мальчик кажется влюбился!

— Папа!

— Нет, я только рад, — на лице Корина блуждала довольная улыбка.

— Перестань, можно подумать я не догадываюсь об истинной причине твоей радости — ты уже видишь, как твой отпрыск становится мужем Малкани Куори, и степень твоей и так безграничной власти становится еще более безграничной.

— Я рад, что, несмотря на всю романтическую чепуху в твоей голове, ты не потерял способность мыслить рационально.

— Может, оставим на время мои чувства к Джельсамине, и обсудим ту степень родства, в которой я оказался по отношению к Хулиану Борджиа?

— Да уж, милый, наворотил ты дров.

— У меня был другой выбор?

— Да — не оказываться там, где Хулиан Борджиа.

— Ты сам просил присмотреть меня за Яго. Я должен был оставить его один на один с семейством Корина Фоли? Не говоря уж о том, что мое столь желаемое для тебя сближение с Джельсаминой вряд ли было бы столь интенсивным.

— Интересный факт, ты заметил, когда ставил щит от Касиано, в каком состоянии мозг Джельсамины?

— Я и без того, чтобы в него заглядывать, знаю, что там полный бардак. В него залезают все кому ни лень. Джулиан там, по-моему, днюет и ночует.

— Я не об этом.

— А о чем же тогда?

— О том, что в полной каше хауса есть маленькое местечко, с очень четкой структурой и абсолютно непроницаемое.

— Ты хочешь сказать, что Густаво Альфредо смог поставить Джельсамине такую же «коробочку», которую поставил ты мне?

— Совершенно верно. Не уверен, что это сделал именно он… Но это абсолютно защищенный сектор мозга. Это точно не работа Джулиана, и я не уверен, что это работа Густаво.

— Почему?

— Я только однажды видел такую тонкую работу… Но вряд ли этот шедевр исполнил тот же мастер. Эту коробочку не вскрыть ни мне, ни Джулиану. Для Густаво это было бы слишком.

— Как ты ее вообще усмотрел?

— Я заметил ее еще на дне рожденье Мины. А сегодня пока не явился Хулиан, лишний раз убедился в этом.

— И она не заметила?

— Дамиан, ты оскорбляешь меня подобным вопросом.

— Не знаю, мне кажется она сейчас очень чувствительно к ментальным фокусам.

— Это мягко сказано. И знаешь что? Когда я специально пустил легкую волну, ее коробочка, будто засветилась зеленоватым цветом. По крайней мере, я так это воспринял.

— И что это значит?

— Это значит, что она о ней знает. Это личный тайник Джельсамины, в котором она может прятать мысли, которые хочет скрыть, от нам подобных.