— Малкани Джельсамина, вы позволите? — Вздрогнув от неожиданности, Мина почтительно склонила голову:

— Конечно, Ваше Величество.

— Давно хотел с вами поговорить, но никак не удавалось застать вас в одиночестве.

— Да, последнее время это стало непозволительной роскошью для меня.

— Джельсамина, дорогая, я был близко знаком с вашей дорогой матушкой и мне очень жаль, что вам пришлось пережить этот кошмар. — Мина почувствовала, как боль потери вновь охватывает ее.

— Да, это страшная потеря для меня.

— Для всех нас, поверьте, для всех.

— Вы наверняка задумывались, кто совершает все эти убийства. В конце концов, вам может грозить такая же опасность, как и всем остальным. — Мина пристально вглядывалась в лицо Кейсара, в надежде, что сможет хоть что-то прочесть на нем. Но лицо повелителя сейма Шагрин оставалось непроницаемо.

— Конечно, задумывался. Но если бы я знал, кто это, поверьте, давно бы остановил череду этих кошмарных убийств. Я совсем забыл, что смерть нашего дорогого Густаво, наверное, стала для вас не меньшей потерей, чем потеря матери. — Всякий раз, находясь рядом с Кейсаром Шагрин, Мина ощущала как тоска по матери и дяде разъедает ее.

— Джельсамина, дорогая! — раздавшийся от дверей голос Малкани Ремизы заставил скривиться Ришара.

— Малкани Куори простите, но я должен исчезнуть. Я на данном этапе истории не женат, а встречи холостых мужчин с Ремизой обычно очень грустно заканчиваются. — Мина даже не заметила, как он исчез, а вместе с ним и это тягостное чувство потери.

— Малкани Ремиза, как я рада вас видеть! — вполне искренне воскликнула Мина.

— Мой сын сказал мне, что вы позволили называть ему себя «Мина», это так трогательно!

— Да, мы быстро нашли общий язык. Должна признаться, что Анри очаровательный молодой человек! Любая девушка была бы рада стать его невестой.

— Ох, Мина, как бы я хотела, чтобы этой девушкой стали вы!

— К сожалению, это невозможно, — мягко улыбнулась Мина. «Подавать лекарство больному, всегда лучше с улыбкой», — говорила ей мама, — мы с Яго так любим друг друга! — Перекосившаяся физиономия Малкани Шагрин была лучшей наградой за сегодняшние страдания.

— Дорогая, вы так юны и наивны! Неужели вы ни минуты не сомневаетесь в искренности чувств Яго к вам?

— Конечно, нет! Подумайте сами, какой смысл ему меня обманывать? Он сам Персона, поэтому ему нет смысла гоняться за моим статусом. Дядя Густаво оставил ему такое астрономическое состояние, что заподозрить Яго в том, что он охотится за моими деньгами просто невозможно. И при всем при этом, он ослепительный красавец с прекрасным чувством юмора! Он может получить любую девушку в мире! Но он просил моей руки. Вы можете предположить почему? — Аргументы Мины были довольно весомыми. Ремиза сама тысячу раз задавалась этими вопросами.

— Возможно потому, что он, таким образом, хочет защитить вас от охотников за вашим статусом и состоянием?

— Ремиза, поверьте, я знаю Яго много-много лет. Мы любим друг друга. Когда он смотрит на меня…, его глаза наполнены такой любовью…, таким светом… И я ни минуты не сомневаюсь, что чувства Яго ко мне столь же пронизаны любовью, как и мои к нему. — Количество версий их с Яго отношений стало зашкаливать за пределы разумного. Сложнее всего в этой обстановке было запомнить кому какую преподнесли. Пока Мина размышляла на эту тему, Ремиза Монье решила взять паузу.

— Дорогая, мне, к сожалению, надо идти к гостям, но мы еще обязательно поговорим. Я понимаю, как тяжело вам в столь юном возрасте потерять мать. Я бы хотела хоть немного восполнить вашу потерю.

— Спасибо, но вы, право, чрезмерно заботитесь обо мне.

— Мне это только в радость. — Ремиза скрылась за дверями, ведущими в бальный зал. Мина настороженно оглянулась вокруг, в поисках Кейсара Шагрин. Раздавшиеся из-за дерева аплодисменты заставили Мину вздрогнуть. Вышедший из тени Дэймон с улыбкой качал головой.

— Малкани Джельсамина Валенте Мальдини Куори, а ведь вы заставили меня «плясать на рассвете в женском платье у денежного дерева»! До сих пор не могу понять, как поверил вам, после всех рассказов Яго о ваших проделках. И если бы вы сейчас с точно такой же страстностью не рассказывали Ремизе Монье, как вы с Яго любите друг друга, я бы продолжил верить в это трогательное признание о вашей несчастной неразделенной любви. — «Если врешь, всегда будь готова попасться на лжи», вспомнила Мина детский наказ Яго. Вспомнив другой его наказ «постарайся отвлечь противника от неприятной ситуации», Малкани Куори бросилась воплощать его в жизнь.

— Дэймон, как не стыдно подслушивать! — игриво улыбнулась Мина голубоглазому красавцу. Искусству кокетства она обучилась с младых ногтей, наблюдая за бесчисленными дамами кузена.

— Мина, как не стыдно лгать! — скопировал ее интонацию молодой человек, подойдя поближе.

— Ну, вы же знаете, что не стыдно, — протяжно промурлыкала девушка, кокетливо поведя плечом. — Уверена, вы также знаете, как это порой бывает приятно. — Многозначительная улыбка блуждала по устам девушки, а приподнятые брови будто намекали на тайну, которую могут разделить двое. В Мине проснулся бес, и ей так захотелось пококетничать с этим очаровательным молодым человеком.

Почувствовав, что испытывает к Дэймону некоторое влечение, девушка решила более пристально рассмотреть друга Яго, пока тот изумленно пытался переварить ее столь наглое заигрывание с ним. Такого рельефного лица она еще не встречала, оно было словно отлито в форме. Будто скульптор поставил перед собой и выполнил задачу — вылепить самое совершенное мужское лицо, доводя даже самую мелкую деталь до совершенства! Широкие прямые разлетающиеся к вискам черные брови, распахивали льдисто-голубые глаза Шагрин, которые были немного глубоко посажены, и в этой самой глубине танцевал сонм порочных мыслей. Все это великолепие венчал тонкий и чувственный рот, губы которого хотелось прикусить, как лакричную пастилку. Когда взгляд Мины остановился на линии его длинной, крепкой, такой мужественной шеи, ей тут же захотелось уткнуться в нее.

Если красота Яго меркла перед его совершенно сумасшедшим шармом и обаянием, то Дэймону было достаточно просто замереть, чтобы предоставить окружающим возможность любоваться его лицом. К тому же, он явно осознавал свою привлекательность, и пользовался этим безбожно! Да пожалуй, тут было чего опасаться! К сожалению, тщательный анализ внешности молодого человека не умерил пыл Мины, а только подстегнул его.

Сбитый с толку ее поведением, Дэймон смутился от столь пристального изучения его внешности кузиной друга, но все же не мог оторвать взгляд от ее манящей улыбки.

— Думаю, мне лучше уйти, пока…

— Пока что? Боитесь сломиться под натиском моего очарования? — бросила вызов девушка, заметив, как Дэймон на нее смотрит. Почти опьянев, от первого осознания своей женской власти над мужчиной, она разгоралась, как пламя на ветру. И это пламя в мгновение ока перекинулось Дэймону, как переносится ветром огонь в сухом лесу с дерева на дерево. Горячая кровь Шагрин мгновенно закипела в молодом человеке и грозилась выплеснуть поднявшуюся волну страсти на виновницу этого пожара.

— Мина, боюсь, что я не столь порядочен и сдержан, как мне бы этого хотелось, — подойдя в упор, Дэймон слегка навис над девушкой, вынудив ее этим сделать шаг назад и прижаться спиной к парапету террасы. Интимность ситуации, в которой они оказались, острым перышком щекотала нервы Мины. — И если у вас есть хоть малейшее чувство самосохранения, бегите пока я все еще держу себя в руках. Потому что еще пара секунд и будет поздно. — Как бы возвращая ей возможность для маневра, Дэймон сделал шаг назад.

— А может, я и не хочу бежать? — еле живая от охвативших ее чувств, прошептала Мина. Она сама не могла понять, что происходит. Стоящий перед ней молодой человек, конечно, был красавчик, но разве это повод для такого водоворота чувств? Исходившая от него волна опасности, ощущение равного соперника, обещание приключений заставляли ее стоять здесь на безлюдной темной террасе и провоцировать его на безумство, о котором, скорее всего, они оба пожалеют. Но сейчас, именно в эту минуту, Мина не хотела думать о сожалениях. Она была ребенком, которому безумно хотелось подергать тигра за усы. И она хотела окунуться в это безумие с головой.