«Трупы — за борт!»

Прежде чем войти, она долго рассматривала его сквозь прозрачную дверь камеры. Он сидел за столом, где располагалось виртуальное рабочее пространство, и, судя по сосредоточенному выражению лица, работал. Секунда — и он почувствовал ее взгляд, оторвался от монитора. Он не мог ее видеть — дверь была прозрачна лишь с одной стороны, но Сове показалось, что он смотрит ей прямо в глаза.

Панель плавно отъехала в сторону, Сова перешагнула через комингс.

— Ты обещала вернуться через пятнадцать минут, — упрекнул он ее.

Она молчала. Говорить не было необходимости: если она чувствует его биополе со всеми оттенками эмоций, то и он — не толстокожий чурбан. Сейчас он полностью раскрыт. Доверяет. Не считает нужным защищаться от нее.

— Что случилось?

Он смотрел на нее так, словно заботился о ней.

А перед глазами ползли картинки его прошлого: расправы на захваченных судах, сухие отчеты оперативников по заказным убийствам, трупы, трупы, трупы…

Она не сказала ни слова Но он понял.

— Ну что ж, я знаю, что случилось.

Еще бы! Он же телепат. Она ведь тоже давно забыла, что с ним нужно постоянно держать оборону.

— Что теперь?

Он еще старался говорить спокойно. Но если она раскроет рот для ответа — ей не сдержаться.

— Разве ты раньше не знала, кто я? — В его голосе появился вызов.

И Сова приняла его.

— Проект «Колыбель», — сквозь зубы прошипела она.

— Надо же! — Он презрительно оскалился. — Неужели Магистр выдал тебе и эту информацию? Твой служебный статус растет быстрее, чем я думал. Как видишь, планеты в Федерации взрываются не только по приказу лорда Тонатоса, но и по решению вашего Капитула. Что тебя удивило? Ты не знала, что двести лет назад планета «Колыбель» была уничтожена именно Орденом? Так поинтересуйся у Магистра отчетами об операции «Мертвый сезон».

— Лжешь!

— Я продал Ордену эту информацию очень давно.

— Лжешь!

— А ты наивно думаешь, что Орден не торгует информацией, как все остальные? Торгует. Особенно когда речь идет о вашем престиже. Я выменял на нее целых три своих преступления.

— Не понимаю.

— Что тут непонятного? За то, что я обещал не публиковать в прессе результаты собственного расследования взрыва планеты «Колыбель», мне скостили срок по трем приговорам: за взрыв планеты, где погибли люди, за взлом компьютерной системы банка Скорпиона и за взятие в заложники депутата Федерального Парламента, после которого и состоялась сама сделка с Орденом. Прежде чем спасать от смерти такую сволочь, как я, нужно было заглянуть в архив Ордена. Там наиболее полная коллекция моих деяний, но в официальном отчете этих трех преступлений уже нет.

— Ты — нелюдь!

— Не больше, чем ты! Здесь мы похожи, трансогенет Лаэрта Эвери.

Он знал и это.

— Я жалею, что вытащила тебе с Тонатоса! Тебе надо было задохнуться там, в своем дворце! Воздух от этого стал бы только чище!

— Не стоит так раскаиваться! — В голосе Симаргла гремела уничижительная издевка. — Твоя роль во всем случившемся очень невелика. Мое соглашение с Орденом будет исполнено и без твоей неоценимой помощи.

— У тебя не будет никакого соглашения с Орденом!

— Оно уже есть. И поверь, оно будет скрупулезно исполняться обеими сторонами. Потому что если через каждые тридцать часов мои люди не будут получать от меня кодированный сигнал, в Мировую Сеть выплеснется такое количество компромата и грязного белья ваших политиков, что это будет самое крупное кладбище карьер за всю историю Федерации. Я держу в голове около шести тысяч кодов, и только я знаю, как именно их использовать. Уверяю тебя, за тридцать часов ни один шифровальщик не повторит мое кодирование, ни один потрошитель мозгов не найдет ментосканированием глубину залегания памяти о шифрах. Я пригрозил опубликовать все, что у меня есть, если ваш Магистр не проявит сговорчивости. И шесть часов назад он получил приказ из Совета безопасности Федерации. Сомневаюсь, что он рискнет его нарушить. Конечно, в вашей Федерации очень любят закон с большой буквы. Но гораздо больше закона в Федерации любят власть с большой буквы. Ни ты, ни Магистр теперь уже не в состоянии расторгнуть этот договор. Хочешь, я скажу то, что тебе знать не положено? Тебе только что досталось назначение координатором проекта по Тонатосу. Догадайся, кто на этом настоял?

Он в гневе отвернулся от нее. Сова потрясенно переживала услышанное. Когда он снова повернулся к ней, издевка исчезла, уступая место усталости. Наверное, он не рискнул заснуть все эти двое суток.

— Можно было сразу предположить, что Магистр захочет сделать из тебя моего сознательного врага Мне нужно было предвидеть и это. И не допустить. Что теперь?

Он говорил так тихо, что оглушенная Сова едва могла его слышать.

— Я не желаю в этом участвовать. Все, с чем ты соприкасаешься, начинает вызывать у меня… — Она никак не могла найти нужного слова, и, наконец, бросила ему в лицо: — …Омерзение!

Он отлично умел владеть лицом. Только рука непроизвольно потянулась к простреленному плечу, будто его до сих пор беспокоило полученное ранение.

— Лучше бы ты пристрелила меня на Тонатосе, — заметил он. — Другого я бы убил за такие слова. Тебя — не могу. Слишком много общего.

— У нас нет ничего общего!

Он печально усмехнулся.

— Каждый из нас уже давно запутался в реальности другого. Попробуй теперь порви эту нить.

Она не хотела ему верить.

Он двинулся к компьютеру и на ходу бросил ей через плечо:

— Оставь меня, мне нужно работать.

У них действительно было много общего: каждый был способен убить другого. В любом случае, это был единственный способ избавиться друг от друга.

Одиннадцатая база так и не приняла Сову. Ей пришлось на челноке покинуть орбитальный изолятор с пристыкованным к нему «Водолеем». Челнок доставил ее прямо на борт рейсовика, шедшего на Лакиот. Сове было все равно, куда лететь. Лакиот так Лакиот.

О докторе Гауфмане она вспомнила за пару минут до отправки челнока и решительно направилась в свою каюту. Хорошо, что у нее никогда не было тяги к излишней аккуратности. Распотрошенная медаптечка, содранный с руки Симаргла пластырь-парализатор и мятые, испачканные в его крови салфетки по-прежнему валялись на прикроватном столике: отправить их в утилизатор сразу после окончания перевязки Сова как-то не подумала. Ну что ж, теперь трансогенет Лаэрта Эвери имела полное моральное право пустить все это в ход. Она тщательно упаковала образцы чужой ДНК в герметичный пакет.

Магистр сдержал слово: за ней установили надзор. Ненавязчивый, чтобы не раздражать ее излишним круглосуточным контролем, но вполне ощутимый. Ее куратором на время карантина и реабилитации был назначен приор медицинской службы со степенью доктора психологических наук. Сова не возражала против его опеки, но попытку подсадить на нее жучок хорошо известной ей системы «Овод» заметила и пресекла на корню. Куратор не смутился (психологи на Лакиоте вообще не имели привычки смущаться), но вторую попытку предпринимать не стал. Сова поселилась в научном городке по соседству с Командором в типовой квартирке, щедро нашпигованной жучками и закладками. Выводить всю эту технику из строя не имело смысла. Зато теперь, по возвращении к себе после реабилитационных процедур, Сове было с кем поздороваться.

Пакет доктору Гауфману она предусмотрительно передала через Командора. Ее собственные контакты наверняка тщательно отслеживались.

Первый месяц карантина прошел незаметно: Сова не знала ничего о ситуации вокруг Тонатоса и не желала знать. Даже новостной канал в квартире оказался кем-то предусмотрительно заблокирован.

Несмотря на ее скептическое отношение к работе психологов, реабилитационные процедуры давали положительные результаты. Возможно, потому, что у Совы не было ни малейшего шанса сбежать из медицинского центра, и лечение впервые проходило по тщательно разработанному плану. Приор с докторской степенью нашел в Сове пациентку крайне запущенную, но не безнадежную. Ему не помешало даже то, что во время индивидуальных и групповых сеансов Сова старательно избегала откровенности. Он находил, что женщины гораздо более устойчивы к воздействию стресса, чем мужчины, и был полон оптимизма. Визируя расписание ее занятий на месяц вперед, приор лично вписал в него групповое посещение музыкального театра и участие в соревнованиях по фехтованию. Чтобы пациентка не забыла, в какое время и в какой очередности ей посещать тренажерный зал, бассейн, коллективные тренинги и индивидуальные сеансы, ей на шею повесили микрокомп, мягким голосом сообщавший: «Офицер Эвери, через полчаса вас ждут в мед-центре в комнате пятьсот три», «Офицер Эвери, психологи будут рады вас видеть через десять минут в зале номер пять во втором реабилитационном корпусе». Если бы Сова даже захотела впасть в депрессию, у нее на это элементарно не хватило бы времени. Разве что по пути от научного городка к медцентру и обратно, который она, по требованию приора два раза в день утром и вечером проделывала пешком, без всякой попытки поднять в небо глайдер. Но на этом пути ее из солидарности сопровождал бодрый Командор, ни на секунду не прерывающий рассказа о своих научных достижениях и проектах. Сова так соскучилась по этому научному сумасшествию, что даже согласилась прочитать несколько его докладов и предисловие к докторской диссертации.