Кажется, он впервые обратился к ней на «ты».

С первого раза издать звук ей не удалось, и Сова промолчала.

— Это и есть то самое тайное оружие Ордена?

Вторая попытка заговорить оказалась успешней:

— Нет.

Горло саднило и внутри, и снаружи. Царапины налились кровью и горели так, что к ним было не прикоснуться.

— А это что было?

Не было сил придумать какую-нибудь правдоподобную, но многословную ложь.

— Канал, — призналась Сова.

На длинные фразы пока не хватало дыхания. Ни спрашивать, ни отвечать не хотелось.

— Убирайся с планеты, — приказал он. — Немедленно.

— Список преступников, — напомнила Сова — Для выдачи.

— Убью, — пообещал он.

— Не сможешь, — равнодушно возразила она.

— Могу попробовать еще раз, — он усмехнулся: угроза уже не казалась реальной. — Так что не нарывайся.

— Тебе хорошо, — завистливо протянула она. — Сам решаешь, сам убиваешь. А мне без приказа — ни шагу. Ну, забыли мне приказать тебя убить. Так что сделай одолжение, не лезь больше в открытый канал. А то меня еще разжалуют за своеволие. — Внезапно проснувшаяся разговорчивость была лишь следствием пережитого стресса, но, начав говорить, остановиться Сова уже не могла. — Кстати, а за что ты меня так старательно убиваешь?

— Ты знаешь.

— Любому преступнику положена обвинительная речь перед смертью.

— Последняя сигарета, — возразил он.

— Это потом. Перед казнью. А сначала — речь. Все равно ты сейчас встать не можешь, так что можно и поговорить. — Она соскребла немного инея со стены и мокрой ладонью провела по лицу. — Очень больно? — поинтересовалась она у Симаргла.

— Не очень, — сердито огрызнулся он издалека.

— Завидую. А у меня голова раскалывается.

— Еще бы. Ты выкачиваешь энергию дочиста.

— Это не я. Это канал. Мне от этого ни капли не достается.

— А перехватить поток не пробовала?

— Нет. Не рискую.

— Попробуй на досуге.

— Ты научишь! На свою голову.

— Да я уже научил. Лишнему. Что ты устроила на арене?

— У меня получилось!

— Это у меня — получилось. Я же предупреждал: сначала нужно определить цель. Зачем ты вышла на арену?

— Учиться.

— В схватку ввязываются только для одного: чтобы победить.

— Я победила, — но в голосе уже не было уверенности.

Он скептически хмыкнул.

— Это я победил. Довел поединок до логического конца.

— Ты не мог ее убить.

— Мог, — заверил он ее. — Думаешь, ты одна способна кромсать реальность?

Ей надо было, наверное, испугаться, ужаснуться, занервничать. Она сидела в одной комнате с убийцей. Но, преодолев психологический порог страха, она уже не могла вернуть себе разумное ощущение опасности.

— Зачем? — только и спросила Сова.

— Для наглядного урока.

Она точно знала, что он лжет. Сейчас, когда оба были слишком потрепаны, чтобы поддерживать привычный уровень ментальной защиты, Симаргл вдруг перестал казаться ей черной глухой стеной. В темном облаке его биополя вспыхивали яркими сполохами никогда ранее не виданные ею эмоции. Сама она тоже была не в состоянии закрыться от его пристального внимания, так что если бы у Симаргла в эту минуту хватило сил на ментальную агрессию, он выпотрошил бы ее мозг до донышка.

— Мог бы для разнообразия сказать правду, — заметила Сова. — Ты же телепат. Ты же тоже чувствуешь, когда тебе врут.

— Ты — не телепат, — отмахнулся он.

— Увы, — призналась она. — Но вранье чувствую. Впрочем, твое вранье меня обнадеживает. Раз ты мне врешь, значит, у меня есть шанс остаться в живых. С будущим трупом ты не стал бы завираться.

— С будущим трупом я бы и разговаривать не стал.

— Вот это — правда, — подтвердила Сова.

— Ладно, — согласился он. — Правда: мне не нужен был живой свидетель.

Это был странный разговор, больше похожий на взаимный допрос под наркотическим воздействием. Можно было и не отвечать. Но, отвечая, уже не имело смысла изворачиваться.

— Значит, все-таки это было неудачное покушение, — констатировала Сова.

— Моя очередь спрашивать.

— Хорошо. Давай.

— Какой препарат используется в Ордене для блокирования действия ядов? Наркотиков?

— Понятия не имею, — честно призналась она.

— Ладно, через несколько часов я все равно буду это знать.

— Каким образом?

— Твоя кровь осталась на чужом клинке. Он уже в лаборатории.

— Тебя ждет большое разочарование, — ехидно пообещала она. — Мне ничего не вводили. К тому же после моего тела клинок побывал еще в одном. Уверен, что экспертиза разберется в этой смеси? Я бы на это особо не надеялась.

— Я и не надеюсь. Но руку мыть не буду.

Сова пощупала ободранное горло. Регенерация работала, но как-то удивительно медленно: царапины затянулись, но до сих пор горели как свежие. Да, ее содранной кожи вполне достаточно для анализа.

— А где был яд? — поинтересовалась Сова

— На клинке.

— Неужели так хотелось меня убить?

Он пошевелился, повернул голову в ее сторону. В темноте Сова все равно не видела его взгляда, но в туманном сгустке его биополя багрово-малиновым пятном пульсировала ненависть. Да, убить ему действительно хотелось.

— Что ты теперь со мной сделаешь?

— Промою мозги и вышлю с планеты.

Багровая вспышка исчезла.

— Ментосканирование? — с опаской поинтересовалась Сова.

— Да.

— А если я не соглашусь?

— Я не спрашиваю согласия.

— Придется. Каким количеством оборудования ты готов пожертвовать? Вот, например, все, чем была нашпигована эта комната, уже выведено из строя. Кстати, интересно, почему после этого в двери не ломится твоя охрана?

— Я отключил систему наблюдения.

— Жаль, — вздохнула Сова. — Всегда хотела посмотреть на канал со стороны, а не из эпицентра. А зачем?

— Я не коллекционирую видеозаписи своих преступлений. Без промывки мозгов ты Тонатос живой не покинешь. И ваш резидент, кстати, тоже.

Сова устало зажмурилась, даже не пытаясь утаить свой страх. Этого следовало ожидать: после провала у попавшегося агента очень мало шансов не сломаться и выторговать себе жизнь. И не только себе. Прав, сотню раз прав был Магистр, не пуская ее к серьезной информации по Тонатосу. В обычной практике контрразведок из пойманного агента все равно вытрясут все, что ему известно. Даже у такого агента, как она. И никакие сверхспособности не спасут от обычного морального давления, когда от готовности подставить голову под пучок лучей ментоскопа зависит не только своя, но и чужая жизнь.

— Хорошо, — согласилась она. — А зачем тебе мои мозги? Ты же понимаешь, меня могли отправить сюда только при одном условии: я очень мало знаю о делах Ордена на Тонатосе.

— Зато о моих делах ты знаешь достаточно. Мой дворец, мое ближайшее окружение. Подземный ход. Когда Орден готовит военный переворот, я не могу отпустить тебя с такими сведениями в голове. И резидента тоже.

— Я не сообщала об этом резиденту.

Она сказала правду. Это его удивило.

— Тогда зачем тебя понесло к нему в первую же ночь? С чего вдруг такая срочность? Когда назначен штурм дворца?

— Не знаю. Я могу только догадываться о подготовке переворота. Да и то со слов твоего начальника охраны. Зачем ты меня целый день обрабатывал? Нашел, кого вербовать! Какая от меня польза?

— Система связи Ордена, — напомнил он.

— Лучше убей, — буркнула Сова.

— Убил бы. Если бы от этого был толк. Мне нужен живой информатор, а не мертвый шпион. А под ментоскоп тебя без твоего согласия не положишь. Наркотики тебя не берут, а без них я не сломаю сопротивления.

— Если ты отпустишь резидента живым, я разрешу тебе стереть часть позднейшей информации. Глубина погружения — пара суток, не более.

— Принято. Если ты никому не передавала эту информацию.

— Не передавала. Не успела еще. Моя очередь.

— Спрашивай.

— Откуда ты знаешь, что я встречалась именно с резидентом? Если на мне и были жучки, то они не работали.