Она заметила знакомую высокую фигуру на одной из площадок для гольфа. Лорд Тонатоса, успевший сменить свою белую хламиду на спортивную, белую же пару, поджидал парламентера. Сова заставила себя пройти еще метров пятьдесят. Ее злость давно уже улеглась, не выдержав навалившейся усталости, гак что от утренней задиристости к вечеру не осталось и следа.

— Вы, конечно же, умеете играть в гольф? — Лорд Тонатоса протягивал ей клюшку.

— Нет. — Сова взяла клюшку и тяжело оперлась на нее, как на трость.

— Вы же землянка.

С этим спорить не хотелось.

— Я приехала сюда не на соревнования по гольфу, — заметила она.

Он хищно прищурился, потом с резким выдохом послал несчастный мяч в сторону заката и, обернувшись к Сове, выпалил:

— Почему мне приходится вымешать свой гаев на мяче, а не на вас?! Вы испортили мне зрелище!

Сова проигнорировала его недовольство, продолжая разглядывать живописный закат маленького яркого солнца Тонатоса и втайне надеясь, что картины природы помогут ей сохранить спокойствие духа и выдержку.

— Я здесь не для того, чтобы устраивать вам зрелища, — напомнила она. — Мы, кажется, должны начать переговоры.

Он продолжал примеряться клюшкой к очередному белому шарику на зеленом газоне.

— Запомните, — не отрываясь от своего занятия, сообщил он. — На этой планете только я определяю, кто, что, когда и как должен делать.

Новый мяч со стонущим свистом сорвался с места.

— Я назначаю переговоры здесь, — заявил он. — И переговариваться мы будем на темы, которые я сочту нужным избрать.

Сова не заметила в его тоне даже тени торжествующе го превосходства. Скорее, это было сказано походя. Он повертел в руках клюшку, нашел в ней какие-то изъяны и потянулся за новой.

— И сейчас меня интересуют не заложники, а испорченный вами бой, — продолжал он. — Я желал видеть боевой стиль Ордена.

Утром она бы получила удовольствие, разрушив его планы. К вечеру мелкие победы уже не способны были ее утешить. Она промолчала.

— Кто научил вас этому стилю? — потребовал ответа он.

Больше всего ей хотелось сесть прямо на трапу. Но он и так был выше нее на целую голову. Постоянно смотреть на него снизу вверх было слишком унизительно.

— Кстати, — добавил он. — Я привык, что на мои вопросы отвечают. Поэтому обычно дважды я их не задаю. Или вас нужно опять припереть к стенке, чтобы вы соизволили дать пояснения? Надеюсь, вы не сомневаетесь в том, что я могу это сделать?

Трава, наверное, здесь мягкая. А земля — теплая.

— Не сомневаюсь. — Сова сделала над собой усилие, чтобы снова извлечь из своего пересохшего горла хоть какой-то звук, и пояснила: — Этому стилю в Ордене не учат. Это провинциальная школа. У планеты нет общепринятого названия. Только кадастровый номер. ЕС-1423. Торговая фактория Скорпиона. Номер фактории не помню. Хватит подробностей?

— Никогда не думал, что Орден проводит стажировку своих агентов в таких экзотических местах, — заметил он.

Он бросил клюшку в траву и двинулся по аллее в сторону дворца. Сова вяло побрела за ним.

— Этот испорченный бой обошелся мне в четыреста тысяч, — на ходу заметил он. — Вы что, не знаете, что условием выигрыша является смерть или, по крайней мере, тяжелое ранение противника? Почему вы ее не убили?

Он обернулся, досадуя на то, что она все время отстает от его шага.

— Я не убиваю ради развлечения. Тем более ради вашего развлечения.

Он остановился рядом с парковой скамейкой.

— Вам не откажешь в остроте языка. Даже во вред интересам дела. Кстати, а почему вы все время морщитесь? Будто вам очень противно находиться рядом со мной.

Сова с огромным облегчением уселась на скамью, вытянула ноги и наконец перевела давно сдерживаемое дыхание. Лорд Тонатоса вальяжно развалился рядом, закинув ногу на ногу.

— Вы знаете, что такое скульптурное восстановление конечностей? — спросила она его.

— Да. Я восстанавливал себе правую руку ниже локтя. — Он вытянул вперед кисть и в качестве доказательства пошевелил пальцами.

— Долго болела? — участливо поинтересовалась она.

— Около года. Но какое отношение?.. — Он вдруг резко замолчал и стал оглядывать Сову с ног до головы и обратно.

Сова кивнула.

— У меня восстановлены обе ноги. Ниже коленей.

Он перестал ее рассматривать и отвернулся, предоставив Сове возможность детально изучить свой точеный профиль. Профиль был великолепен. Тонкий нос украшала небольшая горбинка — признак честолюбивых натур. Жестко очерченный подбородок тоже не оставлял сомнений в волевых качествах владельца. Оставалось лишь пожалеть, что весь этот эстетически безупречный внешний вид скрывал за собой обычного гедониста, дорвавшегося до власти, мерзавца по призванию, утонченного и искушенного в своем деле. Мерзавца высшей пробы, вызывающего восхищение, какое вызывает все, что в своем развитии доведено до совершенства. Не знай она всего этого, его молчание можно было опрометчиво принять за угрызения совести, и Сову позабавила эта инсценировка замешательства Террорист, придавленный чувством вины, выглядел крайне неправдоподобно.

Он почувствовал на себе ее пристальный взгляд и резко обернулся. Сова продолжала его разглядывать, не собираясь отводить глаз.

— Почему вы не сказали этого заранее?

Он был хорошим актером: в голосе отчетливо слышалась почти настоящая досада.

— Разве что-то изменилось бы? — Она старательно изобразила на лице вежливое удивление.

Лорд Тонатоса поднялся.

— Не припоминаю, чтобы я давал повод подозревать меня в садизме. Следите за тем, что произносит ваш язык.

Сова решила принять совет и ограничилась выразительным жестом бровей. Он щелкнул по булавке-микрофону, приколотой к лацкану пиджака.

— Резиденцию! — приказал он и кивнул Сове: — Я хочу, чтобы вас осмотрел мой личный врач.

— Нет.

— Почему?

— Потому что у меня есть свой собственный врач, который осматривает меня тогда, когда я этого хочу, — невозмутимо ответила она.

— У вас всегда такой несносный характер, или вы приберегли все самое лучшее исключительно для меня? — раздраженно спросил он.

— Лучшее средство избавиться от меня вместе с моим характером — это как можно скорее начать переговоры.

— Меня утомляет повторять для вас то, что уже было сказано. Но в силу вашего крайнего упрямства я повторю: переговоры начнутся в тот момент, который будет выгоден прежде всего мне. К тому же, теперь, когда сын вашего дорогого Магистра вне моей досягаемости, вы можете быть спокойны.

Наверное, ее растерянность выглядела довольно смешно, потому что искаженное досадой лицо лорда Тонатоса неожиданно разгладилось и на нем проступило выражение любопытства, переходящее в умиление. Сове требовалось определенное время, чтобы привести собственную физиономию в соответствие с переговорным процессом, но за это время она выдала себя с головой. Он раздумал уходить и снова опустился на скамейку.

— Итак, вы полагали, что мне не положено знать, кого именно я захватываю в заложники?

Отпираться было бесполезно.

— Я не вижу логики в том, что вы его отпустили по моему выбору.

— Логики вы не видите в силу политической наивности. — Заметив резкий взмах ее бровей, он уже от души расхохотался: — Но ведь это правда! Не злитесь! Ваш выбор был как нельзя кстати. Я не ожидал от вас подобной сообразительности, полагая, что вы полчаса будете ползать пальцем по списку и выискивать больных, немощных и убогих. Скажу больше: если бы сын вашего Магистра не попал в первую десятку, я бы запихал его в ваш корабль одиннадцатым.

— Зачем вы его отпустили?

— Затем, что теперь, когда он и еще несколько известных вам людей в безопасности, я получаю мощнейший инструмент давления на правительство Федерации и на вашего Магистра в частности. Представьте себе огласку! Первыми освобожденными заложниками оказались важные чины с министерскими портфелями. Кто поверит в случайность такого выбора? Особенно если остальные заложники, простые пассажиры, например, погибнут? Политическая репутация власти стоит очень дорого. Гораздо дороже, чем те уступки, которые я потребую для Тонатоса. Что же касается сына вашего Магистра… Ну, это, скорее, был жест моей доброй воли. Дружеская весточка руководителю Ордена. Я полагаю, Магистр не столь наивен, как вы, иначе он не дожил бы до своего поста. Теперь во вражеском стане у меня есть один, пусть вынужденный, но союзник, которому я оказал услугу в личном деле. К тому же, чем дольше я буду откладывать начало переговоров, тем дольше вашему начальству придется скрывать эту информацию от вашей демократической общественности. Тем нежелательнее может оказаться обнародование списка освобожденных накануне международного форума.