Трибуны разочарованно выдохнули: минимальная ставка была высока для большинства
— Ставка лорда Тонатоса, — комментатор тщательно выдержал театральную паузу, и только когда толпа в предвкушении вновь затаила дыхание, огласил сумму: — Четыреста тысяч!
Стадион взорвался, как пороховой погреб. Высокая фигура в белом спокойно опустилась назад в кресло.
Сова огляделась, недоумевая, почему она до сих пор пребывает на арене в одиночестве. Но тут двери напротив распахнулись, и в сопровождении двух факелоносцев (хотя на арене и без того было слишком светло от прожекторов) под приветственные крики толпы на песок арены ступила вторая участница предстоящего поединка. Публика, взбудораженная непредвиденным изменением расписания схваток и непомерно крупной ставкой своего правителя, спешила увидеть противников бок-о-бок, чтобы определить соотношение сил и прикинуть собственную выгоду. Сова последовала примеру публики и принялась изучать объект — вновь прибывшую воительницу.
Та была молода, высока ростом, крепка телом и при этом как-то болезненно некрасива лицом. Как будто природа, тщательно вылепив идеальную фигуру, устала и, недолго раздумывая, доверила завершить свое творение неопытному подмастерью, который как ни старался, все равно испортил шедевр.
Сова вдруг заметила, что незаметно для себя успела подхватить одну из дурных привычек Ордена — именовать любого, находящегося под наблюдением, «объектом». До сих пор это слово было ей ненавистно. Она слишком хорошо помнила времена, когда в оперативных сводках Ордена сбежавшая из-под карантина трансогенет Лаэрта Эвери тоже числилась «объектом». Но сейчас словечко неожиданно принесло облегчение. Сове стало смешно, нервная скованность и напряжение отступили. Она с удовольствием мысленно повторила это слово, покатала его на языке, посмаковала с разными интонациями: «объект», «объект», «объект» — и вернулась к изучению противницы.
Пришлось с досадой признать, что высокий рост объекта может сильно навредить здоровью Совы. Рельефно выступающие бугры мышц не оставляли сомнений — удары слабыми не будут. Сова пригляделась к чужому оружию: меч в руках объекта был короче и тяжелее ее собственного клинка.
Пока Сова изучала противницу, та успела совершить ритуал, смысл которого, вероятно, заключался в повышении собственной боеспособности, но внешне это выглядело забавно: своим широким мечом объект лихо отхватила прядь собственных волос и с торжественным видом сожгла ее в самом большом из пяти разожженных по периметру арены костров. Публика зарокотала благоговейно и одобрительно, а объект впервые обернулась к Сове с требовательным ожиданием во взгляде. Сова пригладила свои короткие волосы и решила, что не готова пожертвовать ими ради местного суеверия. Не дождавшись продолжения ритуала, противница раскланялась с трибунами, отсалютовала почетной правительственной ложе и, не теряя времени, направила оружие на Сову. Сова с запозданием вспомнила, что ее меч все еще не вынут из ножен. Не позволяя себе паниковать и суетиться, она подчеркнуто медленно отошла к краю арены, не спеша вытянула из ножен клинок, воткнула ножны в песок, меч ненадолго пристроила на выступе каменного постамента с огненной чашей, сняла и повесила на ножны китель, оставшись в белой рубашке. Трибуны неодобрительно загудели. Сова также неторопливо покопалась во всех карманах и принялась натягивать парадные форменные перчатки. Гул стал мощнее. Тогда она взвесила в руке меч так, будто он впервые попал к ней в руки, и только после этого вернулась к центру арены.
Последние секунды перед схваткой она потратила на вхождение в боевой транс. Несколько глубоких вдохов — и энергетический кокон туго обвился вокруг тела, так что теперь Сова всей кожей чувствовала его согревающее присутствие. Кокон был необходим — с ним можно было безболезненно преодолеть сопротивление окружающей среды и прорваться за порог скорости, поставленный самой природой для ограниченных человеческих способностей. Наверное, так чувствует себя жук, которого поместили в густую, медленно застывающую смолу. Окружающий мир кажется вялым и вязким, и только благодаря огромному напряжению воли и плотному сгустку собственного биополя в долю секунды удается вдруг вспороть ткань привычной реальности и начать сучить лапками куда быстрее, чем положено жуку. Зрение и слух обострились, время потекло медленнее. Шум трибун отодвинулся и стал приглушенным. Для внешнего наблюдателя, увязшего в густеющей смоле, движения Совы сейчас показались бы слишком стремительными, но она вовсе не спешила демонстрировать противнице свое преимущество.
— Бой начат!
Голос комментатора донесся до Совы откуда-то издалека.
Напряженно покачивая острием меча, направленного в лицо Сове, ее противница решительно двинулась, но не вперед, а в сторону, обходя Сову с правого бока, видимо, чтобы лучше приглядеться к чужой обороне. Стараясь не выпускать объект из поля зрения и не поднимая навстречу ему своего оружия, Сова повернулась следом. Нападение не входило в ее планы, но и в защите пока не было необходимости. Если лорда Тонатоса впечатляет проявление варварской агрессии на арене, то этот бой, решила Сова, должен доставить ему максимальное разочарование.
Чужой клинок рванулся вперед в резком колющем выпаде, и Сова огромным усилием воли удержалась, чтобы не дернуться в сторону и не вскинуть меч. Спокойнее. Это всего лишь проверка. Едва ли нападавшая всерьез рассчитывала дотянуться до Совы, но колющее движение для противника должно было стать неожиданностью. Напугать, заставить Сову отшатнуться и своим испугом выставить на посмешище публике свой страх. Сова догадалась: в этом поединке мало убить врага, тут нужно убить его эффектно, зрелищно, артистично. Объект тем временем сделала еще несколько шагов по кругу. Снова резкий колющий выпад. Сова вынуждена была признать, что для простого, пусть и хорошо тренированного бойца соперница двигается неимоверно быстро.
Они ждали от нее боевого искусства Ордена? Владей им Сова, несомненно, она не преминула бы это продемонстрировать. Но жесткая силовая техника Ордена ей никогда не нравилась излишком эффективной грубости и отсутствием изящества. Мысли Совы понеслись в прошлое, на тренировочный дворик, усыпанный речным песком, горсть которого хранилась у нее нынче в деревянном ящике вместе с клинком. К полному тайного смысла ритуалу, во время которого из ладони каждого ученика, поступавшего в школу, сыпался на тренировочное поле тщательно просеянный песок, а при получении диплома об окончании обучения все тот же песок, но уже политый собственным потом, фасовался в кожаные мешочки мастером клинка в дар ученикам на долгую память. Мешочек следовало носить на ремешке, привязанном к ножнам. Основывая собственную школу, именно с этой горсти предписано было начинать засыпку нового тренировочного поля. В те годы Сова, очарованная новым для нее миром, воспринимала свое обучение как совершенно непрактичное, но познавательное времяпрепровождение. Кто бы мог подумать, что придет день, когда ей придется воспользоваться полученными уроками?
Грубой силе следовало противопоставлять изворотливую гибкость. Она уже не помнила названия всех движений и позиций, но память тела, память рук неожиданно вернулась, — и Сова приняла оборонительную стойку. Острие ее меча по-прежнему смотрело в землю.
Вероятно, тактика боя, которой учили в школе Симаргла, предписывала сначала в меру раздразнить противника, и лишь потом приступать к его публичному умерщвлению. Сова терпеливо ждала, когда объекту надоест кружить вокруг да около, проверяя на крепость чужую нервную систему и тыкая острием воздух в нескольких сантиметрах перед лицом врага. Очередной стремительный выпад соперницы, нацеленный в левое плечо, Сова решила не оставлять безнаказанным. Легкий поворот тела — и она скользнула под удар, а чужое оружие вспороло пустоту в нескольких сантиметрах выше плеча. Трибуны одобрительно зашумели, но у Совы не было времени насладиться произведенным эффектом. Ее соперница наконец решила, что задача по выведению противника из состояния душевного равновесия на начальном этапе драки решена, и перешла к рубящим ударам.
