— Пф-ф, — фыркает японка, — давно и неправда. К тому же, даже состоя там, не упускала случая переложить тяжёлую работу на наивных мужчинок.

— Точно! Это ведь ты тогда впрягла меня перетаскивать те огромные коробки!

— Именно! — она засмеялась. — Но ты сам видел, что их была целая куча, и все тяжёлые!

— И тогда на меня напал ваш «бульдог», — усмехнулся, продолжая массировать нежную кожу Наоми.

— Твоя речь произвела впечатление, — игриво улыбнулась девушка. — Как ты тогда уделал эту корову Кэтрин!

Невольно вспоминаю тот момент, когда с криками и визгами на меня налетела «глава Эйч-Эйч-Кей»:

— Она сама может справиться с этой работой! — орала Кэтрин. — Женщины ничуть не слабее мужчин! Проклятый мизогинист, ты делаешь всё, чтобы унизить нас! Вы — мерзкие животные, только и думающие, как бы наброситься и кого-то изнасиловать!

Своими воплями она привлекала людей, и студенты останавливались, чтобы посмотреть бесплатное шоу.

— А потом женщины годами мучаются, не в силах рассказать об этих систематических издевательствах, и!..

— Держи. — Прервать поток «красноречия» удалось очень просто. Я передал ей одну из коробок, которую Кэтрин по инерции приняла, отчего тут же зашаталась и по итогу уронила её прямо на землю, чудом промахнувшись мимо своей ноги.

— Отец учил меня быть джентльменом и относиться к девушкам с уважением. И это имеет отношение к тому, чтобы признавать отличия в половых ролях. Как я считаю, одна из традиционных идей маскулинности — «токсичной», как вы её называете, — это защита и помощь женщинам. Это одна из наших, исконно мужских, обязанностей.

Ответные слова Кэтрин потонули во всеобщем одобрительном порыве, которое издали собравшиеся вокруг ребята.

— Но вашему феминистскому движению не нравятся такие порядки! — продолжил я. — Вот только, если мы пойдём вам навстречу, вы уже не сможете обвинить нас в том, что мы отводим взгляд и отказываем в помощи, когда девушки в ней нуждаются. Что не помогаем перетащить тяжёлые коробки, например, — киваю на упавшую.

— Мы и сами могли бы… — уже не так уверенно начала она, но я смело перебиваю её, как Кэтрин делала со мной ранее. Равноправие ведь?

— Я хочу защищать и помогать женщинам! Я думаю, что все мужчины должны это делать. Но если вы говорите, что я не могу даже открыть дверь перед девушкой, потому что это как-то оскорбляет её честь, то как можно реагировать на это иначе, чем смехом? Нормальный мужчина ощущает в себе потребность помочь женщине в любой задаче, особенно той, с которой она не справляется. Разделить её ношу. Если это как-то усиливает гендерные стереотипы, то пусть так и будет. Я предпочту оказать помощь, даже если мой поступок посчитают плохим. Потому что это правильно. Потому что ответ на ваше плохое поведение — это моё хорошее поведение!

Восторженный рёв студентов вокруг просто оглушил. Причём среди них было немало девушек! Хах, вот что делает знание банальных стереотипов поведения! На самом деле я считал немного иначе, но… правильно сказанные в тот день слова добавили мне немало баллов популярности. А мне нужна была популярность, в спорте без неё никуда. Ну и, конечно же, эта сцена, как и моя помощь Наоми, сильно поспособствовала нашему сближению.

Воспоминание пронеслось перед глазами за секунду, и вот я вновь нахожусь в комнате больницы, осаждённой зомби.

— Действительно, — усмехаюсь я своей восточной красавице, переставая массажировать её плечи, а вместо этого прижимаю девушку к себе, одной рукой начиная мять грудь.

— Не лучшее время, — хмыкает Наоми, — ты бы ещё решил этим заняться прямо посреди трупов тех военных.

— Тебе нравится, я же вижу, — левая рука скользит под тонкую маечку.

— Стресс требует выхода, — томным голосом произнесла она, — но я желаю больше уединённости, закрытую дверь, а также душ перед началом. Скольких ты сегодня убил, Эйд? Смой запах пороха и чужих кишок.

— Нашла к чему придраться, — даже не думаю прекращать я, подключая вторую руку. — Вот только попробуй сказать, что нужно было быть более гуманным… особенно к зомби.

— Я же японка, мы таким не страдаем, — усмехнулась она, — гуманизм был придуман в Европе, а потом завезён в США как вирус.

— Про вирус даже не начинай. — Её маечка отлетает в сторону, ладони проходят по изящным ключицам и плоскому животу. На ней всё ещё бюстгальтер, но не спешу так сразу снимать последний оплот. Мне хочется растянуть процесс, вдоволь налюбоваться ею, как красивой картиной или скульптурой. Ощутить в своих руках.

— И я понимаю, — продолжает Наоми, — что иначе было никак. — Дыхание девушки учащается. — Либо ты их, либо они тебя. А потом и нас… Не вздумай сравнивать меня с Анной, этой скудоумной сукой… Уверена, ей ещё не раз и не два припомнят сегодняшнее…

Поцелуй в шею. Не очень гигиенично по современным меркам, но… как же хочется!

Тихий стон девушки и ощущение соли на губах отключают последние тормоза, лифчик отлетает в сторону, а потом, туда же, её короткие шортики.

— А-ах! — широко отрывает она глаза. — Эйд!..

Вот и пригодились вытащенные у Крейга резинки.

Времени было мало, так что закончили быстро, хотя, видит бог, хотелось растянуть удовольствие подольше. Радовало, что ещё никто не заглянул в нашу комнату, а ведь уверен: всевозможных вопросов была уйма. Но звукоизоляция в палатах была никакой… так что ребята точно понимали: сейчас не время.

— Чёрт возьми, Эйден, мне стыдно выходить наружу, — с покрасневшим лицом произнесла Наоми, — все же будут смотреть!

— Ого, с каждым днём ты открываешься с новой стороны, — улыбаюсь я, проводя рукой по её встрёпанным волосам.

— Очень смешно, — скрещивает она руки на груди. — Это вам, парням, плевать на такое, а мы…

— Азиатки? — притворно непонимающе уточняю я.

В ответ мне прилетел удар маленьким кулачком по плечу.

— Ауч, — потираю место удара. — Ты в курсе, что чем меньше площадь попадания, тем больнее удар?

— Спасибо, что напомнил! — прошипела она и нанесла ещё один.

— Ладно-ладно, — обхватываю её, — какая разница? Мы почти поженились до начала всего этого, так нам ли стесняться естественных вещей?

— Ну-у… так-то да… Ты прав, просто, — отводит взгляд, — ай, какая уже разница? Пошли! Там, небось, без тебя не могут даже жопу подтереть, как обычно.

— Тц, — хмурюсь и поправляю одежду, после чего открываю дверь. В коридоре было пусто, так что направились дальше, пока не услышали звуки разговоров в одной из комнат отдыха персонала.

— А вот и голубки, — хмыкнул Лэнс, — располагайтесь, — указал он на стулья и небольшой диван, — кровати здесь увы нет, но… — Убедившись, что нам совершенно плевать на его потуги, парень махнул рукой на попытки шутить. — Почти все разбрелись по отдельным палатам, — начал Чапман более серьёзно, — досыпать и просто отдохнуть. Всю ночь, считай, на ногах. И откуда у вас ещё силы взялись? — философски протянул он, протяжно вздыхая и широко улыбаясь. — Лишь мы, нашей дружной группой, преодолевая громкие и немного смущающие звуки, решили остаться все вместе, и…

— Заткнись, Лэнс, — раздражённо поморщилась Наоми, присаживаясь на стул и тут же закладывая ногу на ногу, слова бы прикрываясь.

Здесь было пятеро: сам Чапман, мой чернокожий сокомандник Фриман, Констанция, Арлин и Дженни.

— Хоть бы девочку спать уложили, — кивнул на Грин, которая насупилась.

— Не хочу спать, и я не маленькая уже, — негромко ответила она.

— Вас хотела дождаться, — театрально громким шёпотом поведал мне Лэнс, вызвав смешки у остальных ребят.

— Ладно, успокаиваемся. — На глаза попадаются сумки, которые я начинаю осматривать. — Всё здесь, как я понимаю? — бросаю холодный взгляд на своего заместителя, который, моментально уловив перемену настроения, тут же закивал.

— Сразу сказал, что надо в одном месте всё разместить, для удобства, — пожимает парень плечами. — Еду тоже здесь оставили. Ничего скоропортящегося всё равно нет, так что и без холодильника обойдёмся. Диего и его ребята тоже вещи тут бросили, — указывает он на угол, где валяется десяток сумок и рюкзаков.