— Но пока получилось лишь у Дэвида! — заржал Крейг, вспоминая слухи, запущенные ещё пару лет назад, когда наутро, после вечеринки, Чапмана и Робинсона нашли голыми в одной кровати. И хоть в Америке гомосексуализм не осуждается, оба всё отрицали.

— Заткнись! — моментально выкрикнул Лэнс под всеобщий смех.

— Я всё ещё жду, — недовольно повторила Наоми, скрестив руки на груди. Её полотенце натянулось, привлекая внимание моих сокомандников.

— А не слишком ли ты обнаглела, Такаяма? — изогнул бровь чернокожий Майкл. — На секундочку, это вообще-то мужская раздевалка, если ты забыла! Тебя тут вообще быть не должно, так что можешь разворачиваться и топать прямо в свою.

Прикидываю, не настал ли ещё момент, чтобы вмешаться, бросаю короткий взгляд на девушку и на остальных, после чего качаю головой. Нет, ещё рано, пусть развлекаются.

— Именно что раздевалка! А вы одеты! Для вас свою функцию это помещение уже выполнило. — Наоми не собирается сдаваться, и всем очевидно, что место ей освободят. Хотя ерепениться могут долго, это верно. Вот только верно и то, что у нас мало времени.

— Нам раздеться? — поиграл Майкл бровями, вызывая смех.

— В самом деле, Наоми, хватит радовать лишь Эйдена, хоть разок покажи сиськи! — довольно захлопал Лэнс. Остальные его горячо поддержали.

— Эйд, меня обижают! — притворно дуется она, переводя на меня стрелки. Знал, что до этого дойдёт.

— Господа, не обижайте девушку, — улыбаюсь я, — отвлеките лучше тренера. Скажите, что я подойду минут через десять.

— Успеешь, скорострел? — засмеялся Крейг.

— Твоя мама не жаловалась, — коротко усмехнулся, поправляя джинсы и доставая футболку.

Раздевалка потонула в хохоте, в котором были слышны ругательства Бёртона.

— Не жаловалась — это ещё не значит, что понравилось! — воскликнул Стив, вызывая новую порцию смеха.

— Ты тоже иди на хер! — ткнул в него пальцем Крейг.

— Ладно, — говорю им уже более серьёзно, — свалили отсюда. И не забудьте про мистера Бауверса, скажите, что я подойду через десять минут.

Окинул пристальным взглядом, который мало кто мог выдержать, парней, после чего градус веселья быстро начал уменьшаться.

— Ну вот, тормоза, довели Эйда, теперь он не забудет и на следующей тренировке отыграется на каждом. — Крейг тем не менее не выглядел разочарованным. Он бодро вскочил со скамьи и потянулся.

— А кто всё начал, придурок? — буркнул Картер.

В чём-то они правы. Я как капитан команды нападения «Атенских соколов» был достаточно суров. Но всё оттого, что отлично умел управлять людьми. Опыт прошлых жизней даёт о себе знать. Впрочем, потому тренер и сделал меня квотербеком — человеком, который разыгрывает мяч в первые секунды игры. И у меня всегда есть несколько вариантов: передать мяч «бегуну» — особому игроку, чья роль сводится лишь к тому, чтобы мчаться вперёд, через защиту противника, надеясь пронести мяч как можно дальше. Дать пас — несколько игроков сразу после начала нового раунда устремляются вперёд, готовые его принять и бежать к воротам соперника (в отличие от «бегуна», изначально они бегут пустыми и имеют право принять мяч лишь в виде дальнего паса). Или бежать самому.

В этой игре я бежал сам, отчего и смог набить необходимое для победы количество очков. Не без моих уникальных навыков, само собой, но… не для того же они были мне даны, чтобы «пылиться» без дела?

— Действительно, пойдёмте-ка уже, — притворно радостно произнёс Лэнс, — нечего резину тянуть!

— Стоп, — вытягиваю руку, — Алекс, как твоя лодыжка? — перевожу взгляд на молчаливого светловолосого паренька, который, как обычно, почти не участвовал в беседе.

— Нормально, — односложно ответил он.

— Лэнс, — с намёком гляжу на уже стоявшего в двери сокомандника, на что он вздыхает.

— Конечно, я скажу об этом тренеру, — хмыкает парень.

Алекс насупился:

— Всё у меня хорошо, нечего придумывать. — Он демонстративно подпрыгнул, но я легко заметил дискомфорт на его лице.

— Ещё раз нагрузишь ногу, болеть будет не только лодыжка, — мрачно смотрю на него. — Если из-за твоих выкрутасов придётся делать замену и заново нарабатывать все четырнадцать схем разыгровки Бауверса… — оставляю слова недосказанными, но вся команда, как один, резко и задумчиво посмотрела на Алекса, отчего он сглотнул.

— Да чего вы… подойду я к врачу, подойду, — вполголоса забормотал парень.

— Проконтролируй, Лэнс, — жёстко говорю я, — а не послушается… скажешь мне, — делаю улыбку чуть шире, на что получаю такие же от своих ребят.

Негромко переговариваясь — обсуждая матч, собственные действия и мои рывки с мячом, принёсшие команде больше всего очков, — парни покинули раздевалку.

— Наконец-то! — сбрасывает моя девушка полотенце, подходя к угловому, дальнему шкафчику. Невольно залюбовался изгибами её спортивного, худенького тела. — И как ты с ними справляешься? — открывает простенький замочек и снимает его, после чего с усмешкой разворачивается ко мне.

В глазах японки я замечаю искру довольства, когда она поняла, что я откровенно пялюсь на неё.

— Разве в команде поддержки не то же самое? Как себя ведёт ваша Кристалл? — поинтересовался я, не делая попыток отвести взгляд.

— Эта злобная сука умеет только орать, — хохотнула девушка, эротично изгибаясь.

Ощущаю, что, несмотря на разрядку в душевой, снова чувствую напряжение в только что надетых штанах. И она заметила это. Притворно строго хмурюсь, получая в ответ ехидную улыбку.

— Ну же, не отмалчивайся! Раскрой секрет управления этими орангутанами. Поведай, как часто приходится их бить? — Наоми начала доставать одежду.

— Ну что ты, я белый и пушистый, — с некоторым сожалением отворачиваюсь я и проверяю свой шкафчик на тему того, все ли вещи забрал и ничего ли не выпало из карманов или отделений сумки, а то бывал такой опыт. Неприятный, честно сказать.

— Смотри, не скажи такое при Майкле. — Её грудь прячется под лифчиком, а длинные ножки — под гольфами. Вот так вот… ещё пара минут — и ни одного открытого участка кожи не останется. Остаётся ловить уходящие мгновения.

Мысленно улыбаюсь. К счастью, это не последняя моя возможность вдоволь ею налюбоваться.

— Думаешь, он даже в этих словах найдёт расизм? То есть серьёзно? — Руки прошли по карманам, замкам и застёжкам. После этого достаю из сумки мобильник, проверяя время, уровень зарядки и пропущенные звонки. Последних было аж три. Кто там опять?..

Хм. Тренер, мать и брат. Последние, видимо, хотели узнать, как прошёл матч. Хотя, зная Дану, она уже наверняка позвонила Бауверсу. Мысленно усмехнулся.

— Ох, милый мой, — притворно вздохнула Наоми, — уж поверь мне, иностранке, что нас учат находить расизм чуть ли не с первых же дней пребывания в благословлённой богом Америке.

— «Иностранке»? — негромко хмыкаю. — Мы ведь уже решили этот вопрос.

Она аж заурчала, словно большая кошка, довольно и тепло, а потом быстро повернулась и коротко поцеловала меня, тут же продолжив одеваться.

— Можно сказать, мне повезло, — покосилась девушка на изящное колечко, надетое на палец. — Но и этот факт мало на что влияет.

— О да, — киваю я. — Выигрывает тот, кто оскорбится первым.

— Именно! И я не хочу, чтобы мой будущий муж был заклеймён как расист. А потому, говоря про цвета, необходимо строго, пусть и занудно, пояснять — причём каждый раз! — что речь идёт именно про цвет вещи, предмета или ещё чего-то. Не кожи.

Не мешаю Наоми продолжать речь, просто любуясь её плавными движениями.

— Сейчас ты сказал «белый и пушистый». То есть назвал себя белым. Одно это уже заставит Майкла словить триггер. А потом добавил «пушистый», что легко можно приравнять к намёку на волосяной покров. То есть — выставление напоказ собственной белой маскулинности. Учитывая, что ты и без того лупишь бедолаг…

— Но-но! — со смехом прерываю её. — Когда это «придурки» успели стать «бедолагами»? И с чего ты взяла, что я их луплю? Занятия в секции фехтования ещё не делают из меня какого-то терминатора, который на каждой тренировке избивает десяток человек.