— Конечно, помню! Все детство провел, фантазируя какой он на самом деле. И что?

— Нифрея создала Нихуша совершенно сумасбродным и свободолюбивым существом. Она на дух не выносила систематизированные миры своих братьев и всегда стремилась внести в них хоть немножечко хаоса. Она наделила своего сына способностью освобождать людей от любых оков. Когда в считалке говориться, что он приносит удачу, приходя в дома, имеется в виду, что он освобождает людей от их внутренних зажимов, он позволяет им расправить крылья и поверить в себя. После общения с ним, люди забывают о своих страхах и выпускают свои мечты на волю. И так как, они становятся независимыми от предрассудков, от неуверенности в себе, от всего того, что не давало им сделать шаг вперед, им все удается. Эти люди становятся счастливчиками, воплощая в жизнь свои мечты. Так и ты, встретившись с Нихушем, освободился от оков его матери. Я всегда подозревала, что она каким-то образом воздействовала на вас в детстве, не позволяя вам сомневаться в правильности навязываемого будущего. Но моих способностей было недостаточно для того, чтобы избавить тебя от них. А у Нихуша хватило сил освободить тебя от ее влияния! Создатель, какое облегчение!

— Мам, прости, — Анри даже не знал, как сказать об этом матери, видя ее искреннюю радость, — но я еще ничего не решил.

— Ты думаешь, я этого не вижу? — ухмыльнулась Ремиза.

— Тогда чему ты радуешься? Возможно, Нихуш действительно освободил меня от «ментальных цепей» своей матери, но мое чувство долга никуда не делось. Я все еще считаю, что должен пожертвовать своей жизнью во имя спасения нашего мира.

— Анри, и это я тоже прекрасно вижу. И даже подозреваю, что твое мнение вряд ли удастся переменить. Но, по крайней мере, теперь я буду знать, что это был твой осознанный, добровольный шаг. Шаг свободного человека, а не заговоренной куклы, которая шагает в огонь, просто потому, что ей сказали это сделать.

Анри смотрел на свою мать и думал о том, что никогда не сможет постигнуть насколько же сложная, глубокая натура Малкани Шагрин. Сколько еще слоев он успеет снять с ее «маскарадного костюма» прежде, чем погибнет. Впрочем, как сказала только что его маман, теперь он может выбирать. Теперь он свободен! И это до сих пор неведомое ему чувство просто пьянило и кружило голову! И за это он должен был благодарен отцу Мины.

Мина настороженно спустилась в библиотеку, где, по словам Дэймона, ее ждал Корин Хулиан. Вот уж кого она никак не ожидала с визитом. Забыв уточнить, к кому именно он пришел к ней или к Эйрин, Мина решила, что пока рано снимать маску. Зайдя в комнату, она беглым взглядом окинула стеллажи книг, дарившие ей ощущение дома. Часами проводя время в своей библиотеке, оказавшись в библиотеке Корина Реналя, Мина ощутила знакомое родственное покалывание от встречи с книгами. Обнаружив Корина Хулиана сидящим в кресле за столом хозяина дома, она ожидающе замерла.

— Эйрин…, Ох, прости, Джельсамина, добрый день, — с выражением поддельной радости на лице, улыбнулся Хулиан.

— И вам добрый, — кивнула Мина и расслабилась. Можно было оставаться самой собой. Перед ней был все тот же Хулиан Борджиа с ярко выраженным чувством неприязни на лице, и он прекрасно осознавал, кто она такая.

— Прости, за мой незваный визит, но мне не хотелось, чтобы ты разговаривала напрямую с Моникой или Хоакином.

— Это почему же? — Мина подошла к креслу, стоящему с другой стороны стола, но садиться не торопилась. Она опиралась локтем о его высокую мягкую спинку, и касание прохладной кожи обивки, приятно остужало рассудок. Да и возможность смотреть на Хулиана сверху вниз позволяла, девушке не удариться в панику.

— Скажем так, я немного знаком с твоей импульсивностью и резкостью в принятии решений… Мне не хотелось, чтобы высокомерие, и убежденность в собственной значимости и исключительности моих коллег вызвали у тебя закономерную реакцию и осложнили ситуацию еще больше.

— Вот как, — скривилась Мина, не скрывая своего раздражения. — А вы считаете, что есть еще куда осложнять? Мне казалось, что своими бесконечными попытками убить меня и похитить, они уже все осложнили дальше некуда. Кстати, я хотела бы знать, какое отношение к этой истории имеете вы?

— Если честно, я эту ситуацию пропустил мимо себя, и оказался в курсе происходящего куда позже тебя. А точнее вчера. В чем к своему стыду вынужден, признаться.

— Ну, не могу сказать, что меня это прямо таки радует, но все же приятно, что человек, которого моя мать выбрала мне в опекуны, не пытается меня убить.

В свойственной ему манере, Хулиан не стал деликатничать.

— Ну, не могу сказать, что эта мысль не приходила мне в голову вообще, но она никогда не приобретала статуса действительно возможной. — Ледяное равнодушие, с которым сделал последнее заявление Хулиан, взбесило Джельсамину, и она не смогла удержаться, и не подковырнуть Корина Фоли.

— Ох, только не говорите, что привязались ко мне и начинаете любить, как собственную дочь! А то я чего доброго подумаю, что у вас есть сердце.

Пауза, которую взял Хулиан для того, чтобы перехватить дыхание, показалась Мине вечностью.

— Джельсамина, вы очаровательная девушка, — Мина давно заметила, что Хулиан все время сбивается, обращаясь к ней на «ты», в благодушном настроении, и переходит на «вы», когда его что-то беспокоит. — Вы с легкостью манипулируете симпатиями окружающих к вашей незаурядной личности, но для меня вы навсегда останетесь той, кто был напрямую связан с гибелью Морган и Касиано. Я знаю, что вашей вины в произошедших событиях нет, и вы так же, как и они оказались жертвой интриг других… Но…

— Я все понимаю. Нет никакой необходимости вдаваться в подробности. — Поторопилась прервать это слишком личное объяснение Мина, уже сожалея о своей провокации.

— Спасибо, — буквально выпалил Хулиан, и Мина уловила облегчение, обрушившееся на собеседника.

— Итак, вас привела ко мне записка, которую я вчера отослала в дом Ремизы Леклер?

— Совершенно верно. Вынужден вас разочаровать, но к тому моменту, когда Анри принес это послание, основных ваших противников там уже не было. Хоакин и Моника на час раньше покинули дом Ремизы. — Заметив кислую физиономию Мины, Хулиан смилостивился и решил подсластить пилюлю. — Но, не огорчайтесь слишком сильно. Хотя, вам не удалось произвести впечатление на всю компанию разом, по отдельности это вышло тоже не плохо. Ремиза со свойственной ей педантичностью, отправила Анри с самого утра с вашей запиской сперва к Монике, затем к Хоакину. Так что ваш умопомрачительный демарш в итоге удался.

— А вам понравилось, — самодовольно заметила Мина.

— Если честно, да, — улыбнувшись кривоватой, презрительной ухмылкой, ответил Хулиан. — Давно пора было кому-нибудь щелкнуть по носу этих заигравшихся интриганов. К тому же…, это было так… — Впервые за время их разговора на лице Корина Фоли проскользнула теплая эмоция. — Вы значительно больше похожи на мать, чем многие думают.

— Благодарю, за комплимент.

— Это правда. Вы похожи на Габриэллу не только внешне. Вы похожи на нее, в поступках, в манере вести дела, в логике, даже в том, как вы смотрите на собеседника!

— И как же я смотрю?

— Мягко, ненавязчиво, и вроде бы даже скромно, но в то же время с таким чувством превосходства над окружающими…

— Вот оно что, — кивнула Мина и про себя в очередной раз вспомнила, что скромность не входит в число ее пороков. — И все-таки, если вернуться к делу…

— Малкани Моника считает, что вернуть вашу мать к жизни можно только, убив вас. Мы с Ремизой считаем, что совместное сотрудничество с вами позволит нам достичь желаемого результата с большей вероятностью.

Мина с сомнением взглянула на Хулиана, и попыталась решить, верить ли его словам или нет. С одной стороны, Корин Фоли был слишком плохим актером, чтобы соврать ей. А с другой, ставки сейчас были столь высоки, что полагаться только на это…