Он погрузился во мрак размышлений, когда на пороге кабинета объявился бледный, как смерть, дворецкий.

— Ваша светлость, там у подъезда экипаж… С телом госпожи…

— С мертвым телом? — на всякий случай уточнил Мартин.

— То есть, абсолютно, — не зная чего ожидать от своего господина, еле пролепетал дворецкий.

— Возничий есть?

— Никак нет, ваша светлость. С вашего позволения, осмелюсь доложить, что экипажем управляла сама госпожа.

Мартин с сочувствием посмотрел на дворецкого, похоже вид мертвой Николь совсем лишил его рассудка.

— Хорошо, пусть все так и остается. Я сейчас оденусь и отвезу ее в хранилище отошедших.

— Ваша светлость, не гоже близкому человеку заботиться о теле умершего!

— Мы никогда не были близки. Не переживай, это не проблема. Позаботься о том, чтобы дети не видели мать.

Мартин вышел на крыльцо и потрясенно замер. Сидевшая в экипаже Николь выглядела, как живая. Она сжимала в руках вожжи, остекленевшие глаза смотрели вдаль. Удивительно, но ее лицо было еще прекрасней, чем при жизни. Подойдя поближе, Мартин внимательно присмотрелся и понял, что после смерти, кто-то очень красиво накрасил Николь, и сделал это с таким вкусом… Это была очень тонкая работа. Не понятно было только, кому понадобилось все это проделывать с его супругой. Композиция была столь совершенная, что Мартин не захотел ее нарушать. Сев на коня, он взял короткий повод лошадей экипажа, и так и повез свою почившую супругу в хранилище отошедших. Привыкший к самым эксцентричным выходкам жителей своего города Куори-Сити вздрогнул.

Проскользнувшее на задворках восприятия «затемнение» заставило молодого Корина оторваться от доски. Что-то в этом было необычное. Яго пытался распробовать новое ощущение на вкус и понять с чем, а точнее, с кем имеет дело. Его внимание к загадочному объекту явно было замечено, и предмет интереса поторопился скрыться. Что само по себе настораживало. Задетый за живое Корин Куори постарался сконцентрироваться на ускользнувшем незнакомце, но ничего не получалось. Будто бы ничего и не было. Но, как любила говорить Мина, «если тебе кажется, что ты слышишь голоса, скорее всего ты их действительно слышишь». Некоторое время Яго потратил на безрезультатные попытки выяснить, что же он все-таки «слышал», но вынужден был сдаться, ибо пришло понимание, что на этот раз его обыграли. Гадкое чувство неудовлетворенности обернулось змеей вокруг сердца. Худшего чувства для куори было придумать трудно. И как раз в этот момент он почувствовал легкое касание разума. Вариантов, кто мог его потревожить, было не так уж много, и Яго довольно уверенно откликнулся.

— Дэймон?

— Слава Создателю! Я уже оборался!

— Извини, я слишком сильно сконцентрировался на одном объекте и, похоже, ничего не слышал. Где ты, бродяга?

— В Куори-Сити в резиденции отца.

— Шутишь?

— А в чем юмор?

— Вот и я пытаюсь разгадать.

— Ну, не веришь, приезжай, убедись сам.

— Может ты ко мне?

— Яго, неужели так трудно навестить друга, проделавшего такой путь, чтобы с тобой увидеться?

— Гм… Хорошо, я скоро буду.

Джакомо почувствовал, как мягко его друг закончил беседу. Способности Дэймона явно росли, и росли быстро. Смутное подозрение, что в приглашении есть какой-то подвох, взбудоражило молодого человека, но чтобы там ни было, Яго был безмерно рад, что Дэймон так неожиданно вернулся!

Анри собирался в дорогу. Шантэль буквально выталкивала его из дома. Похоже, она так и не научилась понимать людей. Отправляя его в Куори-Сити, она свято верила, что Анри приложит все силы для того, чтобы доставить к ней Дэймона и Мину. Создавалось впечатление, что она даже не допускала мысль, будто он может ее ослушаться. В планы Анри не входило ни первое, ни второе. Он не собирался возвращаться в Куори-Сити, и не собирался тащить ей на блюде кузена и Джельсамину. Ему было необходимо сесть и серьезно подумать, что делать дальше. До сегодняшнего дня, он даже не осознавал, что действительно собирался безропотно отдать свою жизнь. Но в дороге в нем что-то изменилось. Он пока еще не понял что и когда, но что-то явно произошло. Будто разомкнулся какой-то зажим, не позволявший ему планировать свою жизнь самому. Его размышления были прерваны робким стуком.

— Войдите.

На пороге появилась неуверенная мордаха Эрика. Анри нравился этот странный парень. В его глазах была какая-то детская невинность. Он словно еще верил, что мир состоит и из добрых людей тоже. И сейчас эти голубые глаза Шантэль смотрели на него с какой-то душераздирающей наивностью.

— Анри, ты уезжаешь? — в голосе проскальзывало явное огорчение.

— Да, появились некоторые вопросы, которые необходимо разрешить.

— Значит, я остаюсь здесь совсем один, — парень явно пытался справиться с этой мыслью, но у него плохо получалось. Он неприкаянно стоял посреди комнаты Анри, и создавалось впечатление, что бедолага не знает, куда себя деть.

— Извини, если ошибаюсь, но когда ты сюда ехал, разве ты рассчитывал, что здесь буду я или Дэймон?

— Нет, конечно, но когда мне улыбнулась удача, и я встретил по дороге брата… Немного смущенная улыбка на лице парнишки, чуть не заставила Анри почувствовать себя виноватым.

— Тебе захотелось побыть с ним подольше?

— Это странно, да? — Эрик засунул руки в карманы штанов, так и оставшись стоять посреди комнаты, словно забытая в заброшенном парке статуя.

— Ничего странного, большинство людей именно так и реагируют на Дэймона. Он внушает два, довольно, несовместимых чувства — безопасности и праздничного веселья. Я прав?

— Да, — с робкой улыбкой ответил Эрик, обрадовавшись тому, что Анри его понимает.

— Поверь мне, это ошибочное ощущение. Праздничное веселье, это да! Но безопасность и Дэймон понятия почти несовместимые. Подумай сам, что произошло с тобой в тот момент, когда ты первый раз приблизился к нему на расстояние вытянутой руки?

— Я ввязался в драку, чтобы ему помочь.

— Теперь понимаешь, о чем я говорю? Люди воспринимают Дэймона человеком, который внушает им чувство покоя. Но это состояние ни имеет к Дэймону никакого отношения. Порой мне кажется, что этот парень так красив и очарователен, что опасность просто влюбилась в него и всегда бежит у его ноги, как преданная собачонка. Он буквально притягивает эту будоражащую кровь красотку.

— Так что, ты предлагаешь мне держаться от него подальше?

— Возможно, это было бы мудрым советом. Но от меня ты его вряд ли услышишь. Я сам много лет нахожусь под притяжением его обаяния, — Анри сам над собой усмехнулся и покачал головой, и продолжил собирать вещи.

— А что ты скажешь о нашей бабушке? — Словно любопытный щенок, Эрик умудрился за пару минут задеть две весьма болезненные для Анри темы.

— Не вздумай ее так назвать в лицо, останешься без глаз или еще более важных органов. Шантэль с трудом переносит мысль о том, что она может являться чьей-то бабушкой.

— Она так остро ощущает свой возраст? Для своих лет, она отлично выглядит.

Анри задумался над тем, что для своих истинных лет она действительно отлично выглядит.

— Эрик, такая женщина, как наша бабуля, в любом возрасте остается женщиной. Хочешь выжить, не забывай об этом.

— У меня создается впечатление, что ты пытаешься меня запугать. Дэймон источник опасности, с Шантэль надо держать ухо востро…

— Ты очень чутко улавливаешь, что тебе хотят сказать. Ты замечал за собой этот дар? — в ожидании ответа, Анри прекратил собирать вещи и попытался хоть что-то прочесть на лице парнишки.

— Да. Порой мне кажется, что я знаю, что мне сейчас скажут еще до того, как мне это говорят. Видимо, у меня хорошо развита интуиция. Видишь ли, проживание в моей семье вынуждает развивать в себе подобные качества, иначе можно не выжить.

— И что ты чувствуешь с тех пор, как мы прибыли в этот дом?

— Честно? Абсолютно дурацкое ощущение, что меня готовят, как сдобный пирожок, чтобы в итоге съесть. Думаю, на этот раз интуиция меня подвела. Просто слишком много страшного произошло в последнее время, вот я себя и накручиваю.