Ирмурянин вдруг напыжился, словно индюк, и промолвил:

— А ты не обманываешь? Я хмыкнул.

Наш любитель размахивать черным клинком выбрал для себя неправильную линию защиты. Она ему не поможет, как не помогла многим до него.

— У меня вид мыслящего, способного на обман? — ласково спросил Дагай Каач.

— Ну-у-у... я усмотрел в вашем заявлении некоторую неувязку.

— В чем же она? — слегка улыбнулся назарунец.

Должно быть, в данный момент он ощущал примерно то же, что ощущает старая, опытная кошка, углядевшая мышонка, решившего на ее глазах покинуть норку, вооружившись плакатиком с текстом в защиту мелких грызунов от произвола крупных, полосатых хищников.

— Я являюсь подданным великой планеты ирмурян, имеющей в своем распоряжении, смею вас уверить, великолепно вооруженный флот. И если мне попытаются нанести хотя бы малейший вред, то через очень короткий период времени наш флот будет на орбите вашей ничтожной планеты, для того чтобы использовать всю свою мощь для защиты своего подданного от правового беспредела.

Тианец тоже решил не оставаться в стороне и заявил:

— Правительство моей планеты не оставит без внимания преследования, которым на вашей планете подвергся честный торговец, приехавший всего лишь ради приобретения партии личинок бриллиантового муравья.

— Так, понятно, — холодно промолвил Дагай Каач. — Беск, отметь одно оскорбление нашей планеты, совершенное при свидетелях. Думаю, оно послужит основой для отдельного разбирательства и, соответственно, дополнительного приговора. Что дальше?

— Это какое такое оскорбление? — поинтересовался ирмурянин.

— Ну, вы назвали ее «ничтожной планетой», — уточнил Дагай Каач. — Впрочем, к этому мы вернемся немного погодя. А пока — продолжайте. Итак, как я понял, стоит вам свистнуть, и все вооруженные силы ваших планет окажутся на орбите Бриллиантовой. Верно?

Ирмурянин прикусил губу:

— Ну-у-у... я не имел в виду...

Я подумал, что враг смешался и вот сейчас самое время несколько сократить разделявшую нас дистанцию. Словно прочитав мои мысли, иазарунец перешел на «ты».

— А что ты имел в виду, когда делал подобные заявления, да еще при свидетелях? — почти ласково спросил он.

— Каких таких свидетелях? — Ирмурянин тоже незамедлительно перешел на «ты». — Ты, центурион твой, да еще пара жителей твоей планеты. Все вы лица заинтересованные.

— Ну почему? Есть еще и тианец. Кроме того, ты не думаешь, что в спорном случае для установления истины хватит обычного сканирования памяти?

— Я не являюсь служащим федерации, я всего лишь частное лицо, и поэтому никто не в силах заставить меня пройти сканирование памяти. Только — добровольно.

— Э, нет, тут ты не прав. Ты обвиняешься в нескольких преступлениях, в том числе в оскорблении планеты Бриллиантовой и сопротивлении центуриону инопланетного района. Я не говорю уже о разрушениях, — назарунец обвел лапкой зал ресторана. — И значит, как обвиняемому в довольно серьезных преступлениях, от сканирования памяти тебе отвертеться не удастся.

Я кивнул.

Ловушка захлопнулась. Сейчас оба любителя устраивать бузу в ресторанах чужих планет начнут осознавать, что именно им грозит. Конечно, если у них на совести какие-нибудь мелочи, вроде воровства пары ирисок в глубоком детстве из ближайшего магазинчика, то им нечего бояться. Комп учтет давность лет, небольшую величину ущерба и, скорее всего, отпустит им эти незамысловатые грехи. Однако если на совести тианца и ирмурянина есть нечто более серьезное... а у ирмурянина, как мне кажется, список нарушений закона достаточно обширный. И уж наверняка он готов выложить достаточно солидную сумму для того, чтобы этой процедуре не подвергаться.

Наблюдая за тем, как назарунец безупречными доводами разрушает оборону все еще отчаянно сопротивляющегося противника, я слегка улыбнулся.

Кстати, а ведь Дагай Каач блефует больше, чем даже об этом подозревает. Он и не подозревает, что если дойдет до сканирования памяти, то я вынужден буду снять все обвинения.

Может, я все-таки правильно сделал, что не посвятил его в такие тонкости? Хотя сколько бы веревочке ни виться, а концу обязательно быть. И значит...

Нет, до тех пор, пока я нахожусь в должности центуриона, пока меня защищает иммунитет стража порядка Бриллиантовой, преследование федеральных властей мне не грозит. И вроде бы, открыв кое-какие факты из моей прежней жизни, я ничем не рискую.

Но тут есть одна любопытная деталь.

Федеральным агентам свойственно делить преступников по категориям. Официально мне сейчас могут предъявить обвинение всего лишь в одном преступлении. И значит, я прохожу по списку мелких сошек. Это дает шансы, при желании, затеряться в галактических просторах бесследно, не сильно беспокоясь о погоне. Но вот если сканирование выявит весь список моих преступлений... Вот тогда федеральные агенты обложат Бриллиантовую со всех сторон, и уйти от них не будет никакой возможности. Конечно, Бриллиантовая не является одной из планет-тюрем, и жизнь у меня на ней хоть и напряженная, но не такая уж плохая. Однако само осознание, что я никогда не смогу покинуть то или иное место, превратит его в подобие тюрьмы, и этого не искупят никакие удобства.

А что, если в будущем мне позарез захочется переселиться на тихую аграрную планету, для того чтобы провести остаток своей жизни, сидя в плетеном кресле на крыльце небольшого уютного домика, обозревая расстилающиеся до самого горизонта поля, засеянные синтекукурузой или суперпшеницей, и чувствуя в душе невообразимый покой?

Я хмыкнул.

Ладно, хватит о грустном. Не пора ли оторваться от своих скорбных раздумий и прислушаться к разговору главы совета мыслящих инопланетного района и парочки ресторанных хулиганов? Возможно, при этом мне все-таки удастся найти ответ на так интересующий меня вопрос?

Я шагнул поближе к назарунцу. Дела у него обстояли не самым худшим образом. Враг уже был наголову разбит, беспорядочно отступал, бросая технику, оружие и знамена, в ужасе давя собственный обоз и союзников, мечтая только о том, чтобы спасти свою жалкую жизнь.

— И вот тогда вы совершенно распоясались и решили слегка поразвлечься?

— Ну... эта... — протянул ирмурянин.

— Я спрашиваю: и вот тогда вы решили поразвлечься? Не слышу ответа!

— Хм... ну, мы... эта...

— Так, значит, решил запираться?

— Да нет... я — всегда.

— В таком случае ответь мне на один простой вопрос. Кто из вас первым начал ссору?

— Это он, это — тианец.

— Что-о-о-о?! Я?! Да это же он, он сам первым мне сказал, что мои предки...

— Врет, все он врет. Всем известно, что тианцы самая подлая и лживая раса во всей федерации.

— А он... а он...

— Тихо! Обоим — молчать! Это уже был назарунец.

Я подумал, что маленький, похожий расцветкой на бурундука назарунец наверняка кажется этим двум мыслящим, один из которых, кстати, совсем недавно пытался меня убить, существом гигантского роста, способным запросто такими, как они, пообедать.

Забавная штука — восприятие. А может, мы на него списываем слишком многое? Может, окружающий нас мир отнюдь не так стабилен, как мы думаем? А живое, мыслящее существо, вопреки всем физическим законам способно, в зависимости от выделяемой им психической энергии, становиться для одних мыслящих высоким, одновременно в тот же момент для других, на которых этой энергии совершенно не расходует, оставаясь маленького роста?

Но я, кажется, опять отвлекся... Не стоит ли вернуться к нашему убийце-непрофессионалу? Кстати, а почему бы и нет?

То, что ирмурянин не профессионал — видно невооруженным глазом. Какой профессионал станет, как герой стариной книги, гоняться за своей жертвой с огромным черным кинжалом? Нет, конечно, профессионал имеет право на определенные причуды. Однако есть одно условие. Эти причуды не должны мешать работе. Иначе допускающий их не профессионал, а жалкий фигляр. Убийца же, предпочитающий многим и многим видам отнимающих жизнь вещиц, которыми буквально кишит федерация, архаичный и не очень удобный кинжал, совершает поступок более легкомысленный, чем это свойственно профессионалам.