Игорь настоял, чтобы майорийки надели специально подготовленные для них дыхательные маски, защитные шлемы и легкие огнестойкие плащи, не сковывающие движений.

Они связались сверхпрочным тросом и начали восхождение.

Корин шел впереди, ведя связку, — в случае, если бы кто-нибудь из женщин сорвался, он мог бы удержать всех троих. Но он надеялся, что этого не произойдет: обе майорийки были прирожденными скалолазками. Что касается Марты, ее мощные щупальца были снабжены присосками, так что она могла легко подниматься даже по вертикальной стене. Чтобы уменьшить риск до минимума, Игорь отдал приказание «Грифу» лететь над самыми головами женщин, образовывая нечто вроде подвижного зонтика. Сам он включил все встроенные в скафандр альпинистские приспособления. В рукавицы «слона» были вмонтированы алмазные сверла и набор крючьев-фиксаторов с большим запасом тонкого троса, а тяжелые ребристые башмаки, оборудованные присосками, могли при необходимости намертво прилипать к самой неровной поверхности. С помощью такого снаряжения Игорь не раз совершал опасные восхождения на Нептуне и Плутоне, однако он никогда еще не ощущал груза такой ответственности. Раньше вместе с ним в связке шли не менее бывалые товарищи, а сейчас — женщины…

Анга никому не уступила право идти вслед за Кориным. В зеркале заднего обзора Игорь видел ее тонкую фигурку, удивительно ловко карабкавшуюся по крутому склону. Охотница не упускала из виду ни один удобный выступ, ни одну подходящую расщелину. Лланма, напротив, казалась немного вялой и заторможенной: трудная трехдневная дорога изрядно утомила девочку. И все же она держалась молодцом. Марта выглядела, как всегда, спокойной и собранной.

Преодолев треть склона, путники сделали небольшой привал на узкой площадке, заросшей лишайником и мелкими грибами. Гул вулкана был слышен здесь заметно сильнее, пепел шел гуще, ухудшая и без того неважную видимость.

Короткий отдых — и снова подъем, и снова бугристая стена колышется перед глазами. И пепел, пепел, пепел…

Склон перевала выгнулся заметно круче, местами достигая семидесяти градусов, и Корин замедлил подъем, постоянно бросая взгляд в зеркало заднего обзора. Женщины выглядели уже не столь бодро, как в начале восхождения, но явной усталости пока никто не обнаруживал. «Ничего, — подумал Игорь, — через час мы должны подняться на огромную террасу, широкой лентой идущую вдоль перевала. Глайдер обнаружил на ней озерцо с кристально синей водой, рощу из зонтичных деревьев, а рядом, в отвесной стене, множество пещер. На террасе мы немного отдохнем, а там до края гребня останется последний пятисотметровый рывок. Правда, этот участок крутой и опасный — уж очень рыхлая стена, со следами частых камнепадов…»

…Часа через полтора утомленные до предела путники сидели на берегу озерца, укрываясь от назойливого пеплопада под зонтиком зависшего над ними «Грифа». Несмотря на усталость, Игорь решил осмотреть террасу. Интуиция подсказывала ему — нельзя расслабляться. Конечно, он всерьез не воспринял мрачное предсказание девочки, но… Слишком уж много вокруг пещер!

Вскоре он заметил, что рядом идет Анга: она не хотела оставлять Корина наедине с возможной опасностью.

— Что-то не нравится мне здесь, — озабоченно сказала она, осматривая террасу. В полумраке ее лицо казалось особенно трогательным. — Жаль, мешает острый запах серных газов… Но кое-какие следы я заметила. Кора у одного из деревьев в роще была содрана, а на берегу озера я видела глубокие борозды — словно кто-то точил когти! Даже не знаю, кто из зверей может оставлять на камне такие следы — у нас на побережье крупные хищники не водятся.

— Очень устала? — тихо спросил Игорь, ласково глядя на Ангу. — Мужайся, самое тяжелое, похоже, позади. Эх, мало сейчас времени — так хочется поговорить с вами… с тобой.

— И мне тоже! — пылко сказала Анга, не сводя с него сияющих глаз. — Мне столько надо тебе рассказать… И о себе, и о тех далеких временах, когда над Майорой не гулял страшный Ветер Перемен. Тогда, тысячу лет назад, люди жили нормальной, стабильной жизнью, как и вы у себя на Земле. Что-то ужасное произошло позднее, после моей гибели… Я знаю, для тебя все эти тайны очень важны, а для меня главное другое. Сегодня я по-настоящему родилась во второй раз — благодаря тебе!

— Но ведь мы совсем иные! — с отчаянием воскликнул Корин.

— Тебя это пугает? — тихо спросила Анга.

— Нет… пожалуй, нет. Знаешь, земляне бывают зачастую совершенно чужими друг другу. Можно прожить бок о бок много лет с, казалось бы, любимой женщиной и так и остаться пришельцем в своей собственной семье. Порой мне кажется, что на Земле обитают одни инопланетяне, которые разговаривают на различных языках и совершенно не понимают друг друга. Единственное, что объединяет многих землян, — это общая работа. По крайней мере, так было у меня…

— У нас будет иначе, верно? — робко спросила Анга.

— Да, конечно, у нас будет иначе. Когда наш поход закончится, я сразу же подам в отставку — хватит с меня бродячей жизни в космосе! Мы с тобой улетим на Марс, тебе будет там легче всего акклиматизироваться. Я давно мечтал осесть в Голубой долине, у развалин древнего марсианского города. Друзья помогут нам выстроить небольшой коттедж… Будем бродить целыми днями по берегу высохшего канала, среди чудесных розовых башен с хрустальными шпилями. Тебе там понравится! А по вечерам будем летать на глайдере в Марсоград — у меня там много хороших друзей…

Внезапно он заметил, как в ласковых глазах Анги промелькнул нарастающий ужас — и в ту же секунду на него обрушился яростный смерч. Мощный толчок отбросил Корина в сторону. Пролетев метров пять, он ударился боком об отвесную стену и рухнул на груду зазубренных обломков. «Землетрясение? — почему-то ошеломленно подумал он и попытался привстать, но острая боль в правой руке не позволила даже шелохнуться. — Неужели сломана кость?»

В шлемофон, в привычный уже гул вулкана, ворвался чей-то злобный вой. Превозмогая боль, Игорь повернулся на левый бок и сквозь запачканное пеплом стекло шлема увидел, как к нему не спеша движется огромное, размером с уссурийского тигра чудовище, Его массивная голова была украшена устрашающей — от уха до уха — зубастой пастью, над которой горели две пары красных, налитых бешенством глаз. Гибкое шестилапое тело было покрыто крупной, словно каменной чешуей, навевавшей смутные воспоминания о доисторическом стегозавре, — так же, как и острый гребень на хребте, и тяжелый хвост с костистыми иглами.

Игорь не очень испугался, хотя понимал, что на этот раз «слону» встретился достойный соперник. «Жаль, но придется зверя уничтожить: со сломанной рукой оглушить „тигра“ не удастся… Только бы дотянуться до лучевого ножа на левом бедре… Да я же, болван, на нем лежу!»

— Анга! — глухо позвал он. — Уходи!

«Тигр», присев, готовился в повторном прыжке прикончить землянина, но охотница преградила ему путь. Сбросив шлем и короткий плащ, она держала в вытянутой руке кинжал. Смоляные ее волосы были развеяны по серебристым плечам, фигура чуть согнута, плечи напряжены.

— Уходи немедленно! — закричал Игорь в страхе. Он отдал мысленный приказ «слону». Скафандр пришел в движение и мгновенно вскочил на ноги, сразу же приняв позу для рукопашного боя. От резкого сотрясения у Корина потемнело в глазах. Да, правая кисть сломана, и не в одном месте… Бесконечно долгое время, секунды две-три, он не мог даже вздохнуть. Он стоял как вкопанный, с вытянутыми вперед руками, из локтей которых уже выдвигались две зубастых пилы. «При чем здесь пилы? — ошеломленно подумал Игорь. — Лучемет… Надо ударить лучеметом! Нет, не успеть!..»

Зверь прыгнул на него, не обращая внимания на тонкую фигурку Анги, словно осознавал, кто его настоящий противник в этой схватке. И сразу же в воздухе сверкнула серебристая молния, прикоснулась к шее еще не оторвавшегося от земли «тигра» — и немедленно отпрянула в сторону. Злобный, полный боли вой! Левая, здоровая рука Корина наконец подчинилась ему. Землянин выхватил из кобуры лучемет, но зверь оказался проворнее. Он мгновенно развернулся в сторону Анги. Прыжок! Одновременно Игорь выстрелил, но промахнулся. Зверь был уже в воздухе. В его шее торчал кинжал, одна из задних лап была начисто отбрита лучом лазера, но «тигр» словно не замечал этого — такая в нем клокотала ярость.