Тишина настолько давящая, что, кажется, сейчас придавит к каменному полу.
— К… к… — только хрип выходит из глотки Патрика.
Его разум я потрепал хорошо. Он как наяву испытал все гаммы острых ощущений.
Ясно. Значит свои ядовитые пары он может испускать только из легких. Все-таки он не «газообразный маг в пятьдесят единиц».
Кидаю еще один кунай. Патрик заваливается на спину, падает. Но уворачивается.
Шанс!
Он не так быстр, как раньше!
Из последних сил срываюсь с места. В руке оказывается последний кунай. Подпрыгиваю, на лету хватаясь за рукоять обеими руками.
«У… бей»
Патрик перекатывается.
Дзыньк. Кунай выбивает искры из каменного пола, где только что была шея врага.
Меня накрывает зеленоватое облако. Боль! Тысячи игл пронзают тело.
Но кто как не я умеет терпеть такую боль. Я обязан показать ему, что мне не больно. Иначе он пустит эту дрянь еще раз. А потом еще… и еще…
Пока Патрик приходит в себя, быстро встаю, но не паникую, шагом выхожу из облака.
Горит! Разрывает! Одежды покрылись дырками. Руки волдырями. Прячу их за спину.
Держусь ровно.
— Так я… и думал, — кашляет, встает Патрик. — Значит, кислоты и яды… на тебя… не действуют. Как тогда… в машине…
Еще как действуют! Гниль подземная, вот это боль! Достойная пыточных дел мастера. Похоже, эта кислота больше воздействуют на болевые ощущения и нервы, чем повреждает ткани.
Патрик пытается держать осанку, но получается это плохо. Он пошатывается…
— Заканчиваем… Киба, — сморщившись, Патрик через силу выпрямляется и…
Со свистом вдыхает! Его грудь наполняется. Воздух колеблется.
Захлопываю рот. Главное теперь его не открывать. В носу у меня уже есть заглушка. Как мне намекнул заместитель директора при том случае с «мамой» — вытягивать кислород из воздуха, превращая его в углекислый газ — это самое простое, но очень эффективное мастерство газообразных одаренных.
Наигранно хватаюсь за горло, мычу, трясусь, но рот не открываю. Падаю на одно колено, на второе.
Патрик на останавливается. Выдох, вдох. Чувствую кожей, как что-то в окружении меняется. Появляется странное давление на глаза и уши.
Бью себя в грудь, падаю на живот, прикрывая им обожжённые руки, замираю. Патрик еще какое-то время втягивает в себя окружение…
Не могу больше…
В легких жжется. Но если я вдохну окружающий газ, то сразу же вырублюсь.
Слышу…
Лежа на животе, я могу только слышать.
Патрик не торопится.
Он стал слишком острожным. Говорит:
— Судья! Я побе…
Мое движение рукой быстрое и стремительное. У меня было время потренироваться метать оружие разного вида, лежа на спине, боку, животе.
Ведь я тень.
А тень всегда притворяется…
Всегда выжидает…
… дил! — заканчивает Патрик свою фразу уже с кунаем в груди.
Кровь теперь настоящая.
Кап… Кап… Кап…
Его грудь замерзает, и он… падает на спину, больше не шевелится…
А теперь только бы продержаться…
Только бы вытерпеть…
Не дыши…
Не дыши…
Жди, когда купол раскроют…
В глазах темнеет, но я еще выдержу. Да… это ерунда. Как и всегда.
Т-т-т-т-т-т-т-т.
Глава 16. Новая эпоха
Замечательное ощущение от горящих легких. Просто незабываемое. Если я упаду в обморок, то обязательно начну дышать… окружающими газами. Хуже уже, конечно, не будет. Разве что победы я лишусь. Объявят какую-нибудь ничью…
Нет! Никаких «ничьих». Только победа! Простите, магистр, но я так и не научился проигрывать…
Ненавижу проигрывать!
Лежу на животе, уткнувшись лбом в холодный пол. Зубы сжаты так, что скоро начнут трескаться. Бью кулаком по полу, сдерживая очередной наплыв темноты на разум и непроизвольные сокращения диафрагмы.
Ничего не слышу, не понимаю, сколько прошло времени, и вот наконец…
Пол трясется под воздействием механизмов. Купол раздвигается, запуская волну живительного кислорода.
Медленно, не спеша, запускаю в себя воздух. Если начну рычать и визжать, заглатывая его, то точно вырублюсь. Техники дыхания работают не так. Все должно быть плавно… постепенно…
Слышу шаги. Быстрые. Кто-то несется. Ага, это Патрика кладут на носилки, уносят. Вообще-то я тоже тут страдаю. Можно и мне носилок?
Ага, дождешься…
Шаги приближаются.
Переворачиваюсь на спину. Вижу над собой лицо судьи. Бледное, обеспокоенное. Его губы трясутся.
— Лучше лежи, — шепчет он. — Ничья. Или будет хуже.
Дааа, наверное так и есть. Наверное, он прав. Ха!
Медленно поднимаю правую руку. Желваки судьи напрягаются. Разжимаю окровавленный кулак и…
…показываю ему «фак». Так это вроде тут называется.
— А-А-А-А-А-А-А-А!!! — ревут трибуны.
Пол вибрирует! Стены вибрируют! Кости под кожей вибрируют! Свет от прожекторов мигает! Эманации эмоций с трибун накрывают меня с головой!
Победа…
Сначала слова неразборчивы, но кто-то становится первым:
— К… а! К… а!! К… а!! К… а!!! К… а!!!
— Ки… а! Ки… а! Ки… а!! Ки… а!!!
— Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!!
Моё новое имя скандируют сотни глоток. Они орут лишь одно:
— Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!!
Держать руку тяжело, но мне так нравится выражение лица судьи…
— Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!!
Каждый выкрик отдается гонгом в ушах. Я не слышу ничего, кроме «Киба!». Ни того, что пытается выговорить судья, ни того, что мямлит диктор из восстановленных динамиков.
Никто не слышит. Всем плевать на продажных дикторов и судей. Всем срать на планы элит, на огромные деньги, вбуханные в это мероприятие. Потому что истина — она одна. И ничья правда не может ее оспорить.
А истину сейчас знают все.
Я победил.
Я вырвал победу с корнем, не считаясь ни с чем и ни с кем.
— Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!!
Мд-а, Эйн Соф… не думал я, что ты в своем возрасте можешь радоваться победе, как зеленый неофит. Откуда на тебе эта улыбка? Почему ты позволяешь сердцу выбивать ритмы триумфа?
Плевать на тебя, Эйн Соф. Сегодня я — Константин Киба.
И сегодня я победил очередного сильнейшего врага.
Диктор прерывается. Вместо него из динамиков раздается музыка «Right Here! Right Now!»
Улыбаюсь. Нужно будет поблагодарить этого шутника за придачу… атмосферности.
— Победитель!.. Константин Киба!.. — уныло отмахивается судья и уходит.
Ладно. Теперь можно и отдохнуть.
Рука расслабленно опускается на руку, я закрываю глаза.
Дышу размеренно…
Улыбаюсь.
Погружаюсь в сон.
— Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!! Киба!!!
Right Here!
Right Now!
Right Here!!
Right Now!!
Right Here!!!
Right Now!!!
* * *
На удивления, наркоманские сны меня не беспокоят. Я понимаю, что сейчас сплю. Но просто не хочу просыпаться.
Шиилу я не слышу, философские темы по полочкам не разбираю. Наоборот. Сижу на лавочке в костюме от «Гусей» и ем шаурму. Самая моя страшная проблема — майонезное пятно на синем галстуке. Не отстирается ведь.
И вот сижу я себе в парке, никого не трогаю, рот набит. И бац! Откуда не возьмись появляется толпа и скандирует: Киба Right Here! Киба Right Now!
Из мира грез меня вырывает чей-то бубнёж:
— Аннетик, ткни его градусником…
— Я тебе ткну. Руки прочь от моего мужа, Блэк!
— Он уже сутки тут валяется, — не унимается Сэм. — Надо ткнуть.
Ржач Вадима Тернова.
— Сам себя ткни, — настаивает моя супруга-защитница снов.
Дайте поспать, гниль вас раздери…
— О, Аннетик, он похоже просыпается.
Говорю, не открывая глаз:
— Не просыпаюсь. Еще день. Может два.
— Обычно просят пять минут, — усмехается Кевин.
— Дружище, ты же победил. Самого Патрика. Проснись, а. Я тебе подарок купил.
