— Тельник нужен? На еще вот этот фонарь, батарейки свежие.

— Давай, спасибо.

— Сережа, ну какие еще сборы на ночь глядя.

— Мама — это армия! — в коридоре надеваю зубастые туристские ботинки с толстой подошвой, взял еще весной для раскопок. — Извини, что раньше не сказал, но точное число мне не сообщили.

— Все равно странно! Ты же недавно отслужил.

Я вздыхаю и напяливаю старую теплую куртку. Отец озадаченно хмыкает. Придется выкладывать им заготовленную заранее легенду.

— Мам, пап. Мне нельзя о многом говорить. Просто в последние полгода я в армии служил в не обычном подразделении.

— Каком интересно?

— Бать, ну ты же знаешь, кому подчиняются погранвойска.

Отец понятливо кивает, он сам служил на флоте и участвовала в атомных испытаниях на Новой земле. А мама спохватывается и бежит на кухню.

— Не волнуйся, сын. Я все матери объясню.

«Ну да, попробуй тут!»

Мама вернулась и сует мне термос и большущий пакет с пирожками и бутербродами.

— Ну куда столько? Мам, в армии кормят.

— Ты же будешь не один? Бери!

— Не волнуйся, ма. Нас там немного погоняют на полигоне и сразу домой. Просто служба такая, особенная. Но я крепкий, выдержу. До свидания.

Вот тут я чуть не облажался, когда отец и мама меня обняли на прощание. Почти расплакался. Пришлось даже постоять на межэтажной площадке, чтобы немного успокоиться. Ведь, по сути, очень может быть, что я прощаюсь с ними навсегда. Но лучше о таком исходе не думать, иначе совсем размякнешь.

На улице напротив подъезда стоит зеленый УАЗик и рядом нервно ходит молодой лейтенант.

— Опаздываете!

— Извините, родители.

Военный некоторое время смотрит на меня и понятливо кивает. Вряд ли он в курсе всех моих перипетий.

— Ваше удостоверение? — я молча протягиваю «Центровский» аусвайс. — Садитесь сзади. Самолёт уже ждет.

«Вот даже как!»

Мы мчимся по еще не проснувшемуся городу. Август, темнота давит, но одновременно успокаивает. Через двадцать минут автомобиль заезжает прямо на взлетное поле и катит к начинающему раскручивать винты странному на вид самолету. Меня передают в руки летчику, и тот провожает меня к простому трапу. Салон слабо освещен и устроен странно. Сиденья только впереди, а больше половины самолета отдано под грузовой отсек. Сейчас забитый под завязку.

— Чего стоишь, Студент? В ногах правды нет!

Ну кого я еще должен был увидеть на борту этого гребаного самолета?

— А вы каким местом здесь, товарищи военные?

— Каком! Я же говорил, что мы еще встретимся!

— Каптри!

— Нынче у меня позывной Мазур.

Понятно, сговорились за моей спиной. Получается, что и мне кличку выдали без предупреждения. Решаю малость поёрничать:

— Сержант Студент по вашему приказанию прибыл!

— Вольно! Только по документам ты у нас проходишь, как лейтенант.

— Охренеть!

— Иначе нельзя. У нас чисто офицерская команда. Знакомься, кстати, с мужиками. Идем ведь все вместе, — на меня изучающе уставились три пары внимательных глаз. Думаю, что эти ребята знают, кто я на самом деле и какую цель мы преследуем. — Анзор, наш пулеметчик и лучший в штурмовом батальоне по рукопашке, — крепыш лет тридцати пяти силен неимоверно. Был бы я послабее, то руку мне поломал запросто. Такое у него вышло крепкое рукопожатие. — Это Леший, бог связи и классный взрывотехник, — мне кивает обманчиво щупловатый на вид паренек. — Гончий. Разведчик и к тому же прекрасный снайпер. — поджарый, высокий мужчина также подает мне руку, как равному. Никто не смотрит свысока. Видимо, понимают, что итог задания полностью зависит от меня. Да и на дрыща я не похож ни разу, по легенде служил погранцом в горах.

С грохотом захлопывается люк самолета, мимо нас с деловитым видом проходит бортинженер.

— Пристегиваемся! Сейчас будем взлетать.

— Время прибытия, капитан?

— Расчётное через три с половиной часа. А там, как ветер и прочее сложится.

Мазур хлопает на сиденье около себя. Я не заставляю его долго ждать и прыгаю к иллюминатору, тут же начиная пристегиваться. Кресло удобное, места для ног много. Это не американские «скотовозы» из будущего.

— Значит так, новоиспеченный лейтенант. Слухай сюда. Я твой командир в оперативном плане. Бог и судья до места активных действий. А дальше уже ты командуешь парадом. Усёк?

— Принято.

— Какой молодец! Ах да, — каптри улыбается, — все забываю сколько тебе в реальности лет. Служил, в смысле там?

— Конечно! Но ничего особенного. Обычная срочка в караулах. Группа быстрого реагирования, немного химвзвода. Не спецура и не десант.

— Все равно уже соображаешь, что к чему. Взлетим, переоденься, мы все для тебя взяли.

— Оружие дадут?

— Это уже, как командование скажет. Да и тебе оно Там зачем?

Мазур не зря выделил ту сущность именно этим словом. Я ничего ему не ответил и уставился в окно. Вместо шести в ряду стояли четыре кресла, так что было не тесно и проход большой. Через некоторое время самолет сошел с места и понемногу покатился на «Взлетку». Отвык я от шума винтов, даже стало интересно наблюдать за ними. Минут через пять мы оторвались от земли и меня понесло в иную реальность на скорости пятьсот километров в час.

— Взлетели, можешь переодеваться.

Я с любопытством рассматривал содержимое РД, ранца десантника. Две пары теплого белья и теплое же обмундирование маскировочного темного оттенка. Скорее всего морпеховское. На вид и ощупь вполне годное. Не то дерьмо, что мы носили на службе в рядах Советской Армии. Для генералов солдат был ничто, расходный материал и одевали его кое-как. Древние и ужасно неудобные шинели, гимнастерки годов сороковых и говенные кирзачи. В межсезонье во всем этом стоять в карауле или находиться в патрулировании было жутко неудобно.

Но ко всему прочему прилагалась вполне современная разгрузочная ременно-плечевая система, на которую вешались подсумки и другие нужные в хозяйстве ништяки. Ни ножа, ни прочего оружия не наблюдалось. Обычный армейский минимализм.

«Так, это белье пойдет в запас, свое лучше, как и ботинки. И ящик их к хренам собачьим!»

Парни с любопытством смотрели, как я переодевался, надел носки из верблюжьей шерсти и затянул шнурки на щеголеватых ботинках. На РПС повесил мультитул. Затем упаковал все лишнее в удобный до невозможности штурмовой рюкзак и закрыл клапан.

Кто-то ехидно заметил:

— Ты смотри, Мазур, как настоящую спецуру упаковывают.

Командир блеснул глазами. Но промолчал.

Гончий пощупал мой рюкзак и спросил:

— Где брал?

— Есть одно местечко в Москве. Делают для альпинистов и туристов. Странно, почему вас таким не снабжают.

Анзор засмеялся:

— А нам достается то, что достается. Мы же армия.

Я вовремя вспомнил о мамином пакете и термосе и начал угощать новых товарищей бутербродами с пирогами.

— О, домашние пирожки? С чем?

— Эти с мойвой, кулебяки с палтусом, тут шаньги.

— ОхЮ ты ж, все наше северное родное.

— А ты сам откуда?

— Почти соседи, с Печенги мы.

— Морпехи?

— Были. Сейчас…

Анзор покосился в сторону командира.

— Да я примерно в курсе.

— В том-то и дело, что примерно. Мы вот о тебе тоже знаем примерно. И ты ведь ничего нам не расскажешь?

Я налил в кружку кофе и безо всякой улыбки ответил:

— Не расскажу. Да вам и незачем знать.

Крепыш на меня внимательно посмотрел и вздохнул.

В процессе полета мы немного поговорили о моей роли в команде. Мазур, да и остальные были в курсе моей нынешней физической формы, потому разговор больше пошел о тактике передвижения на местности. Кио, когда и в каком порядке идет и как реагирует на возможную опасность. Вот тут я пас перед такими опытными бойцами, как члены этой группы. Потому внимательно слушал, а потом изображал пантомиму в проходе, переходя от одного члена отряда к другому по определенной команде. Путался, конечно, но судя по выражению глаз командира, был не безнадежен.