— Ли слушает!

Слышу шаги. Быстрые! Гэкару идет!

— Подмосковье. Триста метров по ухабистой дороге, потом под мост! Рядом железная дорога! Возможно, едем на запад! Примерно через двести пятьдесят километров заправка. Я в минивэне или внедорожнике, в металлическом гробу! За рулем негр, возможно, загримированный! Просигналь трижды и я дам знак! Миллион долларов за спасение! Не могу сбросить вызов, не отвечай!

Почему запад? Потом что ближайшая радиоактивная область Фрагоров на границе с Белоруссией.

Тишина…

— Алло?! Алло?! — слышу голос Гэкару. — Он заметил, что у него принятый вызов со скрытого номера. Кто это?! Алло?!

Ему не отвечают. Молодец «Ли», молодец. Ты же умный, не разочаруй меня.

Слышу, как Гэкару садится, молчит. Атмосфера сгущается. Прямо чувствую, как ему не нравится, что произошло. Я бы тоже немного занервничал.

Пумм!

Слышу металлический звук.

— Ты живой? Предупреждаю, если будешь молчать или прикинешься умирающим, я все равно саркофаг не открою. Так что отвечай.

— Жив-здоров. Только ноги затекают.

— Это не самая твоя большая проблема. Ты на удивление спокоен. Неужели не боишься?

— Боюсь, — ухмыляюсь. — Вида только не показываю. А ты не боишься, что патрульные остановят, а у тебя гроб в машине?

— Даже не надейся, Киба. Я не первый раз этим занимаюсь. И скажу по старой дружбе, всем плевать. Просто… всем. Особенно в вашем любимом российском регионе. Достаточно дать на руку, и меня сопроводят машины с мигалками.

Поможет ли Ли? Насколько интересно ему это задание? Вопрос остается открытым. Но для того, чтобы ему догнать нас, нужно ехать два-три часа со скоростью, близкой к двухстам километрам в час. И это, мягко говоря, непростая задача, если ты не на вертолете.

Гниль подземная. Если я все правильно рассчитал, то граница Белоруссии уже скоро. Ли нужно, ну, прямо очень постараться. И в самом лучшем случае, он успеет в самый последний момент.

Отлично, подготовка завершена. Я наконец-то нащупал щели, служащие для того, чтобы я не задохнулся. Нить ожила. Это будет идеальный контроль. Частичное изменение материи изучается только на второй год после пробуждения. Заключается оно в том, чтобы одну часть предмета, например, растянуть, а другую наоборот сжать.

Нить словно змея, сначала удлиняется, потом укорачивается. Таким образом я передвигаю ее. Минут десять я пытаюсь попасть ею в вентиляционную щель. По ощущениям это как безрукому одними зубами просаживать нитку в дужку иглы.

Еще полчаса просто ощупываю пространство вокруг. Сантиметр за сантиметром. Единственный мой источник взаимодействия с миром — нить, привязанная за мизинец, которой я придаю то твердые свойства, то гибкие, то эластичные. Ощущение ковыряния спицей в стоге сена, где я должен найти металлическое колечко диаметром в сантиметр.

Наконец более-менее получается сориентироваться. Расширяю петлю на конце нити, уменьшаю ее вес и толщину. И наоборот утолщенным основанием манипулирую этой невидимой петлей. Получается что-то вроде сачка, который я поднимаю выше и выше… в потолок автомобиля.

Нисколько не сомневаюсь, что такой ерундой с Гэкару не справиться. Нить слишком хрупкая, а управлять ею из гроба — все равно, что плеваться в океан, в надежде вырубить кита.

Но мне этого и не надо.

Томительное ожидание затягивается. Судя по всему, на Ли я зря рассчитываю. Этот наемник слишком своевольный — берется только за то, что нравится.

Бииии! Бииии! Бииии!

— Чего тебе, баран? — ворчит Гэкару.

Моим довольным оскалом вряд ли бы порадовались Магистры. Нельзя выражать эмоции даже в таких ситуациях. Это может затуманить здравое мышление.

ВШИИИИИХ!!!!

Петля затягивается, спадает вниз!

Чувствую напряжение. Брыканье:

— Ки-и-и-иба-а-а! — орет Гэкару и…

Чувствую, как меня сносит вбок. Машину заносит в сторону, дергает туда-сюда. Напряжение на мизинце спадает — нить рвется…

— Ну все, конец тебе… — слышу шипение.

ДТП не получилось.

Удар!!!

Я всем весом вдаряюсь в бок металлического гроба.

Бам!!!

Еще раз!

— Тварь! Киба! Гады! Откуда он взялся!

Машину таранят?! Ли?! Ли, пройдоха ты, неужели успел?!

Меня бросает из стороны в сторону на каждый удар. Гэкару ругается на трех языках одновременно, пытаясь справиться с управлением, но получается с трудом. Ли таранит его нещадно. Похоже, пытается вытолкнуть на обочину.

Неожиданно слышу смех. Гэкару доволен.

А тряска прекращается…

Что произошло? Ли самого вытолкнули?

— Поздно, Киба! — орёт Гэкару. — Очень поздно! Но попытка неплохая!

Что? Что произошло, гниль тебя раздери!

Машина останавливается. И я слышу голоса. Другие, чужие. Хриплые и мерзкие. Они говорят на французском, но…

… почему-то я нисколько не сомневаюсь, кому они принадлежат. Выходцы, Фрагоры. Встретили свою посылку.

Долгие минуты я вслушиваюсь изо всех сил. Гэкару что-то эмоционально говорит, судя по всему, унижается и просит прощения. В ответ ему лишь хриплый, холодный голос, от которого хочется повеситься. В Варгоне такие голоса принадлежат самым страшным разумным тварям.

Не хочу мерить выходцев этими стереотипами, но что-то мне подсказывает… я не ошибаюсь.

Я попался.

Не знаю почему, но я вздыхаю, а потом…

…усмехаюсь.

Ориентироваться в ситуации, находясь в гробу сложно. Могу только предполагать, что происходит, вслушиваясь в хриплый французский. Но вот знакомое «пумм» по металлу оповещает, что мной наконец заинтересовались.

— Мальчик, — хрипит голос. — У меня много вопросов к тебе.

— Это какое-то недоразумение, — добавляю словам нервозности и страха. — Я ничего не сделал. Ничего не знаю. Пожалуйста, отпустите меня.

Играть, так до конца. Вылупаться на странных личностей, находясь в гробу — идиотизм.

— Перетаскивайте его, — говорит сухой голос на понятном языке.

БАММ!!!

Меня бросает из стороны в сторону. Скрежещет металл.

Я со всей силы ударяюсь головой о стальную стенку. В голове сверкает, влага стекает по лицу. Гниль подземная, да что же это?!

Похоже, я теряю сознание на какое-то время. Опять. Голова теперь не просто болит, а раскалывается, гудит. Дрянь, за месяц я столько раз ее отбивал, что скоро отупею…

ВСПЫШКА!

Я вижу свет. Как?

За долю секунды понимаю, что происходит — гроб поврежден. Наружная щеколда, на которую он закрывался искорёжена, вывернута так, что я вижу ее в небольшое образовавшееся отверстие, через которое смогу пропихнуть свое тощее тело.

ВСПЫШКА!!!

Еще пару таких вспышек, и я точно ослепну. Выворачиваюсь, выглядываю из отверстия, перебарывая боль от сведенной мышцы в ноге. Последствия лежания в одной позе.

Холод! Ничего себе, холодрыга! Гроб отапливаемый что ли был?! Во тьме вижу деревья, трассу, грязь и слякоть. Две машины. Одна перевернутая, мятая, лениво разгорающаяся. И правда минивэн.

Кто-то двигается во тьме, бегает…

Крик! Мерзкий визг ударяет по ушам. Единственное сравнение — назгул вернулся. Гниль подземная. Когда что-то нужно, память Кибы не откликается. А как вспомнить какой-то кинематографический момент — всего пожалуйста.

Вспышка!

На этот раз успеваю закрыть глаза. А когда открываю, рядом со мной высится…

— Ли? — неуверенно рассматриваю я грязный, окровавленный силуэт.

— Провалить второе задания за месяц? — тяжело говорит он, вглядываясь куда-то вдаль. — Моя репутация этого не выдержит.

Пытаюсь вылезти из гроба.

— Подожди. Я еще не разобрался.

Дважды повторять мне не надо. Замираю, возвращаюсь в свое маленькое бомбоубежище.

— Твоя рука.

Левой руки Ли просто нет. Кровь не течет. Хотя, судя по одежде, совсем недавно она хлестала ручьем. Лжепапочка достает из кармана склянку с фиолетовой жидкостью, выпивает.