— Вы будете давать показания на суде? — осведомился я.

— Разумеется. Ведь именно я провел дознание, что называется, по горячим следам. И вынес вердикт, согласно которому Эдит Болейн была убита своим собственным мужем Джоном, — произнес он многозначительно.

— Понятно. Решающими уликами оказались ботинки Болейна и окровавленный молоток, найденные в конюшне?

— Заметьте, ключи от конюшни имелись только у самого Болейна, не считая, разумеется, слабоумного мальчишки-конюха. Никто другой проникнуть в конюшню не мог. К тому же стоявший там жеребец обладает крутым нравом — об этом упоминается в показаниях Болейна. Наверняка конь огрел бы чужака копытом.

— Согласен, улики против Болейна весьма серьезны. Но может быть, кто-то проник в конюшню, обойдясь без ключа? Например, подлез под дверь? Или, скажем, воспользовался дырой в крыше?

— В отчете констебля о дыре на крыше не говорится ни слова, — нахмурился Уильямс. — Как и о том, что под дверью имеется широкая щель.

Я счел за благо сменить тему:

— Вопрос о том, по какой причине Болейн надругался над телом убитой жены столь чудовищным образом, напрашивается сам собой. У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет, мастер Уильямс?

Коронер пожал плечами:

— Кто знает, что творилось тогда у него в голове? Одно ясно как день: внезапное возвращение Эдит привело Болейна в ярость. У него имелись веские причины убить ее.

— Согласен. И все-таки мой опыт доказывает: все, что лишено смысла, как правило, оказывается неправдой.

— Мой опыт доказывает другое, — проворчал Уильямс. — Чем старше я становлюсь, тем сильнее убеждаюсь: сплошь и рядом человеческие поступки вообще лишены здравого смысла. — Он устало улыбнулся и вновь вскинул на меня внимательный взгляд. — Вы уже побывали в Бриквелле?

— Пока нет. Собираюсь поехать туда завтра. Меня очень занимает один вопрос. Неужели никто не имеет понятия, где Эдит провела последние девять лет?

Коронер вздохнул.

— Никто, — ответил он; я видел, что он не кривит душой. — Я уже пробовал выяснить что-нибудь относительно местопребывания Эдит два года назад, когда Джон Болейн обратился с просьбой признать его жену умершей. А мой предшественник пытался найти ее следы еще в тысяча пятьсот сороковом году, когда она исчезла. Но эта женщина словно сквозь землю провалилась.

— А ее родители? Они тоже ничего не знают?

— Нет. Эдит не подавала им никаких вестей. Впечатление такое, словно она забилась в нору и просидела там девять лет. — Мгновение помешкав, он добавил: — Помню, когда я принимал дела у своего предшественника — теперь он уже покинул этот бренный мир, упокой Господь его душу, — тот рассказал мне об этом случае. И упомянул, что хотел бы хорошенько расспросить одну женщину. Но и она тоже бесследно исчезла.

— И кто же это такая?

— Грейс Боун, горничная Эдит Болейн.

— Да, мастер Болейн упоминал это имя. Сказал, что Эдит вечно скандалила со слугами. И даже ее любимая горничная в конце концов не выдержала и уволилась.

Коронер покачал головой:

— Судя по тому, что рассказывал мой предшественник, здесь все не так просто. В тысяча пятьсот сороковом году, когда Эдит исчезла, мысль о том, что дело нечисто, напрашивалась сама собой. С мужем они жили скверно, и у Болейна имелась любовница. Так вот, бывший коронер допрашивал всех слуг и выяснил, что Эдит и Грейс были привязаны друг к другу, как только могут быть привязаны госпожа и горничная. Узнав о том, что муж ей изменяет, миссис Болейн часто запиралась в своей комнате и рыдала, а Грейс пыталась ее утешить. В эти месяцы они сблизились между собой еще теснее. Когда Грейс вдруг неожиданно уволилась, все прочие слуги ушам своим не поверили. Эдит после ее ухода окончательно свихнулась, а вскоре и сама исчезла. — Уильямс задумчиво посмотрел на меня. — Мой предшественник даже предполагал, что горничная была убита, так же как и ее госпожа.

— И предполагаемый убийца, разумеется, Джон Болейн?

Уильямс пожал плечами.

— Могу сказать одно: с тех пор о Грейс Боун не было ни слуху ни духу. Как и ее госпожа, она словно сквозь землю провалилась. Говорят, в Норидже у нее есть брат, но его тоже не удалось найти. Разумеется, сейчас проводить дознание уже поздно.

— Вы хотите сказать, что практически одновременно с Эдит пропала еще одна женщина, живущая в Бриквелле, однако никакого дознания, связанного с этим исчезновением, не проводилось? — недоверчиво уточнил я.

Коронер нахмурился:

— Напротив, сэр. Я хочу сказать, что мой предшественник провел дознание, однако ему не удалось ничего выяснить. Возможно, Грейс Боун было известно, что Эдит намерена уйти от мужа. Поэтому она решила оставить их дом прежде, чем поднимется шум, связанный с исчезновением ее госпожи.

— Не исключено, что так оно и было. Но почему эта женщина исчезла бесследно? — Я в упор взглянул на Уильямса. — Вполне резонно предположить, что она убита.

Уильямс покачал головой:

— Нет никаких фактов и улик, подтверждающих подобную гипотезу. А это означает, что мы не можем считать ее убитой. Что касается убийства Эдит Болейн, тут фактов и улик более чем достаточно. И все они изобличают Джона Болейна.

— Я читал показания отца Эдит Гэвина Рейнольдса. Он утверждает, что в последние девять лет ни разу не видел свою дочь. Вплоть до прошлого месяца, когда его вызвали на опознание ее тела.

— Это все, что он счел нужным сообщить, — пожал плечами Уильямс.

— Меня удивило, что в деле отсутствуют показания Саймона Скамблера, который работал у Болейна конюхом.

Уильямс внезапно расхохотался:

— Вы о чокнутом Грязнуле Скамблере? Этот парень и цыпленка не сумеет зарезать — как говорится, кишка тонка.

— Тем не менее я намерен побеседовать с ним. А также с мастером Гэвином Рейнольдсом.

— Будьте осторожны с этим стариканом, — предостерег Уильямс. — Он не из тех, кого можно взять голыми руками.

Мы вышли из ратуши.

— Ну, какое впечатление произвела на вас встреча с коронером? — обратился я к своим спутникам.

— В его интерпретации исчезновение горничной предстает в совершенно ином свете, чем в рассказе Джона Болейна, — ответил Николас.

— Хотя вполне вероятно, Болейн ничуть не кривил душой. Ему самому так опостылела Эдит, что он не сомневался: Грейс она тоже осточертела и служанка уволилась, потому что устала от выходок хозяйки. Надо поговорить с ним еще раз. И попытаться выяснить, где он все-таки был в вечер убийства.

Мы двинулись в сторону площади Тумлэнд. Солнце палило вовсю, но высокие дома, стоявшие в центральных, богатых и процветающих кварталах города, давали желанную тень. Внимание наше привлек впечатляющих размеров особняк в итальянском стиле; двери его были заперты на массивные деревянные засовы.

— Это бывший дворец герцога Норфолкского, — пояснил Тоби.

— Ныне он является собственностью короля? — уточнил я. — Или вместе с другими владениями герцога был продан леди Марии?

— Думаю, пока он принадлежит королю.

— И следовательно, им распоряжается Ведомство по делам конфискованного имущества.

Дом Гэвина Рейнольдса на площади Тумлэнд выглядел необитаемым: ставни на окнах опущены, двери, ведущие во внутренний двор, заперты. Однако, после того как Тоби громко постучал в дверь, до нас долетел звук шагов. Дверь открыл мужчина лет тридцати, весьма привлекательной наружности — хорошо сложенный, с густыми каштановыми волосами, короткой бородкой и умными зелеными глазами. На нем были ярко-красный дублет и зеленая шапка. Увидев наши с Николасом мантии, он подозрительно прищурился.

— Это дом мастера Гэвина Рейнольдса? — осведомился я.

— Олдермена Рейнольдса, — не сводя с меня настороженного взгляда, уточнил он. — Я — его управляющий. Мастер Рейнольдс и его супруга сейчас не принимают посетителей: они недавно понесли тяжкую утрату.

— Именно в связи с этой утратой мы и позволили себе побеспокоить мастера Рейнольдса, — заявил я, назвал свое имя и звание, после чего представил своих спутников. — Мы расследуем обстоятельства трагической гибели дочери вашего хозяина.