Очнувшись, я обнаружил, что лежу на чем-то жестком; надо мной было устроено подобие тента из широкой холщовой простыни. Я застонал и огляделся по сторонам. Рядом, опустившись на корточки, сидел парнишка лет семнадцати-восемнадцати, в грязной и рваной блузе; на коленях он держал дубинку. Несмотря на свой юный возраст, он был высок ростом и отличался крепким сложением. По контрасту с широкими плечами и мощным торсом черты его лица, обрамленного пыльными белокурыми волосами и едва пробивающейся бородкой, казались мелкими, почти детскими. Небольшие карие глаза юнца лучилось умом и сообразительностью.

— Где я? — спросил я шепотом.

— В роще, поблизости от деревни Боуторп, — ответил мой юный страж. — Вы упали в обморок от жары. Видите, специально для вас сделали навес, так что скоро вам станет лучше.

Я ощущал во рту солоноватый привкус крови и, коснувшись рукой губ, понял, что одна из них разбита.

— Вы упали лицом вниз, — пояснил парнишка, протягивая мне флягу. — Думаю, вам стоит сделать пару глотков.

Я с усилием приподнялся на локтях. Голова слегка кружилась. При каждом движении подо мной что-то шуршало и потрескивало, и, опустив глаза, я выяснил, что лежу на куче папоротника.

— Долго я провалялся без сознания? — спросил я, хлебнув эля.

— Полчаса или около того. Мне велели вас сторожить.

— Как тебя зовут?

— Натаниэль. Можете звать меня Нетти.

— Спасибо, — кивнул я, возвращая ему флягу.

Коснувшись пояса, я удостоверился, что кошелек с деньгами Изабеллы по-прежнему при мне. Нетти не сводил с меня глаз, — казалось, он изучает меня, как диковину.

«Неужели мальчишка не понимает, что столь немощный калека не в состоянии убежать?» — подумал я с внезапным раздражением. В следующее мгновение меня сморила целительная дрема.

Проснулся я оттого, что чья-то рука трясла меня за плечо. Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной Барака. Нетти по-прежнему сидел на корточках, с откровенным любопытством разглядывая железную руку моего друга. Как видно, я проспал не менее часа, ибо солнце уже клонилось к закату. До слуха моего долетел стук топоров, а ноздрей коснулся запах дыма и готовящейся пищи.

— Ну что, очухались? — спросил Джек. — Мне сказали, что вы грохнулись в обморок.

— Видать, сильно вымотался, — вздохнул я. — Сейчас мне намного лучше.

— Надо сказать, не вы один свалились с ног от усталости. Несколько человек из тех, кто постарше, тоже потеряли сознание. Вам еще повезло, что вы оказались здесь, в тенечке. Рощица и так небольшая, а сейчас еще бо́льшую часть деревьев срубят на дрова. Так что тени на всех не хватит.

— А что они намерены делать завтра? — спросил я.

— Снова попытаются получить у городского совета разрешение пройти через Норидж. Следовательно, нам предстоит вернуться к городским стенам. В случае отказа придется идти на Маусхолдский холм в обход. Крюк, конечно, выйдет немалый.

Я едва сдержался, чтобы не застонать.

Склонив голову, под навес вошел еще один человек; темные его волосы поседели от пыли, глаза воспалились и покраснели. То был Тоби Локвуд.

— Добрый вечер, мастер Шардлейк, — произнес он. — Здравствуй, Джек.

Барак кивнул без особой приветливости, — вне всякого сомнения, он слишком хорошо помнил, по какой причине Николас очутился на положении пленника. К тому же его наверняка задело, что Тоби, проработавший с нами несколько недель, отзывался о нас холодно и равнодушно, как о людях совершенно ему чужих.

— Я только что был у Роберта Кетта, — сообщил Тоби. — Вскоре он сам будет здесь. Вам повезло, что у него выдалось несколько свободных минут. Ведь сейчас он вынужден решать кучу проблем.

— Не сомневаюсь, — кивнул я. — Сколько людей собралось здесь под его началом?

— Две с половиной тысячи. Всех надо накормить, для всех устроить отхожие места. Но ничего, мы справимся. Мастер Шардлейк, вы в состоянии поговорить с капитаном Кеттом?

— Да, — ответил я не слишком уверенно.

— Значит, теперь он стал капитаном? — осведомился Барак.

— А вы не слышали, что он заявил, когда выступал под дубом? Сказал, что готов стать нашим командиром. Думаю, лучшего вожака нам не сыскать.

Я попросил Нетти дать мне глотнуть еще эля. Пока я пил, к навесу приблизилось несколько человек. Двое встали в караул, и передо мной предстал Роберт Кетт собственной персоной. Он выглядел таким же изможденным, как и все прочие, на его волосах и одежде лежал густой слой пыли, однако взгляд светился бодростью и воодушевлением.

— Оставь нас на пару минут, парень, — приказал он Нетти.

— Да, капитан, — кивнул тот и поспешно выскочил наружу.

— Я слышал, сегодня ты потрудился на славу, составил опись всего провианта, который нам доставили, — обратился Кетт к Бараку. — И это несмотря на твой… телесный изъян.

— Старался как мог, — буркнул Джек.

— Будь добр, покинь нас ненадолго.

Барак вышел. Кетт, по обыкновению, принялся буравить меня пронзительным взглядом.

— Мне очень жаль, что вам стало плохо, мастер Шардлейк. Переход, спору нет, выдался тяжелый. Я надеялся, в Норидже люди смогут отдохнуть, но городские власти запретили нам входить в город и поставили на стенах стражников. Завтра, если нам так и не дадут разрешения войти, мы разобьем лагерь в Итон-Вуде, на следующий день совершим марш в Дрейтон-Вуд, а в пятницу дойдем до Маусхолдского холма и устроим лагерь там. Жители Южного Норфолка собираются в своем собственном лагере, в Даунхэме. Хотел бы я знать, как относится к этому леди Мария, — усмехнулся Кетт и продолжил: — Крестьяне из окрестных деревень будут доставлять нам еду и питье. Полагаю, многие мужчины присоединятся к нашим отрядам. На фермах сейчас работы немного, и с ней вполне справятся женщины. У нас есть деньги, которые мы позаимствовали у богачей, так что мы сможем купить необходимые припасы в Норидже. С Маусхолдского холма весь город виден как на ладони.

— Может, стоит попробовать взять город штурмом, капитан? — предложил Тоби. — В нашем распоряжении несколько тысяч вооруженных людей. И в Норидже у нас наверняка множество сторонников.

— Никакого штурма пока не будет, — решительно покачал головой Кетт. — Наши люди падают с ног от усталости, и у них нет никакого военного опыта. К тому же мы должны доказать протектору, что у нас мирные намерения. Все, что мы сейчас сделаем, — это разобьем лагерь на Маусхолдском холме. Народ у нас выносливый и неприхотливый, — добавил он, искоса взглянув на меня. — Последние трудные годы приучили людей довольствоваться малым.

— В этом нет никаких сомнений, — кивнул я.

— Нас теперь так много, что завтра мы будем передвигаться намного медленнее, — сообщил Роберт. — Да и переход предстоит не особенно длинный. Как вам кажется, вы сможете его выдержать?

— Если мы действительно будем идти не так быстро, как сегодня, и делать в пути привалы, полагаю, это будет мне по силам.

— Превосходно. — Кетт вновь устремил на меня пронзительный взгляд. — Я уже говорил вам, мастер Шардлейк, мы намерены неукоснительно соблюдать порядок. Пленников, которых нам удалось захватить, мы будем судить по закону, а потом сообщим об их злодеяниях протектору и членам комиссии. Они получат по заслугам, но убивать их мы не собираемся. Но если мы не устроим суд над своими врагами, у некоторых ребят может возникнуть желание свершить правосудие собственными руками. Люди охвачены гневом, и гнев этот имеет веские основания. — Прищурившись, он продолжал сверлить меня глазами. — Я вновь задаю вам вопрос, мастер Шардлейк: согласны ли вы помочь нам?

Признаюсь откровенно, и на душе, и в мыслях у меня царил полный сумбур. «Если я соглашусь сотрудничать с повстанцами, то какая участь ожидает меня в случае, если мятеж окончится неудачей?» Вопрос этот настойчиво вертелся у меня в голове, но я счел за благо не задавать его вслух. Вместо этого я пробормотал:

— Я еще слишком слаб, мастер Кетт. Прошу, дайте мне еще немного времени на размышление.