— С превеликим удовольствием, — отозвался я и разобрался с грузовиком тем же способом, что и с машинами на стоянке. Секунд через тридцать рванул бензобак, и Сьюзен удовлетворенно кивнула:

— Что ж, отлично. Будем надеяться, им теперь будет труднее сделать то, что они задумали сделать.

— Что вы нашли? — спросил Мартин.

— Ритуальные принадлежности майя, — ответил я. — Не главные, вспомогательные. Реквизит. Их погрузили на грузовик для отправки следующей очередью.

Сьюзен порылась в нейлоновой сумке и достала листок бумаги.

— Накладная, — сказала она. — Партия номер три нуля девятьсот тридцать восемь. Подготовлена к отправке спустя два дня после первой, с основными принадлежностями.

Мартин прищурился, обдумывая информацию.

— И если пункт назначения тот же, что у первой партии…

— Из этого можно сделать вывод, что то, что они задумали, должно произойти в радиусе двух дней переезда на грузовике, — договорил я. — Ровно столько времени ушло у вампиров на то, чтобы получить первую партию, сообразить, что часть реквизита не погрузили, и заказать доставку недостающих предметов.

Мартин кивнул.

— И что? Где они их ожидают?

Сьюзен продолжала изучать содержимое сумки.

— В Мексике, — ответила она, помахав в воздухе американским паспортом — скорее всего фальшивым, поскольку большинство людей не держат свои паспорта в бумажном конверте вместе с бумажником, полным свеженьких, едва ли не прямо из типографии мексиканских банкнот. — Эти мантии и причиндалы должны были везти в Мексику.

Я хмыкнул и зашагал к порталу. Мартин и Сьюзен последовали за мной.

— Гарри? Мы уничтожили реквизит… Это сорвет их затею?

— Это их слегка обескуражит, — вполголоса ответил я. — Не более того. Истинная магия не нуждается в костюмах. В них нуждаются только люди, ею занимающиеся. Поэтому мантию из попугайских перьев можно заменить чем угодно другим в этом роде, а при сильном желании можно проделать все и без нее.

— Они узнают, кто здесь побывал, — заметил Мартин. — Слишком много людей нас видело. Ну, и в помещении тоже могли стоять камеры.

— Вот и хорошо, — кивнул я. — Я и хотел, чтобы они нас узнали. Пусть убедятся, что их надежные убежища вовсе не так надежны.

Сьюзен издала негромкий рык — похоже, в знак согласия. Даже Мартин скривил губы в некоем подобии недоброй ухмылки.

— Итак, чего мы добились? Если не считать того, что кое-кто в Красной Коллегии не будет больше спать спокойно?

— Мы знаем, где они собираются проводить свой ритуал, — сказала Сьюзен.

Я кивнул.

— В Мексике.

— Что ж, — сказал Мартин. — Для начала сойдет.

Миссис Спанкелкриф — домовладелица, каких не бывает. Проживает она на первом этаже старой многоэтажки. Из квартиры выходит редко, почти глуха и, как правило, не сует нос в мои дела, пока я плачу за жилье — что в последнее время я делаю достаточно исправно. День в день, если не раньше.

Небольшая армия нечеловечески сильных зомби, взявшая приступом мою квартиру, не сумела ее разбудить. Возможно, потому, что они проделали это уже после того, как она легла спать, то есть после захода солнца. Пожалуй, полицейские с фэбээровцами произвели больше шума, поскольку, когда Молли зарулила Жучка на стоянку перед домом, я увидел, как миссис Спанкелкриф поднимается от входа в мою полуподвальную квартиру — медленно, тяжело опираясь на палку. Одета она была в подобие голубой ночной рубашки с накинутой поверх шалью — ночи в октябре у нас в Чикаго уже прохладные. Взгляд ее голубых глаз настороженно шарил по сторонам.

— Ну наконец-то, — недовольно проговорила она. — Я вам весь вечер названивала, Гарри.

— Извините, миссис Эс, — вздохнул я. — Меня дома не было.

Не уверен, что она меня хорошо расслышала, но голова у нее работала как надо.

— Разумеется, вас не было, — парировала она. — Что это произошло с вашей новой дверью? Почему она открыта нараспашку? Случись одна из этих дурацких гроз, и вас зальет, а тогда стены заплесневеют быстрее, чем вы «мама» успеете сказать.

Я развел руками и заговорил так громко, как только мог, не срываясь на крик.

— Тут имело место недоразумение с полицией.

— Нет, — возразила она, — у меня с полицией никаких проблем. Пока вы снимаете жилье, за весь ущерб недвижимости отвечаете вы.

Я вздохнул.

— Завтра же все починю, — пообещал я.

— Так я не столько сержусь, сколько удивляюсь, Гарри. Вы ведь, в общем-то, славный молодой человек, Гарри. — Она подслеповато покосилась на Молли, Сьюзен и Мартина. — Ну, как правило. И вы почините все быстро, потому что погода-то плохая.

Я одарил ее полной — как я надеялся — осознания вины улыбкой.

— Я починю дверь, мэм.

— Вот и хорошо, — кивнула она. — Не сомневалась. Я загляну к вам на днях, проверю.

Из темноты возник Мыш; он почти не задыхался после пробежки наперегонки с Жучком. Первым же делом он подошел к миссис Спанкелкриф, сел и протянул ей правую лапу. Роста миссис Спанкелкриф такого маленького, что ей почти не пришлось наклоняться, чтобы обменяться с ним рукопожатием. Она улыбнулась ему и дружески потрепала по загривку.

— По тому, как человек обращается со своей собакой, можно многое сказать о нем самом, — заметила она.

Мыш подошел ко мне, блаженно вздохнул и привалился боком к моему бедру, едва не сбив с ног.

Миссис Спанкелкриф удовлетворенно кивнула и уже повернулась, чтобы идти, но в последний момент застыла, словно припомнив что-то, а потом снова обернулась ко мне, порылась в кармане и достала из него белый конверт.

— Чуть не забыла. Это лежало у вас перед входом, Гарри.

Я с вежливым кивком взял конверт.

— Спасибо, мэм.

— Не за что. — Она поежилась и плотнее закуталась в шаль. — Куда только мир катится… вон, уже двери людям выносят.

Я покосился на Молли — та кивнула и подхватила миссис Спанкелкриф под руку.

— Да благословит тебя Бог, детка, — вздохнула моя домовладелица. — Что-то подустала я, даже с тростью.

Молли повела ее к главному входу в дом. Мыш немедленно спустился к моей двери, внимательно повел носом и, повернувшись ко мне, вильнул хвостом. Значит, никаких сюрпризов внутри меня не ожидало. Я зашел, взмахом руки и заклинанием зажег свечи и камин, после чего вскрыл конверт.

Внутри обнаружился сложенный вчетверо листок бумаги и еще один конверт, поменьше, на котором торопливым почерком Люччо было написано: «ПРОЧТИ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ». Я так и сделал.

С минуту я тупо смотрел на письмо, потом медленно, очень медленно развернул второй листок. Этот был исписан печатными буквами, такими аккуратными, что они походили более на типографский шрифт: