— Мёрфи присвистнула.

— Да уж. Как, черт подери, тебя угораздило вляпаться в этот змеиный клубок?

— Праведный образ жизни, — хмыкнул я.

— Ты бы сказал Томасу, чтобы он отвалил, — посоветовала Мёрфи.

— Не могу.

— Почему не можешь?

Я молча посмотрел на нее.

Глаза ее округлились. Она поняла.

— Это он. Твоя родня.

— Сводный брат, — сказал я. — Наша мать некоторое время зналась с лордом Рейтом.

Она кивнула.

— И что ты собираешься делать?

— Постараюсь остаться в живых.

— Я хочу сказать, с Томасом?

— Сожгу этот мост, если дойдет до этого.

— Что справедливо, — заметила Мёрфи. — Нет, твой следующий ход?

— Поеду к Томасу, — ответил я. — Помогу ему, — я покосился на забинтованную руку. — Только мне нужна машина. И водитель.

— Заметано, — сказала Мёрфи.

Я нахмурился, раздумывая.

— И сегодня вечером мне может понадобиться от тебя еще кое-что. И это тяжело.

— Что?

Я сказал.

Секунду-другую она молча смотрела мимо меня.

— Господи, Гарри.

— Знаю. Мне даже думать об этом противно, не то, что просить. Но это наша единственная фишка. Не думаю, чтобы нам удалось выиграть этот раунд одной огневой мощью.

Она поежилась.

— Хорошо.

— Ты уверена? Ты ведь не обязана делать это.

— Я с тобой, — упрямо сказала она.

— Спасибо, Кэррин.

Она невесело улыбнулась.

— По крайней мере, так я хоть чем-то помогу.

— Не говори ерунды, — хмыкнул я. — Воспоминание о том, как ты ведешь огонь в исподнем, будет подрывать мои моральные устои еще много лет.

Она осторожно лягнула меня в лодыжку, но улыбка ее оставалась немного застывшей. Взгляд ее скользнул вниз, к щенку — тот с готовностью перевернулся кверху пузом и принялся глодать кончики ее пальцев.

— Ты ничего? — спросил я. — Какая-то ты притихшая.

— Ничего, — кивнула она. — Ну, почти. Только…

— Только что?

Она тряхнула головой.

— День сегодня хлопотный выдался, особенно по части переживаний.

Ох, как я тебя понимаю, подумалось мне.

— Я хочу сказать, сначала эта жопа, Рич и Лиза. Ну и… — она покосилась на меня, порозовев. — И эта штука с Кинкейдом.

— Ты о том, как он с тебя штаны снимал?

Она закатила глаза.

— Ну… да. Столько… ну, столько времени прошло с тех пор, как симпатичный мужчина снимал с меня штаны. Я, типа, и забыла, что это может быть приятно. То есть, я понимаю, что это, возможно, просто реакция на опасность, адреналин и все такое, но… черт, я никогда еще не реагировала так на простое прикосновение.

— Ох, — только и сказал я.

Она вздохнула.

— Ну, ты сам спросил. Это меня немного отвлекает. Ничего больше.

— Так, к сведению, — заметил я. — Я не уверен, что он вообще человек. Я так понял. Он вообще не из хороших парней.

— Угу, — огорченно кивнула Мёрфи. — И почему это всегда так выходит, что не хорошие парни пробуждают в девушках эмоции.

Черт, она и тут права.

— Ох, — повторил я.

— Вызову такси, — сказала Мёрфи. — Съезжу переоденусь и мотоцикл заберу. Машина до сих пор у парка, а там может еще оставаться кто-то из семьи. Дай мне час, а потом доставлю тебя, куда нужно. Если ты сам в состоянии ехать.

— Придется, — вздохнул я.

Мёрфи вызвала такси, и как раз когда водитель позвонил от дверей, вернулся Эбинизер с большим бумажным пакетом в руках. Я посмотрел на него, испытав целый букет эмоций: облегчения, восхищения, подозрения, разочарования, обиды. Одним словом, в голове моей царила каша.

Он заметил мой взгляд и остановился в дверях.

— Хосс. Как рука?

— Чувствительность возвращается, — признался я. — Но думаю, я вырублюсь раньше, чем это произойдет полностью.

— Я мог бы помочь тебе немного, если хочешь.

— Давайте поговорим прежде.

Мёрфи наверняка уловила повисшее между нами еще там, у приюта напряжение.

— Такси пришло, Гарри, — сказала она, стараясь сохранять голос нейтральным. — До встречи через час.

— Спасибо, Мёрф, — отозвался я.

— Приятно было познакомиться с вами, мисс Мёрфи, — произнес Эбинизер. — Лейтенант Мёрфи, — поправился он.

Она почти улыбнулась. Потом покосилась в мою сторону, словно спрашивая меня, можно ли оставлять нас вдвоем со стариком. Я кивнул, и она вышла.

— Закройте дверь, — сказал я Эбинизеру.

Он задвинул засов и снова повернулся ко мне.

— Ну, что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал?

— Правду, — ответил я. — Я хочу правды.

— Нет, не хочешь, — возразил Эбинизер. — По крайней мере, не сейчас. Уж в этом, Гарри, тебе придется мне поверить на слово.

— Нет, не придется, — буркнул я хрипло. — Я много лет верил вам. Полностью. Безоглядно. Выходит, вы у меня в долгу.

Эбинизер отвернулся.

— Я хочу ответов. Я хочу правды.

— Больно будет, — предупредил он.

— От правды бывает больно. И мне все равно.

— А мне — нет, — вздохнул он. — Сынок, в мире нет никого, никого, кого мне хотелось бы уберечь от боли так, как тебя. И это слишком тяжелая ноша для твоих плеч — особенно сейчас. Это же тебя убить может, Гарри.

— Это не вам решать, — негромко произнес я. Я даже сам удивился тому, как спокойно я это произнес. — Я хочу правды. Дайте ее мне. Или уходите из моего дома и никогда не возвращайтесь.

Досада, даже злость мелькнули на лице старика. Он сделал глубокий вдох, потом кивнул, положил бумажный пакет на журнальный столик и скрестил руки на груди, глядя в камин. Морщины на его лице словно разом сделались глубже. Взгляд его уперся в огонь и сделался твердым, даже пугающим.

— Ладно, — сказал он. — Спрашивай. Я отвечу. Но это может многое для тебя поменять, Гарри. Это может поменять твои мысли, твое отношение.

— К чему?

— К себе. Ко мне. К Белому Совету. Ко всему.

— Переживу.

Эбинизер кивнул.

— Ладно, Хосс. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Начнем с простого, — сказал я. — Откуда вы знаете Кинкейда?

Он выдохнул и поморщился.

— По ремеслу.

— Ремеслу?

— Да. — Эбинизер присел на угол дивана. Щен проковылял на своих пухлых лапах, обнюхал его и завилял хвостиком. Эбинизер улыбнулся ему и почесал его за ушами. — Почти все сверхъестественные силы держат кого-то для работы такого рода. У Красной Коллегии, например, был Ортега. Мы с Кинкейдом более-менее коллеги.

— То есть, вы оба убийцы, — сказал я.

Он не пытался отрицать этого.

— Непохоже, чтобы он вам нравился, — заметил я.

— Это давняя история, — кивнул Эбинизер. — Вопрос профессиональной этики и уважения. Границы. Кинкейд нарушил их лет сто назад в Стамбуле.

— Он не человек?

Эбинизер мотнул головой.

— Тогда кто он?

— Среди людей встречаются такие, в жилах которых течет толика крови Небывальщины, — ответил Эбинизер. — Подкидыши, например — наполовину люди, наполовину Сидхе. Однако не только фэйре могут скрещиваться с людьми, и плоды таких союзов обладают значительной силой. Только отпрыски такие, как правило, уродливы. Часто безумны. Но иногда дети их кажутся обычными людьми.

— Как Кинкейд.

Эбинизер кивнул.

— Он старше меня. Когда я познакомился с ним, я еще не облысел, а он уже не первый век служил Твари.

— Какой еще твари? — не понял я.

— Твари, — повторил Эбинизер. — Еще одному наполовину смертному, как Кинкейд. Владу Дракулу.

Я зажмурился.

— Владу Цепешу? Дракуле?

Эбинизер мотнул головой.

— Дракула приходился Дракулу сыном — и, надо сказать, по сравнению с папочкой был так себе, бледным подобием. Переметнулся в Черную Коллегию по юношеской дури. А вот родитель… Грозен. Опасен. Жесток. И Кинкейд несколько столетий был его правой рукой. Его знали как Адский Пес. Или просто Адопес.

— И он боится вас, — с горечью заметил я. — Черный Посох МакКой. Такая, что ли, у вас рабочая кличка была?