— Ох. Они... С ними не все в порядке, мисс Мёрфи. Они жутко неуравновешенны и могли бы мгновенно переключиться на насилие. Так по крайней мере мы можем не опасаться, что они покалечат себя или кого-нибудь еще до утра.

Мёрфи мгновение молча на нее смотрела, потом кивнула:

— Спасибо, Молли.

Моя ученица кивнула в ответ.

Мёрфи снова взяла на изготовку автомат, улыбнулась и покачала головой:

— Леди-Оборванка, да?

Молли смерила взглядом свой наряд и подняла глаза.

— Не я выбирала себе прозвище.

Кэррин неодобрительно тряхнула головой.

— Когда создаешь свой образ, стоит думать и о таких мелочах. Знаешь, сколько сальных шуточек ходит сейчас на этот счет?

— Надеюсь, — совершенно серьезно ответила Молли, — в них я предстаю еще страшнее?

Мёрфи задумчиво прикусила губу и пожала плечами:

— Ну... может, и так.

— Меня так это пугает, — признался я.

Мёрфи улыбнулась чуть шире:

— Это потому, что ты шовинистическая свинья, Дрезден.

— Вовсе нет, — фыркнул я. — Потому, что я гораздо лучше вас обеих знаю, насколько вы опасны.

Обе остановились, заморгали и посмотрели друг на друга.

— Ладно, — сказал я. — Время поиграть в призрака-разведчика. Отдохните минуту. Пойду проверю, что там внизу.

— Встретимся на верху следующей лестницы, — сказала Мёрфи.

— Идет, — согласился я. — Да. Классная работа это твое заклятие, Кузнечик.

Молли чуть порозовела, но виду постаралась не подавать.

— Угу, — небрежно откликнулась она. — Сама знаю.

— Молодец девочка, — кивнул я. — Не давай никому повода заподозрить, что у тебя кончаются силы.

Я исчез и возник в нижнем зале. То, что я там увидел, застало меня врасплох.

Собиратель Трупов стояла футах в двадцати от места, где висел Морти. Ее челюсть... словно соскочила с шарнира, распахнувшись широко-широко, как у змеи. На моих глазах она сделала пару конвульсивных движений всем телом и проглотила-таки объект, который я узнал. Детский башмачок середины девятнадцатого века. Она запрокинула голову, словно это помогало тому из детей-призраков, которого она только что слопала, легче скользить по ее пищеводу. Потом опустила голову и улыбнулась Морти Линдквисту.

Единственной фигурой, присутствовавшей в зале, кроме них, оставалась поблекшая тень сэра Стюарта. По всему помещению виднелись медленно тающие туманные останки остальных духов.

Взгляд Морти остановился на мне.

— Дрезден, идиот, — прохрипел он. — Что вы наделали?

Собиратель Трупов запрокинула голову и рассмеялась.

— Я держал их взаперти не потому, что они могли навредить этой суке, — устало и злобно произнес Морти. — Я защищал их потому, что она собиралась их съесть.

Я тупо хлопал глазами.

Собиратель Трупов собиралась слопать Чикатил. Самых жутких, опасных и могучих духов Чикаго.

Точно так же, как она собиралась проделать это с чикагскими призраками, когда ученики Кеммлера попытались несколько лет назад провести ритуал под названием Темносияние, сообразил я. Ритуал, который — в случае, если бы он удался, — превратил исполнившего его некроманта в существо, по возможностям мало уступающее богу.

— Ахххх, — произнесла Собиратель Трупов сочным, полным удовлетворения голосом.

Я ощутил в своем призрачном желудке неприятный холодок.

Очень неприятный.

— Я почти сыта, — продолжала она, улыбаясь мне белозубой, очень белозубой и очень острозубой улыбкой. — Почти.

Одна из вещей, которые ни за что нельзя делать в бою, какое бы эмоциональное наслаждение это ни доставляло, — это брать паузу, чтобы поиздеваться над стоящим перед тобой противником. Опытные враги не будут стоять без дела, пока ты строишь им рожи. Они наверняка воспользуются передышкой, которую ты им предоставил.

То же самое относится и к отчаявшимся врагам, которых не заботит, честно или нет выигран бой.

Не успела Собиратель Трупов договорить, как я выбросил посох вперед и рявкнул слово заклинания.

Огненная струя устремилась в её сторону. Собиратель отбила её небрежным движением руки, как бы отгоняя надоедливую муху. Огонь из моих воспоминаний обогнул её, проник сквозь стену и исчез.

— Какая жалость, — произнесла она. — Я как раз собиралась...

Она продолжала издеваться над добычей. Надо мной.

Я врезал ей ещё, только сильнее.

На этот раз заряд метнулся к ней быстрее и обжёг, хотя она отбила его прежде, чем он успел нанести ей серьёзный ущерб. Голос её сделался злобным:

— Болван! Я...

Ей-богу, некоторые просто обожают наступать на грабли.

Что ж, я попробовал поучить ещё. Я соорудил классное заклятие, порыв огня и энергии, накачал его самыми отменными непечатными выражениями английского языка — этакое всепробивающее ядро, сияющее алым и золотым светом.

Она скрестила руки перед собой, сделала пальцами охранительный знак и выпалила очередь какой-то неразборчивой тарабарщины. Собиратель остановила заряд, но огненный взрыв окутал её с головой, и она взвизгнула от боли, когда её шандарахнуло спиной о стену.

— Йехххх! — торжествующе выдохнул я и начал готовить следующее заклятие...

... и вдруг почувствовал себя как-то очень странно.

— ...зден, стойте! — визжал Морти. Голос его доносился словно издалека. — Гляньте на себя!

Я уже задумал следующий заряд из огня и энергии, но задержался, чтобы посмотреть на свои руки.

Я их едва разглядел. Они выцвели, сделавшись практически невидимыми.

От потрясения я выбросил заклятие из головы, и цвет мгновенно вернулся. То есть руки всё ещё оставались прозрачными, но по крайней мере я снова их видел. Выпучив глаза, я повернулся к Морти, продолжавшему раскачиваться над ямой с духами. Голос его вдруг снова сделался громким и отчетливым.

— Вы швырялись в неё своими воспоминаниями, — объяснил Морти. — Но с ними ушла и часть того, из чего вы теперь состоите, — и не вернулась! Вы сами себя уничтожаете! Она вас нарочно на это провоцирует!

Ну да, конечно, этим она и занималась, чтоб её. Зачем ей ещё стоять, отбивая мои удары, если она запросто могла исчезнуть, оставив меня с носом? Да и укрепления Злого Боба, похоже, служили не только для того, чтобы затруднить моё продвижение, — прорываясь сквозь них, я тоже утратил изрядную часть себя. И потом, обмениваясь плюхами с Собирателем Трупов, я тоже швырялся своими воспоминаниями направо и налево — а ведь сам же наблюдал, едва хлопнув дверцей машины капитана Джека, как бережно обращается с ними сэр Стюарт.

Я не видел Собирателя Трупов, не включая Зрения, но её издевательский смех доносился от той стены, куда отшвырнул ее мой последний удар. Я снова посмотрел на свои руки и стиснул кулаки от досады. Морти был прав. Я и так уже перестарался. Но как, черт подери, я мог еще драться с ней?

Я повернулся к Морти. Он с трудом фокусировал взгляд на мне, медленно поворачиваясь на веревке. В конце концов он просто закрыл глаза.

— Дрезден... Вы все равно ничего больше не можете сделать. Выбирайтесь отсюда. Не хочу, чтобы еще кто-нибудь жертвовал собой ради меня, — прохрипел он. — Не ради меня.

Тень сэра Стюарта, колыхавшаяся часовым рядом с Морти, смотрела на меня печальным, отрешенным взглядом.

От безумного смеха Собирателя Трупов я вздрогнул.

— Знай я, на что ты способен, Дрезден, разобралась бы с тобой много лет назад. Боз, убей коротышку!

Послышался рев, судя по силе и тональности испускаемый каким-то крупным животным. А потом из ямы с духами полез на поверхность гуманоид, размерами и очертаниями больше напоминавший мусоровоз. Он выныривал из кипящего варева духов подобно ступающей на океанское побережье Годзилле. Вонь, исходившая от него, наверное, ощущалась даже в Небывальщине — хорошо, что я уже умер, а то, наверное, задохнулся бы до смерти или по крайней мере потерял бы сознание. Бедный мозг этого парня пребывал в окружении кипящих духов бог знает как давно, и если реакция Морти на его появление могла о чем-то говорить, на здравый смысл его можно было не рассчитывать. Все тело его покрывал такой толстый слой грязи, что я даже не мог разобрать, где кончалось потустороннее дерьмо и начиналось материальное. Вот глаза его я видел — тускло горевшие под капюшоном наподобие раскаленных камней. Взгляд его блуждал. Короче, человеком этот парень мог считаться только формально — все, что имелось в нем человеческого, давно протухло и превратилось в гной.