Я плюхнулся обратно на стул, хмуро уставившись на него, потом вытянул шею и заглянул ему за спину, на висевший на стене пейзаж.

— Если для вас это имеет значение, — продолжал Джек, — трое из тех, кого вы любите, могут сильно пострадать, если вы не отыщете своего убийцу.

— Как это — «пострадать»?

— Покалечиться. Измениться. Сломаться.

— Кто именно? — поинтересовался я.

— А вот этого я вам сказать не могу. — Он покачал головой.

— Угу, — пробормотал я. — И как это я сам не догадался, что не можете?

Джек промолчал, а я немного поразмыслил. Может, я и умер, но и уходить просто так я, черт подери, не собирался. Не мог же я бросить на произвол судьбы тех, кто помог мне победить Красного Короля. Мою ученицу Молли тяжело ранили в бою, но из всех ее проблем больше всего меня беспокоила не эта. Теперь, после моей смерти, никто уже не защитит ее от Белого Совета — а кое-кому из моих коллег-чародеев давно не терпелось отрубить ей голову.

Да и моя дочь, маленькая Мэгги, все еще находилась в Чикаго. Я лишил ее матери — точно так же, как кто-то другой лишил ее отца. Я не мог не удостовериться в том, что о ней позаботятся. Ну и еще нужно бы попрощаться с дедом... и с Кэррин.

Господи... Что обнаружила Кэррин, вернувшись на катер? Здоровенную лужу крови? Мой труп? Ведь у нее хватит упрямства и дури вообразить, что в случившемся виновата она. Она же себя со свету сживет! Мне просто необходимо каким-нибудь образом связаться с ней, а из этой потусторонней Сибири этого никак не получится.

Об этих троих говорил капитан? Или он имел в виду кого-нибудь еще?

Черт. Черт.

Телесно я ощущал себя полным жизни и энергии, но голова устала невыносимо. Или я недостаточно всего сделал? Слишком мало кому помог? Спас слишком мало пленных? Победил слишком мало монстров? Я ведь нажил врагов среди самых злобных и опасных существ нашей планеты и время от времени вступал с ними в схватку. Вот один из них меня и прикончил.

«Покойся с миром» написано чуть не на каждой могильной плите. Я бился с надвигающейся на мир волной зла, пока она в буквальном смысле слова не убила меня. И где, черт возьми, положенный мне покой? Где отдых?

«Трое из тех, кого вы любите, могут сильно пострадать, если вы не отыщете своего убийцу».

Воображение с готовностью принялось рисовать картины страданий самых дорогих мне людей. В результате чего все сразу сделалось проще и яснее. Не в моих привычках позволить, чтобы что-то такое случилось.

И потом было и еще кое-что, из-за чего я хотел вернуться. В конце концов... какой-то сукин сын меня, черт подери, убил.

Такое не должно сходить с рук никому.

И если у меня имелась возможность выбраться из этого места, чтобы переместиться туда, куда мне полагалось, лучшей мотивации я бы не нашел.

— О’кей, — тихо произнес я. — И как это устроить?

Он придвинул ко мне через стол чистый лист бумаги и карандаш.

— Вам нужно попасть в одно место в Чикаго, — сказал он. — Напишете здесь адрес. Шофер вас высадит.

Я взял бумагу, карандаш и наморщил лоб, пытаясь сообразить, куда мне ехать. И не потому, что я не мог показываться где угодно. Если уж мне суждено пребывать там чистым духом, рассчитывать на помощь своих обычных союзников я не могу. Для того чтобы увидеть духа, требуется особый дар, и вряд ли мне удастся хоть как-то обозначить свое присутствие. Мои друзья даже не поймут, что я рядом.

— Чисто из любопытства, — поинтересовался я. — Что будет, если я не поймаю убийцу?

Лицо его разом посерьезнело, а голос сделался тише:

— Вы застрянете там. Возможно, навсегда. Не в состоянии связаться с кем-либо. Поговорить с кем-либо. Наблюдая за тем, что творится в мире, но не в силах ни на что повлиять.

— Блин, — тихо произнес я.

— Блин.

— Ободряющая перспектива.

— Вы мертвы, приятель, — заметил Джек. — Бодрость тут противопоказана.

Я кивнул.

Вообще-то я рисковал как черт знает кто. Подумайте сами: застрять в здешнем чикагоподобном чистилище, конечно, тоже не слишком приятно, но и пыткой это вряд ли станет, — судя по тому, что говорили Кармайкл и Джек, и по тому, как они занимались своим делом, они все-таки могли приносить кому-то пользу, творить добро. То, чем они занимались, похоже, не вызывало у них особого восторга, но делали они это с уверенностью профессионалов.

Призрак, запертый в мире смертных? Это могло оказаться на порядок хуже. Вездесущий, всевидящий, но бессильный что-то изменить.

А ведь я так и не научился не вмешиваться в происходящее. Не пройдет и года, как я съеду с катушек и превращусь в жалкое беспомощное чудовище, наводящее ужас на город, который я при жизни защищал.

— Какого черта, — произнес я вслух и начал писать на листке. — Если я нужен друзьям, грех не попытаться.

Джек забрал у меня бумажку и кивнул — как мне показалось, одобрительно. Потом встал и надел пиджак. В руке у него звякнули ключи от машины. Роста он был среднего, но в движениях его чувствовались уверенность и скрытая энергия — и это вновь показалось мне смутно знакомым.

— Пошли.

Несколько копов — ну, я решил, что это копы, по крайней мере они занимались тем, чем обычно занимаются люди этой профессии, — кивнули Джеку, когда мы проходили.

— Эй! — окликнул нас кто-то из-за спины. — Мёрфи!

Джек остановился и обернулся.

Тип в костюме, который смотрелся бы уместным где-нибудь в Пинкертоновском агентстве девятнадцатого века, протягивал ему планшет с листком бумаги и ручку. Джек пробежал взглядом написанное на листке, поставил свой росчерк, вернул планшет владельцу и двинулся дальше.

Я сунул руки в карман плаща и зашагал рядом с ним.

— Капитан Колин Джей Мёрфи? — тихо спросил я.

Он только хмыкнул.

— Вы отец Кэррин. Вы работали с документами по делу «Черной Кошки».

Он ничего не ответил. Мы спустились на лифте, миновали ангела-хранителя и вышли на улицу, где стоял у тротуара древний синий «Бьюик-Скайларк» — ну, такой, с плавниками на задних крыльях и складным брезентовым верхом. Джек обошел его кругом и сел за руль. Я уселся на пассажирское место. Дождь барабанил по брезентовой крыше.

С минуту он молча сидел за рулем, глядя куда-то в пустоту. Потом кивнул:

— Угу.

— Она о вас рассказывала.

Он снова кивнул:

— Я слышал, вы приглядывали за моей Кэрри.

«Кэрри»? Я попытался представить себе человека, который посмел бы назвать так Мёрфи в лицо. Роулинз, помнится, проделал это раз, но только раз, и потом он как-никак работал с ее отцом, когда она еще под стол пешком ходила. Роулинз, можно сказать, был все равно что член семьи.

Любой другой должен был бы быть Терминатором. С планеты Криптон.

— Иногда, — кивнул я. — Она не слишком-то нуждается в защите.

— Каждому нужен кто-то. — Он повернул ключ в замке зажигания, и мотор с довольным утробным урчанием завелся. Джек задумчиво погладил руль и поднял взгляд на дождь. — Вы еще можете отказаться от этого дела, приятель. До тех пор, пока вы не выйдете из этой машины. Стоит вам это сделать — считайте, вы выбрали свой путь и все, что отсюда следует.

— Ага, — решительно кивнул я. — Раньше начну — раньше закончу.

Уголки губ скривились в улыбке, и он одобрительно кивнул. Потом заглянул в листок, прочитал написанный мной адрес и хмыкнул.

— Почему именно туда?

— Потому что там я найду единственного человека в Чикаго, который, я уверен, сможет мне помочь, — ответил я.

Капитан Мёрфи кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Поехали.

Капитан Мёрфи остановил свой старый «Скайларк» в жилом квартале в Харбор-Хейтс, производившем впечатление такого же пустого и безлюдного, как и весь остальной город. Странный это был дом для Чикаго — белые оштукатуренные стены в сочетании с красной черепичной крышей, казалось, искусственно пересадили сюда откуда-нибудь из Южной Калифорнии. Впрочем, под дождем, в унылом сером свете уличных фонарей он выглядел таким же холодным и безжизненным, как окружавшие его более традиционные постройки.