— Томас? О чем это он говорит?

— Это все буря в стакане воды, Лара, — сказал Томас. — Сущая ерунда. Правда.

Глаза Лары расширились.

— Так это ты втянул его во все это?

— Э… — начал Томас.

— Еще как, черт возьми, он, — вмешался я. — Или вы думаете, что я вляпался во все это забавы ради?

Лара раскрыла рот в явном замешательстве.

— Томас. Ты вступил в игру сейчас?

Несколько секунд Томас посидел с плотно сжатыми губами, потом медленно поднялся на ноги. Потом, морщась, ощупал затылок.

— Похоже на то.

— Он же тебя убьет, — сказала Лара. — Убьет, если не хуже. У тебя и малой толики нет той силы, которая требуется, чтобы хотя бы угрожать ему.

— Это как посмотреть, — возразил Томас.

— В смысле?

— В смысле, кого решат поддержать остальные члены клана.

Она презрительно усмехнулась.

— Ты что, серьезно рассчитываешь, что кто-то из нас поддержит тебя против него?

— Почему бы и нет? — спокойно ответил Томас. — Сама подумай: отец силен, но не неуязвим. Если его скинуть по моей инициативе, главным стану я, а со мной будет чертовски проще договориться, чем с ним. А если я проиграю, вы всегда можете сказать, что поддерживали меня по принуждению — психическому, разумеется. Вечный козел отпущения. Жизнь течет, и только мне платить за все.

Она прищурилась.

— Ты снова начитался Макиавелли.

— Ну, почитывал. Жюстине на ночь.

С минуту она помолчала, задумчиво кусая губы. Потом подняла взгляд.

— Все это отчаянно неудачно затеяно, Томас.

— Но…

— Худшего момента трудно выбрать. Положение Рейтов среди других кланов на редкость неустойчиво. Если у нас начнутся еще и внутренние раздоры, это сделает нас уязвимыми от Скависов, или Мальвора, или других таких же. Стоит им почуять слабость, и они уничтожат нас, не задумываясь.

— Папа проигрывает, — возразил Томас. — Он ошибается уже много лет, и нам всем это прекрасно известно. Он стареет. Нападение на него других Лордов — вопрос времени, а когда это случится, вместе с ним конец и всем нам.

Она мотнула головой.

— Хочешь знать, сколько братьев и сестер говорили мне все это почти слово в слово на протяжении долгих лет? Он уничтожил их всех.

— Они выступали против него в одиночку. Я же предлагаю нам действовать сообща. Мы вполне можем победить.

— Но почему именно сейчас?

— А почему бы и не сейчас?

Она нахмурилась и добрую минуту пристально смотрела на него, не шевелясь. Потом передернула плечами, вздохнула и нацелила один из пистолетов мне в голову. А второй — на Томаса.

— Лара! — возмутился он.

— Убери руку из-за спины. Ну!

Томас застыл, но медленно вынул руку с демонстративно растопыренными пальцами из-за спины. Я пригляделся и увидел у него чуть ниже талии под футболкой некоторую выпуклость.

Лара кивнула.

— Мне очень жаль, Томми, ты мне очень симпатичен, но ты не знаешь отца так, как знаю его я. Ты ведь не единственный Рейт, пытающийся извлечь преимущества из того, что его недооценивают. Он всегда ожидал от тебя подвоха, и в ту же минуту, как ему покажется, что я с тобой заодно, он меня убьет. Без колебаний.

В голосе у Томаса послышалось отчаяние.

— Лара, если мы выступим вместе…

— Мы вместе и умрем. Если не от его руки, то от Мальвора или им подобным. У меня нет выбора. Поверь, мне не доставляет ни малейшего удовольствия убивать тебя.

— Так и не делай этого! — предложил он.

— И оставить тебя на милость папочки? Даже у меня имеются кое-какие принципы. Я люблю тебя не меньше многого другого, братец, но вряд ли я проживу долго, если буду рисковать без крайней на то необходимости.

Томас судорожно сглотнул. Он не смотрел на меня, но чуть сменил положение, и его футболка задралась, выставив мне на обозрение рукоять заткнутого за пояс джинсов пистолета. Я не стал пялиться на нее. У меня не было ни малейшего шанса схватить пистолет и выстрелить прежде, чем Лара сделает из меня решето. Вот если бы Томас смог отвлечь ее внимание хотя бы на секунду-другую…

Томас сделал глубокий вдох и произнес:

— Лара.

Что-то изменилось в его голосе. То есть, звучал он точно так же, как прежде — на слух как прежде, но появилось в нем что-то такое, заставившее воздух едва не звенеть от бесшумной соблазняющей энергии. Это требовало безусловного к себе внимания. Черт, противостоять этому голосу было почти невозможно, и слышать его от Томаса было довольно-таки жутко. Хорошо еще, он обращался не ко мне, а то бы могло и чертовски неловко выйти.

— Лара, — повторил он. Я увидел, как она чуть пошатнулась при его словах. — Дай мне поговорить с тобой.

Увы, если она и пошатнулась, то скорее от ветра и каблуков-шпилек, нежели от Томасова голоса.

— Боюсь, все, что тебе стоит сказать — это попрощаться со мной, братец, — Лара со спокойным, отрешенным видом взвела оба пистолета. — И, кстати, заодно с чародеем попрощайся.

Мне приходилось оказываться в ситуациях и похуже этой. Подумать, так это даже огорчительно, сколько раз я в них оказывался. Но если опыт и научил меня чему-либо, так только вот этому:

Как бы говено ни обернулись дела, у них всегда есть возможность сделаться еще говенее.

Вот вам пример: это наше легкое недоразумение с супершлюхой.

Томас заорал что-то и дернулся влево, заслоняя меня от Лары. Одновременно с этим я потянулся к заткнутому у него за пояс сзади пистолету. Судя по рукоятке, пистолет был полуавтоматический — возможно, одна из этих модных немецких игрушек, которые столь же миниатюрны, сколь смертоносны. Я успел схватиться за нее, и наверняка дал бы достойный отпор Ларе, когда бы не чертовы Томасовы джинсы в обтяжку: пистолет застрял и отказался вылезать. В результате я потерял равновесие и плюхнулся набок. В общем, все, чего я добился в результате этого столь хитроумно задуманного маневра — это ободранных подушечек пальцев, да еще возможности без помех видеть изготовившуюся к стрельбе Лару Рейт.

Я услышал хлопок выстрела и последовавшее за ним жужжание пули. За первым выстрелом на протяжении двух или трех секунд последовало еще несколько. Две пули с омерзительным стуком ударили в Томаса — одна в ногу, вторая в грудь.

Одновременно с этим Томас швырнул в Лару маленькой связкой ключей, и это, возможно, спасло мне жизнь. Она отбила их стволом пистолета — того, что был нацелен на меня. Это подарило мне бесценное мгновение, которого хватило на то, чтобы выхватить жезл и выпустить в нее панический разряд. Мне было не до точности: даже с фокусирующим мою волю жезлом струя пламени вместо тоненького луча вышла конусом футов тридцати в поперечнике.

И звук вышел соответствующий — настоящий удар грома, разорвавший ночную тишину. Конечно, Лара Рейт обладала реакцией, которая, к сожалению, отличает почти всех представителей вампирского племени, и вовремя отпрянула в сторону. В движении она разрядила в меня оба пистолета на манер героев гонконгских боевиков. Однако же сверхъестественных навыков Лары оказалось явно недостаточно, чтобы справиться со внезапностью, натиском, огненным шквалом — и с туфлями на шпильках. Благословенны будут индустрия моды и слепая удача, хранящая дураков и чародеев: она промахнулась.

Я встряхнул браслет-оберег и усилием воли выстроил перед собой невидимую, но непробиваемую стену. Несколько последних выпущенных Ларой пуль ударили уже в нее, осветив ночь бело-голубыми вспышками возмущенной энергии. Не убирая барьера, я изготовил жезл к новому разряду и угрожающе повернулся к Ларе.

Вампир скользнул в тень между ближайшим к нам зданием и парой больших цистерн и скрылся из вида.

Чуть развернув щит в сторону, куда скрылась Лара, я склонился над Томасом.

— Томас, — прошипел я. — Томас, вы как?

Он ответил не сразу, и когда он заговорил, голос его звучал совсем слабо.

— Не знаю. Больно.

— В вас залепили две пули. Еще бы не болело, — взглядом я продолжал шарить по окружавшей нас темноте, обострив чувства как только мог. — Идти сможете?