Присцилла, недобро прищурившись, повернулась ко мне.

— Может, вы хотели бы обвинить нас в чем-нибудь еще? Поделиться с нами какими-то еще обличениями? — интенсивность ее взгляда, нацеленного на меня, приобрела опасные размеры.

Как-то неуютно сделалось мне от этого взгляда.

— Послушайте, — сказал я. — Я же пытаюсь вам помочь.

— Да? — скептически переспросила Присцилла. — Уж не поэтому ли всех пропавших видели в обществе мужчины, описание которого совпадает с вашим?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но она не дала мне такой возможности.

— И правды от вас я не ожидаю — если только такой, которая служит вашим целям… уж не знаю, что вы там задумали.

Я очень старался держать себя в руках, ибо испытывал сильный соблазн слегка поджарить эту дурищу.

— Ангелы на небесах плачут, когда кто-то, такой чувствительный, мягкосердечный и любвеобильный, как вы, Присцилла, превращается в циника.

— Гарри, — чуть слышно выдохнула Элейн у меня над ухом. Я покосился на нее. На мгновение она встретилась со мной взглядом, и хотя губы ее не шевельнулись, я отчетливо услышал ее голос. Видит Бог, она выставляет себя идиоткой, но затыкать тебе рот горю не поможет.

Я пару раз моргнул и чуть улыбнулся в ответ. Это заклятие, позволявшее нам двоим общаться, мы сложили черт-те сколько лет назад, но когда-то не проходило и дня, чтобы мы им не пользовались. Занятия случались скучные до ужаса, а эта штука была куда удобнее обычных записочек. Ну, и для тех случаев, когда мы задерживались надолго после отбоя и не хотели, чтобы ДюМорн знал об этом, она тоже подходила.

Я воскресил в памяти подзабытую уже формулу и промыслил ответ.

Господи, я и забыл. С шестнадцати лет этим не занимался.

Элейн отозвалась улыбкой — короткой, редкой, из тех, белозубых, когда глаза сияют золотыми фейерверками.

Я тоже.

Лицо ее посерьезнело, она бросила взгляд на Присциллу, потом снова на меня.

Помягче с ними, Гарри. Им больно.

Я недоуменно нахмурился.

Что?

Она покачала головой.

Оглядись как следует.

Я повиновался — на этот раз я сделал это не спеша. Как-то до сих пор моя конфронтация с Беккит мешала мне заметить, что еще происходило в номере. А в номере царили напряжение и еще что-то, тяжелое и горькое. Скорбь?

И тут я увидел, чего здесь не хватало. Точнее, кого.

— Где та, маленькая брюнетка?

— Ее звали, — почти с ненавистью выпалила Присцилла, — Оливия.

Я заломил бровь и покосился на Элейн.

— Звали?

— Когда мы звонили ей вечером, с ней все было в порядке, — ответила она. — Но когда заехали забрать ее сюда, дома ее не оказалось.

— Тогда откуда вы…

Элейн с подчеркнуто нейтральным выражением лица скрестила руки на груди.

— В вестибюле ее дома установлено несколько камер видеонаблюдения, и еще несколько — на улице перед входом. Одна из них зафиксировала, как она уходит с очень бледным темноволосым мужчиной.

— Ого, — сказал я. — Как вы добыли материалы наблюдения?

Элейн блеснула зубами.

— Очень хорошо попросила.

Я согласно кивнул.

Добрым словом и точным действием добиваешься больше, чем просто добрым словом.

— Охранник там — гад мелкий, — хмыкнула Элейн. — Ничего, синяки пройдут.

Она достала пару листков писчей бумаги с черно-белыми распечатками видеонаблюдения. Я сразу же узнал Оливию в ее танцевальном прикиде — даже со спины, что демонстрировало ее еще выгоднее. Рядом с ней шел мужчина. Ростом чуть ниже шести футов, с пышной темной шевелюрой, в джинсах и черной футболке. На одном из кадров он повернулся к Оливии, и я разглядел его в профиль.

Это был мой брат.

Это был Томас.

— Вы уверены? — допытывалась Анна у Элейн. — Может, спокойнее отсидеться дома у кого-нибудь из нас? Они все защищены оберегами…

Элейн категорически мотнула головой.

— Убийце известны все ваши адреса. Этого места он не знает. Оставайтесь здесь, держитесь все вместе, не шумите. Наш убийца нападал только на тех, кто был один.

— И мой пес даст вам знать, если объявится какая-то опасность, — добавил я. — Скорее всего, он просто массой задавит всякого, кто попробует угрожать вам, но если он на манер Лесси будет убеждать вас уйти, уходите сразу же — все до единой; держитесь вместе и, по возможности, на людях.

Мыш подсунул морду под руку Анне и вильнул хвостом. Тото с готовностью последовал его примеру и ходил у ее ног до тех пор, пока она не погладила и его. По крайней мере, это заставило ее улыбнуться.

— Но если мы уйдем отсюда, как мы с вами свяжемся?

— Я вас найду.

— Как вы нашли убийцу? — огрызнулась Присцилла.

Я проигнорировал ее выпад, стараясь сохранять достоинство.

Элейн не стала сдерживаться.

Она шагнула к Присцилле, едва не столкнувшись с ней.

— Вы, злобная, неблагодарная, несносная язва, а ну заткнитесь! Этот человек пытается помочь вам, и я тоже, так что вы могли бы держать себя повежливее хотя бы ради этого!

Присцилла вспыхнула как мак.

— Вам платят не за то, чтобы вы нас оскорбляли или поучали!

— За те гроши, что вы мне платите, я не должна терпеть ваше хамство, — парировала Элейн. — Можете забрать их себе и не переживать на этот счет. Правда, боюсь, в таком случае вы вообще перестанете переживать о чем-либо, и очень скоро.

— Это что, угроза? — окрысилась Присцилла.

Элейн уперла руку в бедро.

— Это констатация факта, сучка.

— Присцилла, прошу тебя, — вмешалась Анна. — Не ты ей платишь из своего кармана. Это делаю я. Она нам нужна. Она профессионал. Если она считает, что нам разумнее сотрудничать с мистером Дрезденом, значит, мы так и поступим. И относиться мы к ним будем, как и положено профессионалам — с уважением. Не умеешь вести себя вежливо — лучше помолчи.

Присцилла насупилась, глядя на Анну, скрестила руки на груди и покорно отвернулась в сторону.

Элейн благодарно кивнула Анне.

— Я не знаю, как долго нас не будет. Как только что-нибудь прояснится, я дам вам знать.

— Спасибо, мисс Меллори, — она чуть помедлила. — И вам спасибо, мистер Дрезден.

— Держитесь вместе, — напомнил я, и мы с Элейн ушли.

— Надеюсь, ты сменил машину, — заявила Элейн по дороге к стоянке. Мы свернули за угол, и взгляду открылся Жучок во всем его пестром великолепии.

— Мне нравится эта, — сказал я и отворил ей дверь.

— Ты сменил интерьер, — заметила она, когда я сел на свое место и завел мотор.

— Старый слопали демоны.

Элейн рассмеялась, осеклась и уставилась на меня.

— Ты это серьезно?

— Серьезней не бывает. Плесенные демоны. Слопали все подчистую до самого металла.

— Господи, ну и жизнь у тебя. Гламурная, право слово.

— Элейн, — вздохнул я. — Мне казалось, ты говорила мне, что готова сидеть тише воды, ниже травы до тех пор, пока не созреешь предстать перед Советом…

Насмешливое выражение разом исчезло с ее лица, сменившись подчеркнуто-нейтральным.

— Это имеет сейчас какое-то значение?

— Угу, — кивнул я. — Если мы охотимся за убийцей вместе, имеет. Мне нужно знать.

Она нахмурилась, потом пожала плечами.

— Не могла же я просто сидеть, сложа руки. Вокруг меня люди страдали. Ими манипулировали. Запугивали. Вот я и позаимствовала страничку из твоей книги.

— И ты навешала лапши на уши Стражу, который пришел проверять тебя?

— Можно подумать, ты сам никогда не утаивал ничего от Стражей.

— Элейн… — начал я.

Она покачала головой.

— Гарри, я знаю тебя. Я доверяю тебе. Но Совету не доверяю и думаю, никогда не начну. И меня как-то не слишком прельщает перспектива стать новобранцем в этой их войне с вампирами — а так наверняка и вышло бы, пройди я тесты Рамиреса с полной отдачей.

Мгновение мы молча смотрели друг на друга.

— Пожалуйста, а? Я пойду с тобой. Я поддержу тебя перед Советом.

Она положила мягкие, теплые пальцы мне на запястье.