Мёрфи кивнула и огляделась по сторонам.

— Службе гостиничной безопасности вряд ли понравится, если ты будешь шататься по коридорам. Пойду переговорю с ними.

— Ладно, я буду на двенадцатом.

— Не вламывайся ни к кому в дверь, если у тебя не прикрыты тылы, — посоветовала она.

— Я вообще не собираюсь ни к кому вламываться, — заявил я. — До тех пор, пока не разузнаю достаточно, чтобы вломить по полной.

Я поднялся на двенадцатый этаж, вышел из лифта и достал из кармана плаща пузырек Волшебной Тянучки. Вглядываясь в номера на дверях в поисках двести тридцать третьего, я встряхивал его до тех пор, пока не оказался перед нужной дверью. Тогда я бесцеремонно плеснул на нее из флакона. Комок желеобразной тянучки весело описал в воздухе дугу и размазался по двери.

А потом я повернулся и пошел по коридору обратно, пока не обнаружил дверь, открывавшуюся в крошечную комнатку с морозилкой для льда и парой кофейных автоматов. Там я уселся, очертил вокруг себя смывающимся маркером круг и принялся за работу.

Усилием воли я замкнул круг, невидимой стеной отгородивший меня от остального мира. Не серьезное, капитальное магическое сооружение, конечно, но и такого наспех выстроенного круга более чем хватило на то, чтобы изолировать меня от всех внешних энергий и использовать свою собственную без помех. Я снова взял пузырек тянучки и вытряхнул немного липучего вещества себе на ладонь — как обычно выдавливают крем для бритья. Потом поставил пузырек на пол, вытянул руку с липучкой перед собой, закрыл глаза и сосредоточился.

Все магическое ремесло сводится к установлению связей. Часом раньше я, например, использовал волосы Вязальщика, чтобы установить связь с их обладателем. Я только отслеживал его местонахождение, а мог бы использовать эту связь для самых разных вещей, в том числе весьма неприятных и даже опасных для здоровья. В прошлом мне не раз приходилось видеть подобные штуки; правда, нацелены они были, как правило, на меня.

На этот раз я установил связь между тянучкой у меня на ладони и той, что прилипла к двери номера. Обе порции вышли из одного пузырька, да и в пузырек их разливали из одного большого сосуда. Это означало, что я могу использовать их идентичность для создания достаточно устойчивой связи между ними.

Я сосредоточил все свои мысли на желаемом результате, напряг волю и, прошептав «Finiculus sonitus», высвободил ее. Потом протянул руку и стер часть нарисованного маркером круга. Круг разорвался, и я мгновенно ощутил ладонью левой руки мелкую вибрацию, словно на ней жужжало какое-то насекомое.

Я наклонил голову направо и плюхнул в левое ухо тянучку с ладони.

— А вот не путайтесь с нашим братом, — пробормотал я. — Я профессионал, а не просто так.

Первое, что я услышал — лихорадочную, избыточно бодрую музыку. Вокалист немузыкально визжал что-то, ударные грохотали вовсю, а еще кто-то пилил на электрогитарах, а может, медленно топил в кипящем масле страдающих ларингитом кошек. При этом ни один из музыкантов даже не пытался обращать внимания на то, чем занимаются остальные члены группы.

— Господи, — произнес с сильным британским акцентом голос Вязальщика. — Под такое дерьмо даже вы танцевать не сможете.

В ответ послышался бархатный женский смешок.

— Смысл этой музыки не в мастерстве или качестве исполнения. Она полна голодной страсти. Я бы станцевала под эту музыку так, что у тебя глаза бы на лоб вылезли — от восхищения, мой пупсик.

— Я вам не пупсик, — огрызнулся Вязальщик. — Я вам вообще никто, только разовый исполнитель.

— Не уверена, что стала бы подчеркивать слово «исполнитель», будь я на твоем месте, — заметила Мэдлин. — В этом качестве ты оказался сокрушительно несостоятельным.

— Я с самого начала говорил, что, если покажется кто-нибудь из Белого Совета, я ни за что не ручаюсь, — раздраженно парировал он. — И надо же, как все обернулось! Является этот чертов псих Гарри Дрезден, да еще не один, а с местной полицией в лице этой штучки.

— Меня от этого просто тошнит, — заявила Мэдлин. — Один-единственный человек.

— Один, зато чертов член чертова Белого Совета, — возразил Вязальщик. — Зарубите себе на носу: люди навроде него могут делать все, что я, и еще много другого. А ведь этого опасаются и многие в ихнем чертовом Совете.

— Так вот, меня от него тошнит, — заявила Мэдлин. — Ты нашел, где он прячет Моргана?

— Может, вы не расслышали? Я весь день провел, прикованный к креслу наручниками, да меня еще по морде били.

Мэдлин рассмеялась, и звучал этот смех изрядно издевательски.

— Есть места, где за такое специально платят.

— За такое, черт подери, вряд ли.

— Так ты нашел Моргана?

— Некоторое время Дрезден прятал его в складе, но забрал оттуда прежде, чем нагрянули копы. Возможно, в Небывальщину. Теперь они могут быть где угодно.

— Нет, пока Дрезден в Чикаго, — возразила Мэдлин. — Он не позволит себе находиться слишком далеко от Моргана.

— Так проверьте его чертову квартиру, — предложил Вязальщик.

— Не будь таким дураком, — сказала Мэдлин. — Это первое место, с которого любой начал бы поиски. Он все-таки не полный тупица.

Да. Не полный. Гхм…

— У вас же денег куры не клюют, Рейт. Вам такого не понять.

Голос у Мэдлин зазвенел как осиное жужжание.

— На что вы намекаете?

— На то, что не у каждого есть чертова уйма особняков по всему миру, или несколько машин, на половине которых даже не ездят вообще, или бабла в кармане на то, чтобы не задумываясь отвалить пару сотен за одну бутылку чертова шампанского с доставкой в чертов номер.

— И что?

— А то, что Дрезден по меркам ихнего гребаного Совета все равно что дитя малое. Живет в этой крошечной дыре. Платит за аренду офиса. Ну нету у него за плечами пары сотен лет, чтобы поднакопить деньжат, так? И что у него в качестве убежища? Дорогой особняк в другом городе? Нет, он арендует занюханную складскую ячейку и держит в ней древний походный хлам.

— Ладно, — отозвалась Мэдлин с нетерпением в голосе. — Допустим, ты прав. Допустим, он держит Моргана у себя дома. Но не оставит же он его без охраны.

— Натурально, не оставит, — согласился Вязальщик. — У него там все равно что чертово минное поле, оберег на обереге. Может, даже сторожа заговоренные.

— Мог бы ты через них прорваться?

— Дайте мне время и моих ребят в достатке, так почему бы и нет? — ответил он. — Только это дело не быстрое, не тихое, да и грязное. Есть средство попроще.

— Какое?

— Поджечь этот его чертов дом на хрен, — безмятежно отозвался Вязальщик. — Выходу него всего один. Если Морган выберется, мы его сцапаем. Если нет, соберем косточки, когда зола остынет. Опознаем по зубам или чему такому — и награда наша.

У меня неприятно похолодело в желудке. Предприимчивость Вязальщика действовала мне на нервы. Особым умом этот тип, возможно, и не отличался, но хитрости ему явно не занимать. Предложенный им план имел все шансы на успех — во всяком случае, лучшего способа напасть на мой дом, минуя выстроенную мной защиту, я бы не придумал. Более того, я не сомневался в том, что он вполне на такое способен. Конечно, это означало бы почти верную смерть моих пожилых соседей, да и остальных жильцов, но таких, как Вязальщик, подобные мелочи не остановили бы и на долю секунды.

— Нет, — произнесла Мэдлин, выдержав мучительно долгую паузу. — Мне даны совершенно четкие инструкции. Если мы не можем взять его сами, нам нужно хотя бы проследить, чтобы его нашли Стражи.

— Стражи его уже нашли, — возразил Вязальщик. — Дрезден, черт его подери, сам Страж. Раз так, ваш босс мог бы и заплатить.

Последовало долгое, полное смертельного напряжения молчание.

— Твои услуги в прошлом были не лишены пользы, — промурлыкала Мэдлин. — Только не думай, Вязальщик, что ты останешься жив, если начнешь советовать ему, что ему делать, а что нет. Как только ты из полезного превратишься в раздражающую помеху, считай себя покойником.