Совершенно неожиданно неприятельский огонь стих. Секунд двадцать или тридцать на вершине холма царила тишина. Потом до нас донесся полный злобы голос Никодимуса.

— Дрезден!

— Чего нужно? — откликнулся я.

— Я намерен дать вам еще один шанс выйти отсюда живым. Отдайте мне девчонку. Отдайте мне монеты. Отдайте мне меч. Сделайте это, и я позволю вам уйти живым и невредимым.

— Ха! — бросил я в ответ; надеюсь, это прозвучало увереннее, чем я себя чувствовал в тот конкретный момент. — А если я просто уйду отсюда?

— В Небывальщину? — поинтересовался Никодимус. — С того места, где вы находитесь? На вашем месте я, скорее, попросил бы вашего русского пустить вам пулю в голову. Я-то знаю, кто живет с той стороны.

С учетом того, что место для круга они выбрали именно из-за наличия здесь мощного источника темной энергии, я без особого труда поверил в то, что он связан с не самыми приятными местами Небывальщины. Все говорило в пользу того, что — по крайней мере по этому вопросу — Никодимус не блефует.

— Как мне знать, не убьете ли вы меня тотчас же, как получите все, что хотели? — крикнул я в темноту.

— Гарри! Прошипел Майкл.

Я шикнул на него.

— Нам обоим известно, чего стоит мое слово, — сухим тоном заметил Никодимус. — Право же, Дрезден. Если мы не можем доверять друг другу, к чему все эти разговоры?

Хи-хи. К тому, чтобы выиграть время в ожидании того, второго, ради чего я использовал «Метеоры» — вот к чему.

Две двухсотфутовых огненных струи временно ослепили наших врагов, это так.

Но они сделали и кое-что другое.

На мгновение Марконе склонил голову набок, прислушиваясь.

— Скажите, — произнес он неуверенно. — Мне одному слышатся… скрипки?

— Ага! — вскричал я и вскинул кулак. — Агагагага! Вы когда-нибудь слышали что-нибудь энергичнее и помпезнее этого?

Низкие, звучные звуки валторн добавились к струнным, отражаясь эхом от склонов.

— Что это? — пробормотал Саня.

— Это Вагнер, детка, — прокаркал я. — Это Вагнер!

Не верьте тому, кто говорит, будто Несущая Смерть не умеет обставить выход.

Мисс Гард вела списанный армейский «Ирокез» с восточной стороны острова. Лыжи вертолета едва не цепляли за вершины деревьев, а из подвешенных ко днищу машины динамиков грохотал «Полет Валькирий». Несмотря на ветер, мокрый снег и прочую подобную мерзость, она мастерски вывела вертолет на цель, ориентируясь только по вспышке «Метеоров». Я же говорил, что ночью эти штуки видно за много миль? Зависнув над вершиной, «Ирокез» развернулся к нам бортом; звук из динамиков сдувал снег с древесных верхушек не менее эффективно, чем поток воздуха от винтов.

Боковая дверь вертолета была сдвинута назад, и в проеме сидел мистер Хендрикс собственной персоной, наполовину скрытый от взгляда привинченным к полу шестиствольным пулеметом Гатлинга — совершенно противозаконным, разумеется.

Впрочем, полагаю, в этом и состоит главное преимущество сотрудничества с криминальными элементами. Им на такого рода ограничения просто наплевать.

Стволы «Гатлинга» повернулись, и из них вырвался язык пламени. В земле перед стволом возникла длинная траншея, а в воздух полетели снег и комки земли. Я рискнул высунуть голову из-за стены и увидел людей в черном, разбегавшихся в поисках укрытия, пока шквал свинца полосовал вершину холма.

— Карета подана, — объявил я. — Пошли!

Первым шел Саня, отстреливая тех, кто еще не залег в попытке укрыться от огня с вертолета. Несколько человек из Никодимусова воинства оказались безумнее других и попытались напасть на наш маленький отряд. Если кто не знает, изначально шестиствольные пулеметы проектировались для стрельбы по самолетам. То, что остается после попадания из такого по человеку, опознанию практически не поддается.

Места для приземления вертолета на вершине не было, но с противоположного борта размотался и повис, почти касаясь земли, трос спасательной лебедки. Я задрал голову и увидел Люччо с пультом лебедки в руке. Лицо ее было бледно, но глаза возбужденно сияли. Именно с ее помощью Гард вывела вертолет в точку ожидания сигнала: я дал Анастасии пару моих волосков для поискового заклятия, и она следила за моим перемещением с момента нашей встречи с Розанной у церкви.

На конце троса болталась сбруя для эвакуации людей.

— Марконе, — крикнул я сквозь шум лопастей и грохот пулемета. Не уверен, что меня услышали, так что для надежности я ткнул в него пальцем. — Вы первый. Таков уговор.

Он мотнул головой и ткнул пальцем в Иву.

Я зарычал, сунул девочку ему в руки и принялся застегивать на нем лямки подъемного устройства. Спустя секунду до него дошло, а еще через пару секунд мы пристегнули его к лебедке. Я дал отмашку Люччо, и Марконе в белом с ярко-красными крестами рыцарском плаще на голое тело, крепко прижимая к себе Иву, взмыл вверх. Люччо помогла затащить их в кабину, и секундой спустя пустой трос снова спустился вниз.

— Саня! — объявил я.

Русский отдал мне «Калашников», пристегнулся к тросу и взвился вверх, к вертолету. Трос снова спустился. Теперь откуда-то снизу, со склона по вертолету бил крупнокалиберный — судя по трассирующим пулям, время от времени рикошетивших о камни — пулемет. Хендрикс отвечал на это шквалом огня своего «Гатлинга», но было совершенно очевидно, что Гард не сможет долго удерживать вертолет на месте.

— Гарри! — окликнул меня Майкл, протягивая мне сбрую. Я совсем было взял ее, но по чистой случайности поднял взгляд и увидел лицо Гард, глядевшей на нас сквозь выпуклый плексиглас пилотской кабины. Она смотрела на Майкла прстальным взглядом, который я видел уже как-то раз на ее лице, и сердце мое в ужасе замерло.

В прошлый раз, когда я видел этот взгляд, я лежал на мостовой в переулке за книжной лавкой Бока, а некромант по прозвищу Собиратель Трупов и вурдалак по имени Ли Хань как раз собирались меня прикончить. Спустя несколько минут Гард сообщила Марконе, что видела мою судьбу, и на ней мне было написано погибнуть в тот день, в том переулке. Собственно, я остался жив только потому, что в дело вмешался Марконе.

Однако даже если бы этот взгляд был мне незнаком, я мог бы сообразить, что всякий раз, когда парящая над полем боя валькирия начинает интересоваться одним конкретным воином, это не к добру.

Я ведь дал обещание Кузнечику. Если дела вот-вот обещали обернуться погано для того, кто оставался на земле, значит, оставаться наедине с этими делами должен не отец Молли.

— Сначала вы, — сказал я.

Он попытался спорить.

Я сунул сбрую ему в руки.

— Черт подери, Майкл!

Он поморщился, кивнул мне и убрал «Амораккиус» в ножны. Так и продолжая держать в руке «Фиделаккиус», он быстро влез в постромки и с моей помощью застегнул карабины. Я махнул Люччо, и Майкл начал подниматься. Выражение лица Гард изменилось на просто чуть хмурое, и сдавливавшее мою голову напряжение слегка ослабло.

Тесса и Розанна выступили из завесы, не уступавшей самым удачным Моллиным, и мне не обязательно было обладать проницательностью Шерлока Холмса, чтобы понять, кто выполнил большую часть работы по кругу, в котором удерживали Архив. Возможно, у меня еще имелось полсекунды на то, чтобы как-то отреагировать, но я запутался в ремне Саниного автомата, который он оставил мне, чтобы я отбивался в случае как раз такого нападения. Вот спасибо, Саня.

Тесса с торчавшим из-под хитиновой оболочки улыбающимся девичьим лицом, взмахнула клешней, целясь мне в голову, и мне ничего не оставалось, кроме как прикрыться автоматом, пока она не снесла мне голову. Только вместо того, чтобы ударить в него, может, покорежив магазин или сломав приклад, она с легкостью взрослого, отнимающего конфету у младенца, вырвала его у меня из руки и вскинула к плечу.

А потом она подмигнула мне, послала мне издевательский воздушный поцелуй и, сдвинув рычажок предохранителя в положение автоматической стрельбы, разрядила рожок в Майкла с расстояния в десять футов, не больше.