Мёрфи сосала через трубочку диет-колу.

— Ну, — сказала она. — что касается меня, я не знаю, что тебе посоветовать, пока не узнаю, что у тебя за противник.

— Я же говорил тебе в машине, — возмутился я. — Рыцари ордена Темного Динария.

— Падшие ангелы, почерневшие от времени монеты, сумасшедшие убийцы — это я поняла, — сказала Мёрфи. — Но это не говорит мне ничего о том, на что они способны.

— Она права, — негромко заметил Томас. — Ты не слишком много рассказывал об этих типах.

Я сделал глубокий выдох и откусил большой кусок гамбургера, чтобы подумать над ответом, пока жую.

— Эти твари могут делать очень многое, — произнес я, наконец. — В первую очередь, монеты, похоже, позволяют своему обладателю менять свой физический облик на тот, который лучше, чем обычное человеческое тело, приспособлен для боя.

— Боевые трансформеры! — восхитилась Молли. — Клево.

— Не так уж и клево, — возразил я. Потом подумал и согласился. — Ну, может, немного и ничего. Это делает их менее уязвимыми. Это делает их более подвижными. Вооружает самыми разнообразными орудиями убийства. Само собой, клыками, когтями и тому подобным. У Кассия, кажется, зубы ядовитые были. Обладатель монеты Урсиэли мог превращаться в медведоподобную тварь с клыками, когтями и рогами впридачу. Другая превращала волосы в миллион живых титановых лезвий, и они могли извиваться по всему помещению или пробивать стены. Протягивались аж на двадцать или тридцать футов.

— У меня среди клиенток такие встречаются, — встрял Томас.

Мёрфи поморщилась и покосилась на него.

Я кашлянул и тоже испепелил его взглядом.

— Еще один из них, Никодимус, похоже, формы не меняет, но его чертова тень может спрыгивать со стены и душить вас. Страшно как черт знает что.

— Какой-нибудь униформы, общей для всех, у них нет? — поинтересовалась Молли.

— Ничего, даже отдаленно напоминающего, нет, — ответил я. — У каждого из Падших, похоже, собственные предпочтения. И я подозреваю, что эти предпочтения меняются в зависимости от того, кто носит монету. Падший Квинта Кассия напоминал змею, и вся магия у Кассия была по-змеиному ползучая. Но он абсолютно во всем отличался от Урсиэли, которая, в свою очередь совершенно отличалась от нынешней Девицы-Богомола, а уж эта и вовсе отличается от всех остальных виденных мною динарианцев.

Мёрфи кивнула.

— Что-нибудь еще?

— Адепты, — сказал я. — Больше похоже на культ, пожалуй. У Никодимуса есть последователи с вырванными языками. Фанатики, вооруженные до зубов и настолько сумасшедшие, что готовы покончить с собой, только бы не попасть в плен к его врагам.

Она поежилась.

— Аэропорт?

— Угу.

— Это все?

— Нет, — я мотнул головой. — У Никодимуса были еще… назовем их цепными псами, пожалуй. С той только разницей, что это не собаки. Не знаю, кто это на самом деле, но они уродливы, быстро бегают, и у них большие зубы. Но не это делает их такими опасными.

— Не это? — переспросил Томас. — Тогда что?

— Падшие, — ответил я.

В комнате воцарилась тишина.

— Это существа древнее времени, которые провели две тысячи лет, изучая все входы и выходы смертного мира и смертного разума, — негромко продолжал я. — Они понимают такое, к чему мы буквально не знаем, как подступиться. Они видели все на свете трюки, изучили все ходы, и они все равно что заряженная тачка для каждого обладателя монеты — если только сами не берутся за руль. У каждого из них безупречная память — это все равно как если бы в их распоряжении находилась целая библиотека информации, а уж комбинаторы из них такие, что в сравнении с ними кардинал Ришелье показался бы Матерью Терезой.

Томас бросил на меня долгий, пристальный взгляд и нахмурился. Я постарался не обращать на него внимания.

Мёрфи тряхнула головой.

— Давайте подведем итог: неизвестное число врагов с неизвестными нам возможностями, поддерживаемое шайкой психов, сворой боевых животных и сверхчеловечески разумной карманной мелочью, — она покосилась на меня. — Знаешь, с учетом того, сколько мы еще не знаем, типа, трудно что-то планировать.

— Ну, значит, это нам и нужно делать в первую очередь, правда? — не очень уверенно спросила Молли. — То есть, узнать о них больше?

Томас посмотрел на Молли и молча кивнул.

— Для этого их надо сперва найти, — заметил я.

— Поисковое заклятие? — предложила Молли.

— У меня нет никаких фрагментов, чтобы с ними работать, — вздохнул я. — А если бы и имелись, кто-то из их команды сумел прикрыться завесой от заклятий самой Мэб. А Мэб я и в подметки не гожусь. У моего заклятия просто не будет шансов.

— С таким антуражем, как у них, им придется держаться подальше от мало-мальски людных мест, — заметила Мёрфи. — Шайка громил без языков? Если динарианцы в городе, это должно помочь отыскать их без особого труда.

— В прошлый раз они базировались в Преисподней, — сказал я. — Поверь мне, там любой дряни места с лихвой хватит.

— А как насчет мира духов? — тихо спросил Томас. — Уж там-то найдется хоть кто-то, кто смог бы поведать нам что-нибудь.

— Возможно, — кивнул я. — Я знаком с одной или двумя лоа. Но информация такого рода или дорога, или не слишком надежна. Иногда и то, и другое. И не забывайте, о ком мы говорим. Падшие — это тяжеловесы мира духов. Перечить им не хочет никто.

Молли разочарованно шмыгнула носом.

— Если мы не можем выследить их с помощью магии, и мы не можем найти их физически, как нам узнать о них больше?

— Вот именно, детка, — сказал я. — На то и военный совет.

Несколько минут все мы молча жевали. Первой заговорила Мёрфи.

— Мы подходим к этому не с той стороны.

— А? — с надеждой встрепенулся я.

— Мы рассуждаем как хорошие парни. Нам нужно рассуждать как нехорошие. С учетом того, что им угрожает, чего им желательно избегать.

Я чуть подался вперед и кивнул ей, чтобы она продолжала.

— Я плохо разбираюсь в сверхъестественных аспектах этой ситуации, — сказала она. — Про этих твоих динарианцев я вообще почти ничего не знаю. Но я знаю кое-что про Марконе. Например, я знаю, что даже при том, что ряду его подчиненных не терпится занять его место, еще больше таких, кто остается ему верен, или считает, что помощь ему, попытка спасти его, дадут им те или иные преимущества.

— Угу, — кивнул я. — И что?

— Значит, где бы ни прятали его динарианцы, это должно быть такое место, куда сеть Марконе не дотянется. Мы можем не сомневаться, что в неожиданных местах, но на виду, они не прячутся.

— Блин-тарарам, — хмыкнул я. — А ведь да. И не только это. Марконе готовился загодя. Он подготовил для себя это убежище. Более того… — я осекся. — Местоположение твоего тайного убежища должно держаться в полной тайне от всех, вам так не кажется?

— Ну, — утвердительно кивнула Молли. — Что толку от убежища, если всем известно, где оно?

— Динарианцы совершено точно знали, куда он собирался, — сказал я. — Заклятие, сложенное ими для того, чтобы взломать оборону здания — не импровизация. Для этого оно слишком сложное. Это требовало долгой, заблаговременной подготовки.

— Сукин сын, — выругался Томас. — Марконе продал кто-то из своих.

— Значит, если мы найдем эту крысу… — начала Мёрфи, уловив идею.

— Мы, возможно, найдем нить, ведущую к монетоголовым, — договорил я с недоброй ухмылкой. — Кто теперь скажет, что идея военного совета была неудачной?

— Монетоголовые, — хихикнула Молли.

— У меня талант на прозвища, — скромно сказал я. — И кончай хихикать! — добавил я, понизив голос. — Чародеи не хихикают. Это портит имидж.

Молли справилась с хихиканьем, только набив рот картошкой.

Я глотнул колы и повернулся к Мёрфи.

— Итак, нам нужно узнать, кто собирается подставить Марконе. Кто-то, занимающий достаточно высокое место в его империи, чтобы знать местонахождение убежища, и кто выигрывает от отсутствия Марконе.

— Ты исходишь из того, что информатор действовал сознательно, — заметила Мёрфи. — Это не обязательно так. Кто-то мог выдать информацию случайно, а может, его силой принудили к сотрудничеству.