И все это время я пребывал в экстазе от Лариного поцелуя.

Я перестал воспринимать происходящие примерно в верхней точке траектории — в момент, когда ноги Лары переплелись с моими, и она, разорвав на мне рубаху, прижалась своей обнаженной грудью к моей. Я как раз пытался вспомнить, почему идея целоваться с Ларой казалась мне прежде не самой удачной, когда послышался жуткий треск, продолжавшийся несколько секунд.

Мы больше не двигались. Давление на щит исчезло, а я был так оглушен и утомлен, что не мог связать в голове две мысли. Я убрал щит со стоном облегчения, который потонул в ответном страстном стоне лежавшей в моих объятиях суккубы.

— В-все, — пробормотал я. — Лара… д-довольно.

Она прижалась ко мне крепче, раздвинула мои губы языком, и я решил, что сейчас и взорвусь, но тут она вдруг с шипением отпрянула от меня, прижав к губам руку — но прежде я успел увидеть вспухшие вокруг е губ волдыри ожогов.

Я медленно перевернулся на спину и лежал, глядя в темное небо и задыхаясь. Где-то неподалеку что-то горело, но не слишком сильно. Мы лежали в какой-то постройке. Вокруг валялись обломки.

Наверняка меня обвинят в этом разгроме.

Лара отвернулась от меня, съежившись в комок.

— Черт подери, — произнесла она через минуту. — Поверить не могу, что вы еще защищены. Но ведь это было так давно… Мои источники утверждают, что мисс Родригес не покидала Южной Америки.

— Не покидала, — хрипло подтвердил я.

— Вы хотите сказать… — она повернулась и потрясенно уставилась на меня. — Дрезден, уж не хотите ли вы сказать, что в последний раз имели отношения с женщиной почти четыре года назад?

— Очень грустно, правда? — вздохнул я.

Лара медленно покачала головой.

— Я всегда считала, что вы и мисс Мёрфи…

Я фыркнул.

— Нет. Она… она против серьезных отношений между нами.

— А вы против случайных связей, — предположила Лара.

— Ну, может, у меня комплекс брошенного, — сказал я.

— Но… такой мужчина, как вы… и четыре года… — она тряхнула головой. — Я питаю к вам огромное личное уважение. Но это просто… да, грустно.

Я хмыкнул еще раз, слишком усталый, чтобы обижаться.

— Однако же это только что, похоже, спасло мне жизнь.

Лара еще раз внимательно посмотрела на меня, а потом… потом вдруг покраснела.

— Да. Возможно, спасло. И я обязана извиниться перед вами.

— За то, что пытались съесть меня?

Она поежилась, и соски ее вдруг напряглись под белым шелком. Она одернула одежду, чтобы это было не так заметно. Я слишком устал, чтобы испытывать из-за этого что-то большее, чем легкое разочарование.

— Да, — кивнула она. — За то, что я утратила контроль над собой. Признаюсь, я полагала, что это наша последняя минута. Боюсь, я могла бы лучше держать себя в руках. Примите мои извинения за это.

Я огляделся по сторонам, и до меня дошло, что мы находимся где-то в самом дворце Рейтов.

— Эгхххм. Я, э… Извините, что погромил вам дом.

— С учетом обстоятельств я не могу быть в претензии за это. Вы спасли мне жизнь.

— Вы ведь могли спастись, — тихо заметил я. — Когда врата закрывались. Вы могли бросить меня. Но не бросили. Спасибо.

Она уставилась на меня так, будто я вдруг заговорил на чужом языке.

— Дрезден, — произнесла она, помолчав немного. — Я дала вам гарантии безопасности. Член моей Коллегии предал вас. Предал всех нас. Я не могла бросить вас на верную смерть, не изменив своему слову — а я отношусь к своим обещаниям серьезно, мистер Дрезден.

Я молча смотрел на нее несколько секунд, потом кивнул.

— Я заметил, вы не слишком уж старались спасти Цезарину Мальвора.

Уголки ее губ чуть дернулись вверх.

— Момент был непростой. Я делала все, что могла, чтобы спасти мой клан, а уже потом остальных членов Коллегии. Жаль, конечно, что я не смогла спасти эту сучку, заговорщицу и предательницу.

— И заговорщика и предателя лорда Скави тоже не могли спасти, — заметил я.

— Жизнь меняет все, — так же тихо ответила Лара.

— Знаете, Лара, что мне кажется? — спросил я.

Она прищурилась и внимательно посмотрела на меня.

— Мне кажется, кто-то столковался со Скави, затевая эту милую охоту на девиц с зачатками магических способностей. Мне кажется, кто-то поощрял его на это. Мне кажется, кто-то нашептывал ему, что это отличная возможность отнять власть у старого, гадкого лорда Рейта. А потом, мне кажется, этот же кто-то, возможно, подтолкнул леди Мальвора к тому, чтобы попытаться отнять славу у лорда Скави.

Лара опустила веки, и губы ее раздвинулись в медленной улыбке.

— Но зачем кому-то поступать таким образом?

— Затем, что она понимала: Скави и Мальвора в любом случае предпримут какие-нибудь действия, и очень скоро. Мне кажется, она сделала это для того, чтобы разъединить врагов и нацелить все их усилия на план, который она могла бы предугадать, вместо того, чтобы ждать от них сюрпризов. Мне кажется, кто-то хотел натравить Скави и Мальвора друг на друга, чтобы все силы их уходили на эту борьбу, а не на подкоп под Рейтов, — я сел и повернулся к ней. — Это были вы. Вы дергали за ниточки. И это вы придумали план убийства этих женщин.

— Возможно, нет, — без тени смущения отвечала Лара. — Лорд Скави известен… был известен как женоненавистник. И он предлагал план, очень похожий на этот, всего столетие назад, — она задумчиво побарабанила пальцем по губам. — И вы не в состоянии доказать обратного.

Я бросил на нее долгий, пристальный взгляд.

— Для того, чтобы действовать от себя лично, мне не нужно доказательств.

— Это что, угроза, мой милый чародей?

Я медленно огляделся по сторонам. Над нами зияло почти идеально круглое отверстие — точнее, не одно, а несколько: в крыше замка и в перекрытиях четырех расположенных над нами этажей. Обломки все еще продолжали падать.

— Разве я могу представлять для вас угрозу, Лара?

Она медленно вздохнула.

— Что заставляет вас полагать, будто я не убью вас прямо здесь и сейчас, пока вы измождены и ослаблены? Это было бы разумно и даже прибыльно, — она подняла свой меч и задумчиво провела пальцем по клинку. — Почему бы не прикончить вас прямо здесь?

Я блеснул зубами.

— Вы дали мне гарантии безопасности.

Лара откинула голову и от души расхохоталась.

— Было дело, — она перестала улыбаться, отложила меч, посмотрела на меня и встала. — Чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы всем тем женщинам вернули жизнь, — огрызнулся я. — Я хочу, чтобы исчезла вся та боль, которую причинили за время этой заварухи. Я хочу, чтобы матери вернулись к осиротевшим детям, дочери — к родителям, жены — к мужьям. Я хочу, чтобы вы и ваш род никогда не причиняли никому боли.

На моих глазах она разом превратилась из женщины в статую, холодную и совершенно неподвижную.

— Чего вы хотите? — прошептала она. — Того, что я в состоянии дать вам?

— Во-первых, возмещения ущерба. Выкуп семьям погибших, — ответил я. — Я дам вам всю необходимую информацию.

— Договорились.

— Во-вторых, этого больше не повторится. Стоит одному из ваших снова начать геноцид, и я отвечу тем же. Начиная с вас. Даю вам слово.

Взгляд ее сузился еще сильнее.

— Договорились, — пробормотала она.

— Маленький народец, — продолжал я. — Они не должны жить в клетках. Освободите их невредимыми — от моего имени.

Она обдумала это и кивнула.

— Что-нибудь еще?

— Немного лосьона для рта, — сказал я. — Очень привкус во рту странный.

Эта последняя реплика разъярила ее сильнее, чем все, что происходило на протяжении этой ночи. Серебряные глаза ее вспыхнули гневом, и я почти видел, как клубится вокруг нее черная злость.

— Наши дела, — шепотом произнесла она, — завершены. Убирайтесь из моего дома.

Я заставил себя встать. Одна из стен обрушилась, и я проковылял к ней. Шея болела. Наверное, когда тебя тащат с нечеловеческой скоростью, это приводит к растяжению.

У самого проема я остановился.