Я показал ей большой палец и заставил себя встать. Кто-то протянул мне руку, и я благодарно принял ее — пока не разглядел, что это Марконе в темном камуфляже с дробовиком в другой руке. Я отдернул пальцы, словно он был еще омерзительнее, чем те твари. То бились и умирали вокруг нас.

К углам его ледяных зеленых глаз сбежались морщинки.

— Привет, Дрезден. Если вы в порядке, мне кажется, было бы разумно вернуться в проход.

Эта идея показалась мне разумной. От прохода меня отделяло каких-нибудь шесть футов. Мы вполне могли собрать манатки, попрыгать в проем и закрыть его за нами. Вратам в мир духов абсолютно начхать на такие тривиальности, как география — они подчиняются законам воображения, целеустремленности, построения мысли. Даже если Коул находился здесь, он не смог бы отворить проход в то же самое место, куда открывал его я, потому что он и думает не как я, и чувствует по-другому, и устремления у него совсем другие.

События войны с Красной Коллегией убедили меня в том, что бежать, когда драться не обязательно, разумнее всего. Более того, Мерлин издал специальный приказ для Стражей, в котором прямо требовал поступать так во избежание лишних потерь: ресурсы у нас и так ограничены. Останься мы здесь дольше, и вряд ли кому-то из нас удалось выбраться из этой бойни живыми.

Сабля Томаса обрушилась на продолжавшего трепыхаться вурдалака.

— Жюстина! — выкрикнул он с отчаянием, граничащим с безумием, и повернулся ко мне. — Гарри, помоги мне!

Разумнее было бы бежать.

Но мой брат не ушел бы. Без девушки не ушел бы.

Значит, и я без нее не уйду.

Если подумать, многим присутствующим вовсе не обязательно было здесь находиться. Собственно, имелось много чертовски убедительных поводов забрать их с собой, уходя. Это не значило, что они будут представлять для нас меньшую опасность, и вообще мысль об этом мало меня грела, но подумать все же стоило.

Без мирных инициатив Лары (озвученных ее папочкой-марионеткой) Белая Коллегия неминуемо сблизится с Красными. Если я не выдерну отсюда Лару и ее папашу, то, что до сих пор было суровой войной, превратится в войну безнадежную. Уже одной этой причины хватало, чтобы остаться.

Но не она удерживала меня на месте.

На моих глазах вурдалак в клочья растерзал беспомощную, не сопротивлявшуюся невольницу. Я на мгновение зажмурился и сообразил, что я не смогу покинуть этой пещеры, не попытавшись спасти как можно больше людей. Ну да, я мог уйти и остаться в живых. Но всякий раз, закрывая глаза, я снова окажусь здесь.

— Дрезден! — крикнул Марконе. — Я соглашался на спасательную операцию. Не на войну.

— Ну, вышла война, и что? — крикнул я в ответ. — Нам надо вытащить отсюда Рейта целым и невредимым, иначе все это лишено смысла, и вам никто не заплатит!

— Если я погибну, мне тоже никто не заплатит, — возразил Марконе.

Я выругался и, шагнув к нему, ухватил его за грудки.

Хендрикс повернулся ко мне и зарычал.

Мёрфи схватила здоровяка за кисть руки, сделала что-то с его указательным пальцем, и тот, охнув, припал на колено, пока Мёрфи заломила ему руку под болезненно острым углом за спину.

— Спокойно, громила, — посоветовала она ему. — А то кто-то может и пострадать.

— Ни с места! — рявкнул Марконе — своим людям, не мне. Взгляд его оставался прикован к моему. — Ну, Дрезден?

— Я мог бы приказать вам сделать это под угрозой держать связанным на все время перехода через Небывальщину домой, — негромко произнес я. — Или мог бы приказать вам помочь мне под угрозой закрыть переход, и тогда мы все погибли бы здесь. Я даже мог бы приказать вам сделать это под угрозой сжечь на месте. Но я не буду этого делать.

Марконе сощурил взгляд.

— Не будете?

— Нет. Угрозами вас не испугать. Мы оба это знаем. Я не в силах заставить вас делать что-либо, и это тоже знаем мы оба, — я мотнул головой в сторону пещеры. — Люди гибнут, Джон. Помогите мне спасти их. Ради Бога, пожалуйста, помогите мне.

Голова Марконе дернулась как от удара.

— За кого вы меня принимаете, Дрезден? — спросил он после секундного молчания.

— За того, кто может помочь им, — ответил я. — Возможно, единственного, кто может.

Он смотрел на меня своими пустыми, непроницаемыми глазами.

Потом медленно, очень медленно кивнул.

— Да, — произнес он очень тихо.

Я почувствовал, как рот мой см собой растягивается в свирепой улыбке, и повернулся к Рамиресу.

— Оставайся с этими ребятами и удерживай проход.

— Кто эти люди? — спросил Рамирес.

— Потом! — я вихрем повернулся обратно к Марконе. — Рамирес — член Совета, как я. Прикройте его, чтобы он удержал проход.

Марконе ткнул пальцем в нескольких своих.

— Ты, ты и ты. Охраняйте этого человека, — он выбрал еще нескольких. — Ты, ты, ты, ты и ты — начинайте выводить тех, кто находится ближе к нам и не подвергается особому риску.

Люди бросились выполнять его приказы. Это впечатляло. До сих пор мне еще не приходилось видеть Марконе вот таким — подвижным, решительным и абсолютно уверенным несмотря на царивший вокруг кошмар. В этом тоже ощущалась энергия сродни магической, нечто такое, что поддерживало какой-то порядок в окружавшем нас хаосе.

Что ж, я понимал, почему люди шли за ним. Как он смог подчинить себе преступный мир Чикаго.

Один из наемников выпустил у меня над ухом очередь, от которой я невольно дернулся.

— Знаете, что еще? — спросил я у Марконе. — Мне эта пещера не слишком нужна. Думаю, и вам тоже.

Марконе прищурился, кивнул и бросил что-то через плечо одному из наемников.

— Дрезден, я буду вам премного благодарен, если вы попросите сержанта отпустить моего сотрудника.

— Мёрф, — обратился я к ней. — Можешь ты переключиться на кого-нибудь одной с тобой весовой категории? — я не отказал себе в удовольствии полюбоваться секунду на выражение лица Хендрикса. — Да, и он нам нужен с дееспособной рукой.

Мёрфи ослабила давление и отпустила руку Хендрикса. Здоровяк покосился на нее, потер кисть, но молча встал и подобрал свой ручной пулемет.

— Гарри, — напомнил Томас звенящим от напряжения голосом. — Надо действовать.

— Угу, — кивнул я. — Томас, Мёрфи и… — нам не помешала бы ударная масса. — Хендрикс — со мной.

Хендрикс оглянулся на Марконе, и тот кивнул.

— Следуйте за мной, — сказал я. — Держитесь… что вы задумали, Марконе?

Марконе взял у одного из своих людей оружие — маленький, смертоносный пистолет-пулемет MAC-10, способный выплюнуть миллион пуль за секунду или две. Он проверил предохранитель и прицепил его ремешок к карабину на своем жилете.

— Я иду с вами. И у вас нет времени на препирания со мной на этот счет.

Чтоб его. Он был прав.

— Хорошо. Идите за мной и не отставайте. Нам нужно забрать лорда Рейта и вытащить его и всех, кого сможем еще, отсюда прежде, чем…

Марконе резко вскинул дробовик и разрядил один ствол в одного из лежавших вокруг нас вурдалаков, который вдруг начал шевелиться. Тот задергался, и он разрядил в него второй ствол. Вурдалак затих.

Только тут я обратил внимание на то, что сочившаяся из вурдалаков черная кровь, залившая весь пол…

…шевелится.

Сама собой.

Черная жижа колыхалась и перекатывалась как жидкая ртуть, собираясь из отдельных капель в лужи побольше. Те, в свою очередь, ползли по полу — в отдельных случаях по уклону вверх! — к изуродованным телам вурдалаков. На моих глазах зияющие, рваные раны начали зарастать, заполняясь этой жижей. Тот, которому снес башку выстрелом Томас, уже полз по полу, восстановив по крайней мере часть контроля за своими ногами. Уцелевшей лапищей он прижал оторванную голову к обрубку шеи, и сочившаяся с двух сторон кровь начала сращивать их. Пасть вурдалака резко закрылась, лязгнув зубами, глаза моргнули и повернулись.

Уставившись в меня.

Вот блин.

Время. Времени у нас оставалось в обрез. Если даже обезглавленные и выпотрошенные вурдалаки способны восстанавливаться, у вампиров просто не было шансов на победу. Все, на что они могли надеяться — это на бегство… впрочем, если бы они и могли сбежать сейчас из пещеры, оставшиеся не у дел вурдалаки навалились бы на нас всем скопом. Ну, или сделали бы что-нибудь еще омерзительнее, чем делали до сих пор, и мы все померли бы от рвоты.