— Идет, — ответил он. — Спасибо.

Я отвез его к себе домой и провел остаток дня, пытаясь собрать деньги с людей, в свое время недоплативших мне по той или иной причине. Не могу сказать, что мне слишком повезло. Еще несколько часов я мотался по банкам в надежде получить кредит — с еще меньшим успехом. Не знаю почему, но банковские сотрудники недоверчиво относятся к чувакам, имеющим просроченные платежи или пишущим в графе «профессия» слово «чародей». И ведь я ее не писал в графе «цель» того, что кредит требовался мне «для оплаты услуг наемного убийцы».

Под конец дня рука моя разболелась так, что даже болеутоляющие не помогали, к тому же я вымотался как собака. Выйдя из последнего банка, я минуту не мог вспомнить, как выглядит моя машина. Потом проехал поворот к моему дому, и мне пришлось обогнуть кругом весь квартал, но я проехал поворот и второй раз. Мне удалось-таки добраться до дому прежде, чем я брякнулся в обморок — я из последних сил проплелся мимо мирно дремавших на диване Томаса, Мистера и щена, и поленом повалился на свою кровать.

Когда я проснулся, было уже утро вторника.

Моясь под душем с пластиковым пакетом на забинтованной руке, я поймал себя на том, что жду появления на кончике носа красной точки лазерного прицела. Я оделся, взял телефон и набрал номер Кинкейда, потом положил трубку и принялся ждать ответного звонка.

Ждать пришлось не больше трех минут.

— Это Дрезден, — сказал я в трубку.

— Я понял. Как рука?

— Я видел этот суперпротез со всеми причиндалами швейцарского перочинного ножа, но мне не понравилось. Оставлю оригинал.

— Тоже дело, — хмыкнул Кинкейд. — Хотите еще контракт?

— Я как раз насчет прошлого, — пробормотал я. — Э… то есть, я помню, вы сказали ко вторнику, но я еще не все успел обналичить, — я ему не врал. Я не продал еще свои подержанные книги в бумажной обложке и коллекцию комиксов. — Мне бы еще времени немного.

— О чем это вы?

— О времени. Мне нужно еще немного времени.

— Зачем?

— Собрать для вас деньги, — буркнул я, опустив слово «балбес». Вот видите? И умею иногда вести себя дипломатично.

— Деньги пришли на счет несколько часов назад.

Я выпучил глаза.

— Но вы, конечно, можете заплатить и дважды, — продолжал Кинкейд. — Ничего не имею против. Еще чего-нибудь?

— Э… Нет. Думаю, больше ничего.

— Не звоните мне, если это не по делу, — он помолчал. — Впрочем, могу дать вам совет. Совершенно бесплатно.

— Какой еще? — поинтересовался я, мудро скрывая свое замешательство.

— Очень она легко дала себя одолеть, — сказал Кинкейд. — Мавра, в смысле.

— Угу. Полагаю, благодаря вашему чудо-оружию против вампиров. Спасибо.

— За все уплачено, — хмыкнул он. — Но я-то дал его вам в первую очередь, чтобы вы чувствовали себя увереннее. И чтоб самому быть уверенным в том, что вы не перестреляете нас случайно.

— А что вы там говорили насчет того, какая это крутая штука?

— Ну же, Дрезден. Это пистолет для пейнтбола. Мавра громила мирового экстра-класса. Я рассчитывал, что эта штука продырявит свежеиспеченных вампиров — это да. Думаете, Мавра возникла из дыма только для того, чтобы позволить вам укокошить себя? Вот так — красиво как в кино? Если вы на это купились, я о вас слишком хорошо думал.

Я ощутил неприятную пустоту в желудке.

— Это была она, — пробормотал я.

— Почему вы так решили?

— Ну… Потому… Наряд тот же самый… — я подумал немного. — Сукина дочь. Да, странно все вышло, даже для меня. То есть, один труп похож на другой. Могла быть и фальшивка.

— Могла, — согласился Кинкейд. — Поэтому вот мой вам совет, Дрезден. Ходите с оглядкой.

— Умгум. Спасибо.

— Сдачи не надо, — он помолчал немного, прислушиваясь к чьему-то голосу. — Ива просит передать привет вашей киске, — и повесил трубку.

Я в задумчивости отодвинул телефон. Когда я обернулся, Томас сидел на диване и молча протягивал мне какую-то бумажку. Я взял и посмотрел. Это оказалась Кинкейдова визитная карточка с номером счета и суммой.

— В прачечной нашел, — пояснил он.

— Тебе совершенно не обязательно было этого делать, — сказал я.

— Сам знаю, — ответил он.

— У тебя что, правда так много денег?

Он покачал головой.

— Больше нет. Это почти все, что мне удалось отложить. Как-то не очень я планировал независимую жизнь: считал, что я или погибну, или пробьюсь наверх. Так что за душой у меня сейчас баксов пятьдесят.

Я сел на диван рядом с ним. Щен ткнулся в меня холодным носом и повилял хвостом в знак приветствия.

— И куда ты дальше? — поинтересовался я.

— Не знаю, — признался он. — Наверное, смог бы так, как устроился мой кузен Мадригал: найти себе несколько девиц побогаче, — он поморщился. — Не знаю, чем заняться.

— Послушай, — сказал я. — Ты ведь, можно сказать, мою задницу спас. Так приземлись здесь на некоторое время.

— Не хочу благотворительности.

— Никакая это не благотворительность. — Считай эти деньги арендной платой. Поживешь на диване до тех пор, пока не встанешь на ноги. Тут, конечно, тесновато — так ведь не навсегда же.

Он кивнул.

— Ты уверен?

— Уверен.

Чуть позже Томас отправился в магазин за продуктами, а я спустился в лабораторию поговорить с Бобом. Я изложил ему события последних дней.

— Ты уверен? — спросил Боб. — Это точно Тот, Кто Идет Следом?

Я поежился.

— Угу. Я думал, я его убил.

— Идущих убить невозможно, Гарри, — возразил Боб. — Когда ты порвал его, он исчез из царства смертных. Может, это причинило ему боль, заставило выздоравливать какое-то время. Но сам-то он никуда не делся.

— Это ободряет, — буркнул я и развязал бинт.

— Ух ты, — сказал Боб.

— Ты ничего такого не видишь в ожоге? — спросил я.

— Похоже, сильный. Нервные окончания сгорели к черту, — заметил Боб. — М-мм, мне кажется, рефлексы все-таки сохранились. Мне кажется, ты даже пользовался ею, сам того не замечая.

Я нахмурился.

— Ты прав. Мне кажется, я делал это во время поединка с Рейтом. Но ты на это посмотри, — я осторожно разогнул здоровой рукой непослушные, онемевшие пальцы.

Как и заметил врач, там розовела неповрежденная кожа. Чего он не знал — так это того, что этот клочок имеет форму древнего знака — символа одного из Падших Ангелов. Конкретнее — того, чья личность была заключена в древнюю серебряную монету, которая в настоящий момент покоилась под двухфутовым слоем бетона и полудюжиной охранительных заговоров в дальнем углу моей лаборатории.

— Ласкиэль, — произнес Боб. В голосе его звучала тревога.

— Мне казалось, она заперта. Мне казалось, она не может дотянуться до меня оттуда, Боб.

— Она не может, — озадаченно подтвердил Боб. — То есть, я хочу сказать, это невозможно. У нее нет ни малейшей возможности достать тебя.

— Где-то мы это уже слышали, — буркнул я, снова бинтуя руку. — Но мне тоже так кажется. И мой посох ведет себя как-то странно. Стоит мне попытаться накачать в него энергию, как он начинает избыточно греться. Руны светятся как угли, и дым идет. Похоже, я перестарался, когда возился над ним. Может, я где-нибудь ошибся в расчетах?

— Возможно, — согласился Боб. — Однако, гм… Знаешь, это очень напоминает Адский Огонь. Я слышал, некоторые из Падших питают к нему слабость.

— Чего?

— Адский Огонь, — повторил Боб. — Ну, типа, альтернативный источник энергии. Не самый приятный, конечно, но с его помощью разрушительные заклятия как турбонаддувом подстегивает.

— Боб, я знаю, то такое Адский Огонь.

— Ну да. Конечно. А что ж тогда его используешь?

— Не знаю, — процедил я сквозь зубы. — Я не собирался. Я вообще, черт подери, не понимаю, что происходит.

— Ад, — произнес Боб. — Ха. Интересные у тебя союзнички, босс.

Я невольно получил доступ к Адскому Огню. И как такое, интересно, могло случиться?

Знак Ласкиэль на моей левой ладони оставался единственным прохладным пятнышком на пылающей руке.