Дети.

Кому-то предстояло сильно пожалеть об этом. Черт, кто-то должен был поплатиться за это, пусть даже для этого мне пришлось бы голыми руками снести это чертово здание — да хоть весь квартал. Даже монстры должны соблюдать какие-то правила.

Впрочем, на то они ведь и монстры, так?

— Сукины дети! — прорычал я и сунул голову в комнату.

Кинкейд грубо, всем телом оттолкнул меня обратно.

— Нет, — рявкнул он.

— Черт, прочь с дороги, — возмутился я.

— Это ловушка, Дрезден, — сказал Кинкейд. — Сейчас нарвались бы на растяжку — и убили бы нас всех.

Мёрфи покосилась на нас через плечо и снова принялась вглядываться в темноту.

Я хмуро посмотрел на Кинкейда, потом подобрал светящуюся пластиковую трубку и посветил в дверь.

— Не вижу никакой проволоки.

— Не буквально, — пояснил Кинкейд. — Там сеть инфракрасных лучей.

— Инфракрасных? Но как вы…

— Черт подери, Дрезден, хотите знать побольше обо мне — дождитесь автобиографии. На общих основаниях.

Черт, он говорил дело. Пожалуй, поздновато было интересоваться происхождением Кинкейда.

— Эй, ребята, — окликнул я. — Не шевелитесь-ка все и держитесь подальше от двери, ладно? Мы сейчас вас отсюда вытащим, — я понизал голос и повернулся к Кинкейду. — А как нам вытащить их отсюда?

— Не уверен, что это вообще возможно, — сказал Кинкейд. — Датчики подключены к противопехотной мине.

— Ну… — пробормотал я. — Не можем ли мы… вы пригрузить эту мину чем-нибудь? Пока на взрыватель действует какая-то нагрузка, он не сработает, так ведь?

— Так, — согласился Кинкейд. — Если только мы вернулись во времена Второй Мировой, — он покачал головой. — Современные мины продвинулись в искусстве убивать людей значительно дальше, Дрезден. Эта мина английская, последней модели.

— Откуда вы знаете?

Он постучал f1ебя пальцем по носу.

— У британцев взрывчатое наполнение другое. Скорее всего, это прыгающая мина. Очень гадкая штука.

— Прыгающая?

— Угу. Если что-нибудь заслоняет луч, срабатывает взрыватель. Вышибные заряды выбрасывают в воздух несколько так называемых суббоеприпасов, и те взрываются на высоте пяти или шести футов. В результате взрыва рассеивается облачко из тысячи с небольшим стальных осколков. Убивает все в радиусе тридцати или сорока метров — если взрывается на открытом месте. В замкнутом помещении вроде этого, возможно, радиус поражения увеличивается. Если бы эту мину ставил я, я бы нацелил ее вдоль коридора. С такими каменными стенами осколки посекут все на всем его протяжении.

— Я мог бы вывести из строя источник инфракрасного излучения, — предложил я.

— Это все равно, что попасть в луч, — возразил Кинкейд. — Верная смерть.

— Черт, — я поперхнулся и отступил от двери на шаг, надеясь, сто мои отрицательные эмоции не приведут эту гадость в действие совсем уж не вовремя. — Если осколки летят с одной стороны, я мог бы прикрыть нас защитным полем.

Кинкейд скептически заломил бровь.

— Правда?

— Правда.

— Черт. Но этим детишкам это вряд ли поможет. Они ведь с той стороны.

Я нахмурился как туча.

— Но как нам тогда обезвредить эту штуку?

— Вы ведь до сих пор не хотите решений в большевистском стиле?

— Не хочу.

— Значит, кому-то придется заползти туда под лучами, найти мину, обезвредить ее и отключить от датчиков.

— Отлично, — обрадовался я. — Так сделайте это.

Кинкейд покачал головой.

— Не могу.

— Чего?

— Не могу.

— Почему?

От мотнул головой в сторону двери.

— Там три луча с произвольным углом наклона. Я просто не пролезу под ними.

— Я вас худее, — задумчиво произнес я.

— Да. А также длиннее и не отличаетесь особой ловкостью. И потом, я знаю, что происходит с чувствительной техникой при приближении чародея.

— Но кому-то ведь надо сделать это, — не сдавался я. — Кому-то, достаточно миниатюрному, чтобы…

Мы оба оглянулись на Мёрфи.

— Как мне обезвредить ее? — спросила Мёрфи, продолжая вглядываться в полумрак коридора.

— Под мою диктовку, — ответил Кинкейд. — Дрезден, возьмите-ка ее пушку и прикрывайте нас.

— Эй, — обиделся я. — Кто здесь командует? Кинкейд, диктуйте ей, что нужно. Мёрфи, дай мне обрез, чтобы я вас прикрыл.

Я сунул свой шутовской пистолет под плащ, в петлю, обычно предназначавшуюся для моего жезла. Потом подмигнул Мёрфи. Она не ответила. Она просто отдала мне дробовик и повернула бейсболку козырьком назад. Потом двинулась по коридору к чулану, на ходу снимая куртку и пояс с кобурой.

— Жилет тоже лучше снять, — посоветовал Кинкейд. Если надо, я потом просуну его вам. Пожалуй, лучше лезть в левый нижний угол. Прижимайтесь как можно ниже и левее. Думаю, у вас получится.

— Думаете? — возмутился я. — А если вы ошиблись?

Он раздраженно покосился на меня.

— Надеюсь, вам не хочется, чтобы я диктовал вам еще, как охранять коридор, если оттуда вдруг повалят вампиры, нет? — поинтересовался он.

Я хотел было обидеться, но он говорил дело. Вместо этого я угрюмо уставился в темноту, сжимая приклад обреза. Мне пришлось повозиться немного — модель была незнакомая, и я не сразу нашел предохранитель. Я щелкнул флажком, сдвинув его на красную точку. Во всяком случае, я решил, что она красная. В зеленом химическом свете она казалась черной.

— Стоп, — скомандовал Кинкейд все тем же спокойным голосом. — Расслабьте.

— Что расслабить? — спросила Мёрфи.

— Попу свою расслабьте.

— Прошу прощения?

— Вы сейчас заденете луч. Нужно на четверть дюйма ниже. Расслабьтесь.

— Я расслаблена, — возразила Мёрфи.

— Ох, — буркнул Кинкейд. — Значит, у вас слишком пышная попа. Снимайте штаны.

Я вздрогнул и оглянулся. Мерфи лежала ничком, прижимаясь к полу щекой и вытянув руки над головой. Она успела заползти в дверь примерно по плечи. Ей удалось чуть повернуть голову, чтобы посмотреть на Кинкейда.

— Что, еще попробовать?

— Снимайте штаны, — с улыбкой повторил Кинкейд. — О детях подумайте.

Она пробормотала чего-то себе под нос и попробовала опустить руки.

— Не пойдет, — сказал Кинкейд. — Слишком далеко заползли.

— Ну, гений, — буркнула Мёрфи. — Что тогда мне делать?

— Лежите и не шевелитесь, — скомандовал Кинкейд. — Сам вам их спущу.

Мгновение царила тишина. Потом Мёрфи прошипела что-то. А может, просто охнула.

— Да не укушу я вас, — заверил Кинкейд. — Не шевелитесь. Мне хочется выйти отсюда живым.

— Ладно, — сдавленно отозвалась Мёрфи, чуть помедлив.

Я насупился в темноту, борясь с приступом совершенно иррациональной злости. Все-таки я не удержался и оглянулся еще раз. Мёрфи, извиваясь, уже почти полностью проползла в дверь. Ноги у нее были белые, сильные, красивые. И я не мог не признать, что Кинкейд совершенно верно охарактеризовал ее заднюю часть.

Кинкейд придерживал ее за ляжки, не давая ей случайно уклониться слишком далеко в сторону. Или по крайней мере, лучше бы он делал это, а то в противном случае мне пришлось бы его убить.

Я тряхнул головой и вернулся к своей вахте. Не кипятись, Гарри, думал я про себя. Между тобой и Мёрфи ничего нет ведь. Она не твоя собственность. Она сама за себя отвечает. Она занимается тем, что хочет, с кем хочет. Ты ведь даже ей не увлечен. Не тебе и возникать по этому поводу.

Я повторил эти мысли несколько раз, нашел их безупречно логичными, морально устойчивыми… правда, мне все равно хотелось придушить Кинкейда. Из чего следовал целый ряд выводов, обдумать которые у меня все равно не было времени.

Еще несколько секунд — и я услышал, как они переговариваются вполголоса. Мёрфи описывала взрывное устройство, а Кинкейд давал ей инструкции.

В темноте, за пределами света от дальней химической трубки, что-то пошевелилось.

Я чуть сменил позу и сунул руку в свою поясную сумку. Достав из нее свою пару трубок-светильников, я согнул обе об пол, сломав разделявшую химикалии перегородку, и встряхнул их. Обе разгорелись неярким зеленым светом. Я кинул их вглубь коридора, и они прокатились по полу дальше, в расположенную в дальнем конце комнату. Впрочем, они почти ничего не высветили: каменный пол, кусок перегородки из сухой штукатурки… Боб говорил, что это помещение используется в качестве кладовой — разбито гипсокартонными перегородками на несколько маленьких кладовок, которые можно использовать в качестве временного жилья при стихийных бедствиях. Однако все, что я видел — это нижнюю часть двери, пару штабелей картонных коробок, портновский манекен и светящиеся трубки, которые сам туда и кинул.