— Ты-то что здесь делаешь так поздно?

Я повернулся к ней.

— Мне нужна помощь. Информация, — я протянул ей конверт, который дала мне Мэб. Мёрфи открыла его, проглядела фотографии и нахмурилась.

— Это снимки из дела о смерти Рональда Ройеля. Где ты их достал?

— Я их не доставал, — сказал я. — Их дал мне клиент. Я не знаю, откуда они у нее.

Она устало потерла глаза.

— Что она хотела от тебя.

— Она хочет, чтобы я нашел того, кто его убил.

Мёрфи покачала головой.

— Мне казалось, смерть произошла в результате несчастного случая.

— Я слышал, это не так.

— Откуда слышал?

Я вздохнул.

— Это сказала мне волшебная фея.

Мёрфи бросила на меня подозрительный взгляд и тут же нахмурилась.

— Боже, ты ведь это буквально, да?

— Угу.

Мёрфи покачала головой и устало улыбнулась.

— Чем я могу помочь?

— Мне хотелось бы покопаться в материалах дела о его смерти. Я не могу поработать на месте — слишком много времени прошло — но, возможно, криминалисты нарыли чего-нибудь, что сами не считают уликой. Это дало бы мне, по крайней мере, отправную точку.

Мёрфи кивнула, не глядя на меня.

— Идет. С одним условием.

— Согласен. С каким?

— Если это убийство, ты подключишь меня к делу.

— Мёрф, — возмутился я. — Ты что? Я не хочу втягивать тебя во что-то, что…

— Черт подери, Гарри, — зарычала Мёрфи. — Если кто-то или что-то убивает людей в Чикаго, мне нужно разобраться с этим. Это моя работа. И то, что со мной произошло, ровным счетом ничего не меняет.

— Твоя работа разбираться с плохими парнями, — возразил я. — Но это, возможно, не парень вовсе. В смысле, не человек. Я не хочу подвергать тебя опасности, если…

— В жопу безопасность, — огрызнулась Мёрфи. — Это моя работа, Гарри. Если ты нароешь убийство, ты подключаешь меня.

Я колебался, стараясь не выказывать досады. Я не хотел впутывать Мёрфи в дела Мэб и компании. Шрамов у Мёрфи и так хватало, а феи известны своей наклонностью исподволь просачиваться в вашу жизнь. Мне ужасно не хотелось выставлять Мёрфи под удар — особенно с учетом ее нынешнего, уязвимого состояния.

Но при всем при этом лгать ей я тоже не мог. Слишком многим я ей обязан.

Мёрфи была ранена. Ее глодал страх, который мог сожрать ее окончательно, не борись она с ним. Она это понимала. И как бы ей ни было страшно, она понимала, что должна работать, иначе не оправится никогда.

И как бы мне ни хотелось держать ее в стороне от опасности, особенно сейчас, я понимал, что это ей не поможет. Только сделает хуже. В некотором роде речь шла о ее жизни.

— Заметано, — тихо произнес я.

Она кивнула и встала с дивана.

— Посиди пока здесь. Пойду, залезу в компьютер — посмотрю, что удастся нарыть.

— Слушай, я ведь могу подождать, если тебе удобнее.

Она мотнула головой.

— Я уже приняла валиум. Если я не займусь этим сейчас, у меня голова варить не будет. Ты посиди. Хочешь, налей себе выпить. Только постарайся ничего здесь не взорвать, — и она вышла, бесшумно ступая босыми ногами.

Я уселся в одно из кресел, вытянул ноги и позволил голове свеситься на грудь, погрузившись в легкую дрему. День выдался нелегкий и, похоже, до завершения его было еще далеко. Я проснулся, когда в комнату вернулась зевающая Мёрфи. В руках она держала картонную папку.

— Вот, — сказала она. — Тут все, что мне удалось вывести. Фото, конечно, так себе по резкости, но и не полный отстой.

Я встряхнулся, сел прямо и взял у нее папку. Мёрфи села в кресло напротив и подобрала под себя ноги. Я принялся просматривать бумаги из папки, хотя мозг мой, похоже превратился в фруктовое желе со взбитыми сливками.

— Что у тебя с рукой? — спросила она.

— Фея, — буркнул я. — Фея с ножом для бумаги.

— Вид черт-те какой. И повязка наложена сикось-накось. Ты ее показывал кому-нибудь?

Я мотнул головой.

— Некогда.

— Гарри, ты просто идиот, — она встала, скрылась на кухне и вернулась с аптечкой первой помощи. Еще она притащила с кухни стул, поставила передо мной и положила мою руку на его спинку.

— Я тут читаю, Мёрф.

— У тебя кровь все еще идет. Сквозные ранения плохо перестают кровоточить, если их не перевязать как следует.

— Угу. Я пытался это объяснить, но меня все равно заставили снять повязку.

— Кто заставил?

— Долго рассказывать. Значит, охранник у входа не видел, чтобы кто-нибудь входил?

Решительными движениями она содрала с руки повязку. Это было больно. Она достала из коробки какой-то антисептик.

— Видеоконтроль тоже не засек ничего подозрительного, и помех, сопутствующих всяким магическим штучкам, тоже не было. Я проверила.

Я присвистнул.

— Неплохо, Мёрф.

— Ну да, иногда я пользуюсь и головой, не только пистолетом. Потерпи, будет больно.

Она щедро побрызгала на мне ладонь аэрозолем. Щипало, и правда, здорово.

— Уау!

— Не хнычь.

— А другие входы и выходы из здания?

— Никаких — если, конечно, кто-то не умеет летать или проходить сквозь стены. Все остальные двери — пожарные выходы с сигнализацией, которая срабатывает, стоит кому-то открыть их.

Я продолжал листать бумаги.

— Перелом шеи как следствие падения с лестницы — так здесь написано. Его нашли у нижней ступени.

— Верно, — Мёрфи вытерла мою руку с двух сторон салфеткой, потом снова побрызгала антисептиком. Щипало заметно слабее. — Повреждения на теле вполне соответствуют тем, что можно получить при падении, и ведь он был пожилой человек. Никого постороннего не видели ни входящим, ни выходящим из здания, оборудованного совершенной системой сигнализации, так что, вполне естественно…

— …никто не искал убийцу, — договорил за нее я. — И не доложил ничего такого, что могло хотя бы намекнуть на это. Нет, погоди-ка, не так ведь. Вот, тут написано, что первый прибывший по вызову полицейский обнаружил на верхней площадке марша, с которого упал Ройель, «скользкую слизь».

— Но никто из детективов, прибывших на место происшествия позже, ничего такого не видел, — возразила Мёрфи. Она наложила на рану с обеих сторон по тампону и принялась фиксировать их бинтом. — Первый полицейский был новичок. Все решили, что он видит убийство там, где его нет, чтобы ему поручили вести расследование.

Я нахмурился, вертя в руках распечатки фотографий.

— Вот, видишь? Рукава плаща Ройеля мокрые. Видишь, совсем другой цвет.

Она вгляделась и кивнула.

— Возможно. Но об этом в рапорте ни слова.

— «Скользкая слизь». Очень похоже на эктоплазму.

— Чего-чего? Экто-как-ее?

Я согнул и разогнул пальцы, пробуя повязку.

— Вроде хорошо. Эктоплазма. Материя из Небывальщины.

— Из мира духов, да? Из страны фей?

— И их — в том числе.

— И тамошняя материя — слизь?

— Она превращается в слизь, когда магия, которая сдерживала ее, исчезает. Но пока та действует, она ничем не отличается от настоящей. Например, то тело, которое соорудил себе Кравос, когда отправился на расправу с тобой. Помнишь, оно внешне ничем не отличалось от моего?

Мёрфи поежилась и начала убирать принадлежности обратно в аптечку.

— Значит, когда тот, что превращает эту экто-дрянь в материю, уходит, она превращается в…

— Слизь, — подтвердил я. — Она прозрачная и скользкая, и через несколько минут испаряется совсем.

— Получается, убить Ройеля могло что-то из Небывальщины?

— Угу, — кивнул я. — Или кто-то мог открыть портал прямо в дом. Обыкновенно, когда кто-то открывает портал, остаются следы. Пыль, попавшая из Небывальщины. Кто-то мог отворить портал, а потом уйти тем же путем.

— Надо же! А я-то думала, в этой твоей Небывальщине нет никого, кроме чудищ. Значит, люди тоже могут туда попадать?

— Ну… да, если знаешь нужные заклинания. Правда, там на каждом шагу полно жутко опасных штук. Это тебе не воскресная прогулка.

— Господи Иисусе, — выдохнула Мёрфи. — Значит, кто-то…