Но они же вампиры, убеждала часть меня. Они сами напросились на это. Они были монстрами.

Я покосился на задыхающуюся Сьюзен, белая блузка которой потемнела от крови. Не отрываясь, широко раскрытыми глазами смотрела она на огонь. Белки ее медленно темнели. Я увидел, как ее пробрала дрожь, и закрыл ей глаза рукой. Когда я отнял руку, глаза снова сделались нормальными, полными слез.

Там, в оболочке моего заклятия, стихали крики. Потом не осталось ничего, кроме потрескивания. Шипения. Бульканья.

Я отвернулся и посмотрел на дверь.

— Пошли, — сказал я. Сьюзен и Жюстина послушно шагнули за мной.

Я вел их по подвалу. Он оказался неожиданно большим, недостроенным, сырым. В центре комнаты рядом с постирочной зияло большое сточное отверстие. Оно было забито трупами. Дети с маскарада. Другие, в лохмотьях и одежде с чужого плеча. Пропавшие бомжи.

Я задержался на краю отверстия, пытаясь уловить хоть один признак жизни. Ни дыхания, ни даже слабого биения пульса. Только мертвые тела. Пол под нашими ногами был влажный: из трубы у стены подтекала вода.

Накрытый обед.

— Ненавижу их, — сказал я. Голос мой прозвучал в подвале неожиданно громко — Сьюзен, я их ненавижу.

Она ничего не сказала в ответ.

— Я не позволю им продолжать это. До сих пор я старался держаться подальше от них. Я больше не могу. После того, что видел — не могу, и все тут.

— Вы не сможете биться с ними, — прошептала Жюстина. — Они слишком сильны. Их слишком много.

Я поднял руку, и Жюстина замолчала. Я склонил голову набок и услышал — краем своего натренированного слуха — чуть слышное постукивание. Я почти бегом пересек комнату, обогнул тела и оказался у небольшой ниши в стене.

В нише обнаружилась встроенная полка, а на ней — мой браслет, мой жезл и Бобов череп, который так и не удосужились вынуть из авоськи. При моем приближении глазницы черепа ожили, засветившись оранжевым огнем.

— Гарри! — вскричал Боб. — Звезды милосердные, ты цел и невредим! — он поколебался секунду-другую. — И вид у тебя — грознее некуда. Даже в трусах с желтыми утятами.

Я опустил взгляд и попытался представить себе вампира, щеголяющего семейными трусами в желтых утятах. Или, если уж на то пошло, хотя бы чародея.

— Боб, — сказал я.

— Уау, — Боб даже присвистнул. — Твоя аура изменилась. Ты теперь ужасно похож на…

— Заткнись, Боб, — сказал я очень спокойным голосом.

Он послушался.

Я надел браслет и взял в руку жезл. Потом пошарил взглядом и нашел свой посох, стоящим в углу. Я забрал и его.

— Боб, — спросил я. — Что мое барахло делает здесь?

— О, — ответил Боб. — Это? Ну, видишь ли, Бьянке втемяшилось в голову, что твое, как ты говоришь, барахло, может взорваться, если с ним кто-нибудь будет возиться.

Я услышал в его голосе этакую хитринку, хотя поклясться в этом не мог бы.

— Правда?

— Ума не приложу, с чего она это взяла.

— Считай, что я удваиваю твою зарплату, — я взял череп и протянул Жюстине. — Вот, несите это. Только не уроните.

Боб снова присвистнул.

— Эй, красотка! Какой у тебя славный плащик. Можно посмотреть покрой?

Я дернул череп к себе — так резко, что Боб охнул.

— Не глазей куда не надо. Мы все еще у Бьянки в доме, и нам еще надо найти дорогу отсюда, — я нахмурился, покосился на Жюстину, потом быстро посмотрел в одну сторону, в другую. — Где Сьюзен?

Жюстина зажмурилась.

— Она была здесь, прямо за… — она повернулась и тоже принялась вертеть головой.

Из трубы все капала вода.

За этим исключением тишина стояла полная.

Жюстина затрепетала как лист.

— Здесь, — прошептала она. — Они здесь. Только мы их не видим.

— Кто это «мы», детка? — проворчал Боб, вертясь в своей авоське. — Я не вижу никаких завес, Гарри.

Я шарил взглядом по стенам, потолку, полу, сжимая в руке свой жезл.

— Ты видел, как она отошла? Или как ее утащили?

Боб смущенно закашлялся.

— Ну, по правде говоря, я смотрел больше на Жюстину. На ее маленькую, шикарную…

— Я тебя понял, Боб.

— Извини.

Я раздраженно тряхнул головой.

— Значит, они пробрались сюда, возможно, прикрываясь завесой. Схватили Сьюзен и выскочили. Кой черт им прятаться? Почему бы просто не сунуть мне нож в спину? Или не прихватить заодно и Жюстину?

— Хорошие вопросы, — заметил Боб.

— А я скажу тебе, почему. Потому, что их здесь не было. Они не смогли бы утащить Сьюзен так просто. Не сейчас.

— Почему нет? — поинтересовался Боб.

— Уж поверь мне. Она бы им показала. Они не проделали бы этого, не подняв при этом шума, а мы бы это заметили.

— Допустим, ты прав, — сказал Боб. — Тогда зачем ей уходить от нас?

Жюстина покосилась на меня и облизнула губы.

— Ее могла заставить Бьянка. Я видела, как она делала это. Она заставила Сьюзен саму зайти в постирочную.

Я хмыкнул.

— Похоже, Бьянка налегала на книги, а, Боб?

— Вампир-чародей, — задумчиво произнес Боб. — Черная магия. Это может быть очень даже круто.

— Я тоже могу быть крутым. Ладно, Жюстина, держитесь за мной. И держите ухо востро.

— Есть, сэр, — негромко сказала она. Я обошел ее и направился к лестнице. Часть той энергии, что я ощущал только что, исчезла. Боль и усталость снова придвинулись ближе. Я делал все, что в моих силах, чтобы поменьше думать о них. Короткий приступ паники застрял у меня в горле, пытаясь заставить меня визжать. Его я тоже оттолкнул прочь. Я просто подошел к нижней ступеньке и посмотрел наверх.

Наверху виднелась дорогая деревянная дверь, распахнутая настежь. Вниз по ступенькам струился мягкий ветерок и запах ночного воздуха. Поздняя ночь с предрассветным туманом. Я оглянулся на Жюстину, и та едва не отшатнулась от меня.

— Оставайтесь внизу, — приказал я ей. — Боб, кое-кто или кое-что может начать летать здесь. Постарайся помочь ей, чем сможешь.

— Хорошо, Гарри, — согласился Боб. — Ты, конечно, понимаешь, что эта дверь открыта для тебя. Они так и ждут, что ты подымешься.

— Угу, — буркнул я. — Что ж, сильнее я все равно не стану, так что почему бы не попробовать сейчас?

— Ты мог бы дождаться рассвета. Тогда они…

— Тогда они силой пробьются сюда, — перебил я его, — чтобы спрятаться от солнечного света. Так и так выйдет махалово, — я повернулся к Жюстине. — Постараюсь вывести вас отсюда, — сказал я ей. — Если смогу.

Она быстро подняла глаза на мое лицо и тут же опустила их.

— Спасибо, мистер Дрезден. За попытку.

— Не за что, детка, — я согнул и разогнул левую руку, ощущая на ней приятный холодок своего браслета-оберега. Потом покрепче сжал посох. Потом покатал в пальцах жезл, ощупывая врезанные в дерево руны — формулы силы, огня, власти.

Я поставил ногу на нижнюю ступеньку. Босые ноги ступали почти бесшумно, но доска скрипнула под моим весом. Я расправил плечи и шагнул выше, потом еще выше. Что ж, разберемся, подумал я. Боялся я наверняка. И злился до чертиков тоже.

Я постарался крепче держаться за злость и отмести страх прочь. Не могу сказать, чтобы это получилось у меня слишком хорошо, но я двинулся дальше.

За открытой дверью обнаружился просторный зал, и в дальнем конце его стояла Бьянка. На ней было то же белое платье, что я уже видел раньше — мягкая ткань, туго натянутая на соблазнительных выпуклостях, играющая тенями с выразительностью живописного полотна. Сьюзен, дрожа, стояла перед ней на коленях, с низко склоненной головой. Одной рукой Бьянка держала ее за волосы.

Вокруг Бьянки и за ее спиной стояло с дюжину вампиров: костлявые члены, мешковатые черные тела, истекающие слюной клыки, кожистые перепонки между руками и телом. Несколько вампиров вскарабкалось на стены и угнездились под потолком жирными черными пауками. У всех, даже у Сьюзен, были огромные черные глаза. И все до одного смотрели на меня.

Перед Бьянкой припали на колено человек пять-шесть в серых, невыразительных костюмах, оттопыривавшихся в неожиданных местах, с пистолетами в руках. Очень большими пистолетами. Наверное, это штурмовые автоматы, подумал я. Взгляды у них были несколько квелые, словно им позволили видеть только часть из того, что происходило в помещении. Не более того.