— Я не хочу его слушать, Майкл.

— Он вампир, — согласился Майкл. — И он предал нас. Возможно, он пришел, чтобы обмануть нас еще раз.

— Вы считаете, нам стоит убить его?

— Прежде, чем он причинит вред еще кому-либо, — сказал Майкл. Голос его звучал ровно, безразлично. Очень, скажем честно, зловеще. Я чуть вздрогнул и плотнее запахнул халат.

— Послушайте, Томас, — произнес я. — У меня был ужасно тяжелый день, и я проснулся всего полчаса назад. Не советую вам усугублять.

— У нас у всех был тяжелый день, Дрезден, — сказал Томас. — Люди Бьянки охотились за мной весь день и всю ночь. Я еле сумел добраться сюда живым.

— Ночь еще только начинается, — возразил я. — Назовите мне хоть одну убедительную причину, по которой я не должен убить вас как лживого, скользкого предателя, кем вы на деле и являетесь?

— Потому, что вы можете мне верить, — сказал он. — Я хочу вам помочь.

Я презрительно фыркнул.

— С какой это стати мне вам доверять?

— Ни с какой, — согласился он. — И не верьте. Я отменный лжец. Из лучших. Я и не прошу вас верить мне. Верьте обстоятельствам. У нас с вами общие интересы.

Я нахмурился.

— Вы надо мной смеетесь.

Он покачал головой и сделал попытку улыбнуться.

— Хотелось бы. Я надеялся, мне удастся помочь вам, как только Бьянка выпустит меня из поля зрения, но Бьянка и тут обманула меня.

— Право же, Томас. Не знаю, может, вы и правда новичок в этих играх, но Бьянка из тех, кого мы обыкновенно относим к «плохим парням». А они поступают так сплошь да рядом. Собственно, это один из способов отличить плохих парней от хороших.

— Бог да хранит меня от идеалистов, — пробормотал Томас.

Майкл недовольно зарычал, и Томас улыбнулся-таки ему полной надежды, щенячьей улыбкой.

— Послушайте, вы оба. У них в руках женщина Дрездена.

Я шагнул вперед с бешено колотящимся сердцем.

— Она жива?

— Пока жива, — ответил Томас. — И Жюстина тоже у них. Я хочу вернуть ее. Вы хотите вернуть Сьюзен. Мне кажется, мы могли бы ударить по рукам. Работать вместе. Что скажете?

Майкл покачал головой.

— Он лжец, Гарри. Я это кожей чувствую даже на расстоянии трех футов.

— Да, да, да, — поспешно согласился Томас. — Я ведь не скрываю этого. Но в настоящий момент не в моих интересах врать кому бы то либо. Я просто хочу вернуть ее.

— Жюстину?

Томас кивнул.

— Чтобы он сам мог сосать из нее жизнь, — сказал Майкл. — Гарри, если уж мы не будем убивать его, так хоть выкинем его вон отсюда, а?

— Если вы выкинете меня, — сказал Томас, — вы сделаете большую ошибку. И, клянусь вам своей ослепительной внешностью и головокружительным самомнением, я вам не вру.

— О'кей, — сказал я Майклу. — Убейте его.

— Стойте! — вскричал Томас. — Дрезден, прошу вас. Что вы хотите, чтобы я вам заплатил? Чтобы я для вас сделал? Мне больше некуда идти!

Я внимательно следил за его лицом. Он казался усталым, отчаявшимся — прячась за маской спокойствия, он едва удерживался на плаву. Но под маской страха он сохранял решимость. Устремленность.

— Ладно, — сказал я. — Все в порядке, Майкл. Отпустите его.

Майкл нахмурился.

— Вы уверены?

Я кивнул. Майкл отступил от Томаса, но кочерги из рук не выпустил.

Томас сел, провел руками по горлу, на котором темнел след Майкловой подошвы, потом ощупал разбитую губу и поморщился.

— Спасибо, — произнес он. — Посмотрите в чехле.

Я покосился на черный ружейный чехол.

— Что там?

— Залог, — сказал он. — Предоплата.

Я заломил бровь, склонился над чехлом и осторожно провел по нему пальцем. Я не ощутил покалывания энергии от подстроенной магической ловушки… впрочем, хорошо наведенное заклятие распознать трудно. И все же внутри что-то было. Что-то такое… негромко жужжащее, беззвучная вибрация энергии, пробивавшейся сквозь пластик. Знакомая вибрация.

Онемевшими от волнения пальцами я расстегнул застежку и раскрыл чехол.

«Амораккиус» лежал, сияя, на серой поролоновой подкладке, и на нем не осталось ни одной отметины от бушевавшего во дворе у Бьянки пекла.

— Майкл, — негромко окликнул я его, потом нагнулся ниже и снова дотронулся до рукояти меча. В нем как прежде жужжала негромкая, скрытая в глубине сила — ободряющая, вселяющая надежду. Я отнял пальцы.

Майкл подбежал к чехлу и упал рядом с ним на колени, не сводя взгляда с меча. Выражение лица его трудно было определить словами. Глаза его наполнились слезами, и он осторожно коснулся своей тяжелой, мозолистой рукой рукояти. Потом сомкнул на ней пальцы и зажмурился.

— Все в порядке, — произнес он наконец. — Они его не повредили, — он поморгал немного и поднял взгляд к потолку. — Я слышу.

Я тоже посмотрел на потолок.

— Надеюсь, это вы фигурально. Лично я ничего не слышал.

Майкл улыбнулся и покачал головой.

— Некоторое время я был слаб. Меч — это бремя. Сила — да, конечно, но стоящая недешево. Я думал, возможно, лишив меня меча, Он давал мне понять, что мне пора в отставку, — он осторожно коснулся покореженной шляпки гвоздя, вбитого в рукоять. — Но впереди еще много работы.

Я поднял взгляд на Томаса.

— Вы говорите, Сьюзен и Жюстина у них в руках, да? Где?

Он облизнул разбитую губу.

— В доме, — сказал он. — Огонь повредил задний фасад — только снаружи. Внутри все цело, и уж подвал тем более остался нетронутым.

— Ладно, — кивнул я. — Рассказывайте.

И Томас рассказал — сжато, но убедительно. Бьянка и ее коллегия укрылись от пожара в доме, причем Бьянка приказала вампирам каждому захватить с собой по одному из беспомощных смертных. Один из них утащил Сьюзен. Когда прибыли пожарные и полиция, во дворе уже не оставалось почти никого, так что брандмейстер нашел там в основном трупы. Он заходил в дом переговорить с Бьянкой, и вышел от нее успокоенным, приказав всем собираться и уезжать. Имел место, сказал он, прискорбный несчастный случай, и он рад, что все позади.

После этого вампиры получили возможность успокоиться и получать удовольствие от своих, так сказать, гостей.

— Мне кажется, они обратили часть их, — сказал Томас. — Бьянка теперь обладает достаточной властью, чтобы позволить это. И они потеряли слишком многих своих в бою, а потом в огне. Насколько мне известно, Мавра захватила с собой двоих, когда уезжала.

— Уезжала? — переспросил я.

Томас кивнул.

— Говорят, она покинула город вчера после захода солнца. Пара новых голодных ртов, требующих пропитания, понимаете ли…

— А вам-то откуда все это известно, а, Томас? Последнее, что я слышал — это как подданные Бьянки пытались убить вас.

Он пожал плечами.

— У хорошего лжеца всегда найдется что-нибудь в запасе, Дрезден. В общем, некоторое время мне удавалось следить за происходящим.

— Ладно, — сказал я. — Значит, они держат наших женщин в доме. От нас всего-то требуется войти туда, высвободить их и выйти обратно.

Томас покачал головой.

— Нужно кое-что еще. Бьянка поставила там охрану из смертных. Часовых с автоматами. Как бы не вышло бойни.

— Что ж, весьма разумно с ее стороны, — буркнул я с угрюмой ухмылкой. — Где именно в доме держат они пленных?

Мгновение Томас молча смотрел на меня, потом покачал головой.

— Не знаю.

— До сих пор вы все знали в подробностях, — возмутился Майкл. — Почему же вы с нами этим не можете поделиться?

Томас опасливо покосился на Рыцаря.

— Я говорю совершенно серьезно. С устройством Бьянкиного дома я знаком не больше вашего.

Майкл нахмурился.

— Даже если нам удастся попасть туда, не можем же мы слоняться по всему дому от чулана к чулану. Нам нужно хотя бы ориентироваться в его планировке.

Томас пожал плечами.

— Мне очень жаль. Тут я пас.

Я махнул рукой.

— Не переживайте. Нам всего-то нужно поговорить с кем-то, кто бывал в этом доме.

— Захватить «языка»? — спросил Майкл. — Не уверен, что нам с этим повезет.