— Ну да, Майкл. Рука провидения, ля-ля и тэ дэ. Ладно, звоните.

— Не надо «ля-ля» с Господом, Гарри. Это непочтительно. Господь да пребудет с вами, — и он повесил трубку.

Я подвинул куртку, достал из-под нее свой теплый, тяжелый фланелевый халат и облачился в него, потом подошел к ковру у южной стены моей комнаты. Сдвинув его в сторону, я откинул вверх открывшийся под ним люк на петлях. Я взял с полки керосиновую лампу, зажег ее, отрегулировал фитиль, чтобы она горела поярче, и собрался спуститься по складной деревянной стремянке в подвал.

Снова зазвонил телефон.

Я подумал, не плюнуть ли мне на него. Он продолжал настырно звонить. Я вздохнул, закрыл люк, сдвинул ковер на место и подошел к телефону на пятый звонок.

— Алё? — не слишком дружелюбно спросил я.

— Предоставляю это тебе, Дрезден, — сказала Сьюзен. — Уж ты-то наверняка знаешь, как обаять девушку наутро после того, как.

Я вздохнул.

— Извини, Сьюзен. Я тут того… работаю, и… пока не все гладко. Уйма вопросов и ни хрена ответов.

— Ох, — отозвалась она. Кто-то, стоявший рядом с ней произнес что-то, и она пробормотала что-то в ответ. — Не хотелось бы добавлять к твоим сложностям еще одну, но ты не помнишь, как звали того парня, которого вы с ребятами из ОСР накрыли пару месяцев назад? Ну, ритуального убийцу?

— Ах, да. Этого-то… — я зажмурился и покопался в памяти. — Лео как-то-там. Крават. Камнер. Коннер. Крейвен-Охотник. Возможно, я его фамилии и не знаю. Я выследил его по демону, которого он призывал — на этом он и попался. А в бумагах мы потом с Майклом почти и не копались.

— Кравос? — спросила Сьюзен. — Леонид Кравос?

— Ага, кажется, так его и звали.

— Класс, — сказала она. — Супер. Спасибо, Гарри, — голос ее чуть звенел от возбуждения.

— Э… Ты хоть сказать можешь, в чем дело? — поинтересовался я.

— Ну, это тема, над которой я сейчас работаю, — невинно ответила она. — Послушай, пока у меня на руках нет ничего, кроме слухов. Как только нарою чего-нибудь более определенного, постараюсь поделиться с тобой.

— Очень мило с твоей стороны. Тем более, что сейчас я все равно сосредоточен на другом.

— Помощь не требуется?

— Видит Бог, надеюсь, нет, — сказал я и прижал трубку крепче к уху. — Скажи, и как тебе спалось нынче ночью?

— Да как сказать, — ехидно отозвалась она. — Трудно расслабиться, будучи неудовлетворенной… С другой стороны, у тебя такая холодрыга, что словно как в спячку впадаешь.

— Ну, что ж. В следующий раз постараюсь, чтобы было еще холоднее.

— Уже дрожу, — хихикнула она. — Ну что, я звякну тебе вечером, если смогу?

— Меня может не быть.

Она вздохнула.

— Ясно. Что ж, такая непруха. Еще раз спасибо, Гарри.

— Всегда пожалуйста.

Мы распрощались, я повесил трубку и вернулся к люку в подвал. Я снова сдвинул ковер, отворил люк, взял лампу и спустился в подвал.

Какие бы я попытки не предпринимал с целью хоть немного привести свою лабораторию в некоторое подобие порядка, хламу в ней не убавляется. Наоборот, его становится все больше. Шкаф и полки занимают три из четырех стен. В центре помещения стоит длинный стол, и вокруг него расчищено пространство, позволяющее мне без особых помех перемещаться вдоль всех его сторон. Рядом с лестницей находится керосиновый обогреватель, благодаря которому в царящем в подвале подземном холоде можно существовать. В дальнем от лестницы конце стола в пол вделано медное кольцо — мой магический круг для заклинаний. Горький опыт научил меня держать его чистым от мусора.

Мусор… Собственно, все до единого предметы в моей лаборатории имели какое-то назначение. Древние фолианты с выцветшими пергаментными страницами, потертыми кожаными обложками и неизживаемым замахом пыли и тлена, пластиковые контейнеры с герметичными крышками, бутылки, банки, коробки — все это содержало нечто, что уже пригодилось мне или могло пригодиться в любой момент. Блокноты, тетради, дюжины шариковых ручек и карандашей, кнопки, скрепки, клочки бумаги, покрытые моими неразборчивыми каракулями, сушеные тушки мелких животных, человеческий череп в окружении бульварных романов, свечи, древний боевой топор — все это имело ценность. Я только не помню обычно, какую именно, в отношении большинства предметов.

Я снял с лампы колбу и зажег от ее огня с дюжину свечей по всей комнате, а также керосиновый обогреватель.

— Боб, — окликнул я. — Боб, проснись. Ну, давай же, нам надо поработать, — помещение заполнилось золотым светом и запахом горячего воска. — Я серьезно, приятель. Мне некогда.

Череп на полке вздрогнул и пошевелился. В его пустых глазницах загорелись две точки оранжевого огня. Белые зубы раздвинулись в нарочитом зевке.

— Звезды и камни, Гарри, — проворчал череп. — Это бесчеловечно. Даже солнце еще не село.

— Кончай ныть, Боб. Я сегодня не в духе.

— В духе… не в духе… Я устал. Сомневаюсь, чтобы я мог тебе помочь.

— Неприемлемо, — заявил я.

— Даже духам нужен отдых, Гарри.

— Отдохнешь, когда я умру.

— Ладно, — вздохнул Боб. — Тебе нужна моя работа? Предлагаю сделку. Я хочу погулять на воле в следующий раз, когда придет Сьюзен.

— Блин-тарарам, Боб, — возмутился я. — Ты вообще в состоянии думать о чем-нибудь кроме секса? Нет, я не пущу тебя к себе в голову, когда я со Сьюзен.

Череп замысловато выругался.

— В таком случае, нам стоит пересмотреть условия нашего контракта.

Я только фыркнул.

— Что ж, Боб, ты в любой момент волен вернуться на историческую родину. Флаг тебе в руки.

— Нет, нет, нет, — заволновался череп. — Все в порядке.

— Я хочу сказать, то недоразумение с Зимней Королевой никуда не делось, но…

— Сказал же я: все в порядке!

— Вполне возможно, ты уже можешь обойтись без моего покровительства. Я уверен, она с радостью обговорит с тобой все произошедшее, а не обречет тебя на пытку на следующие несколько сот…

— Все в порядке, говорят тебе! Право же, Дрезден, ты не можешь вести себя так по-свински!

— Ага, — согласился я. — Так что, проснулся?

Череп задумчиво склонился набок.

— Знаешь, — сказал он, наконец, — пожалуй, да, — глазницы снова уставились прямо на меня. — Злость оказывает прямо-таки живительное действие. У тебя неплохо получилось.

Я нашел относительно чистый блокнот и карандаш. Еще пара секунд ушла на то, чтобы расчистить себе немного свободного пространства на столе.

— Я тут напоролся на какую-то совершенно новую штуковину. Может, ты сможешь помочь мне разобраться. И еще, у нас пропала особа, за которой мне стоило бы приглядеть.

— О'кей, валяй, выкладывай.

Я уселся на скрипучий деревянный стул и плотнее запахнулся в халат. Поверьте, чародеи облачаются в балахоны вовсе не для драматического эффекта. Просто иначе им не согреться у себя в лабораториях. Я знаком с несколькими парнями из Европы, так те до сих пор орудуют в каменных башнях. Меня от одной мысли об этом дрожь пробирает.

— Хорошо, — сказал я. — Ты уж постарайся, ладно? — и я изложил ему все события начиная с Агаты Хэгглторн, включая Лидию и ее исчезновение, мою беседу с Морти Линдквистом и его упоминание о Кошмаре, и до нападения на Микки Малона.

Боб присвистнул — что не так-то просто, учитывая отсутствие у бедолаги губ.

— Дай-ка по порядку. Это создание, эта тварь, уже пару недель терзает призраков — и не самых хилых, заметь! — этим своим заклятьем-проволокой. Она же учинила погром на священной территории. А потом вломилась через чужой порог и истерзала душу хозяина, наложив на него это же заклятие. Так?

— Ты все понял верно, — подтвердил я. — с призраком какого рода мы имеем дело, и кто его вызвал? И каким образом замешана во все это девушка?

— Гарри, — сказал Боб, и на этот раз голос его звучал совершенно серьезно. — Брось-ка ты это дело.

Я даже зажмурился.

— Чего?

— Может, нам лучше уехать на время… в отпуск. В Форт-Лодердейл, например. Там как раз проходит конкурс бикини, и мы могли бы…