Хват кивнул.

— Она никогда не откажется пообрывать крылья мухам, — он нахмурился. — Что будет, если Хранитель освободится?

Я не был уверен. Предел Демона имел огромную силу, абсолютную веру в то, что делает, и никакого чувства меры. И очень маленькие способности мыслить тактически. Я не знал, поможет он нам в бою, или нет. На самом деле, была маленькая надежда, что не станет. Представьте, что вам надо убить конкретного муравья в огромной куче бейсбольной битой. И если Хранитель вознамерится сделать нечто подобное, я хотел бы быть подальше, за горизонтом по крайней мере.

На самом деле, возможно, в этом и была проблема. Предел Демона был существом эпического масштаба. Он не был приспособлен иметь дело с такими сравнительно незначительными существами. Для острова не составляло больших трудностей удерживать у берега Идущего и его небольшую армию Иных. Но Мэйв и Лилия проскользнули сквозь его защиту. Они и их прихвостни были похожи на воробьёв, нападающих на орла. Орёл был больше, мощнее, и способен убить любого из них, но это не имело почти никакого значения.

Но в то же время Предел Демона был и genius loci, духом природы. Фэйре всегда были связаны с природой на уровне, который до конца так никому и не понять. А Хранитель был если уж не фэйре, то по крайней мере близким им родственником. В любом случае, мантии Летней и Зимней Леди содержат частицу той же самой силы и власти, которая имеет власть и над Хранителем. В то же время, было ясно, что Леди не повелевают духом, поскольку он всё ещё противостоял им. Но также было ясно, что у них есть нечто, не позволяющее Пределу Демона их уничтожить.

— Я не уверен, — ответил я. — Но фишка в том, что если мы сейчас нападём на Мэйв, Лилия будет слишком занята сдерживанием Хранителя, чтобы вмешаться.

— Нас всего двое, — заметил Хват. — И мы собираемся справится с десятерыми?

— Не-а, — успокоил его я. — Я беру на себя Мэйв. Остальные — твои.

— А что, если они не захотят сотрудничать?

— Научишь их дисциплине.

Хват фыркнул:

— Это будет быстро. В любом случае. И… Если Летний Рыцарь нападёт на знать Зимнего Двора, это будет означать объявление войны.

— Вовсе нет, — возразил я. — Они не знать. Они преступники. Властью, данной мне, я объявляю их вне закона и всё такое. А также провозглашаю нас объединённой оперативной группой.

— Мы — оперативная группа?

— В настоящее время — да.

Хват согласно кивнул:

— Если спляшем достаточно быстро, может получиться. Что дальше?

— Если оба выживем, то там видно будет.

Мы сделали ещё пару шагов, прежде чем Хват сказал:

— Ты не сможешь сражаться с Мэйв, чародей. Не в твоём состоянии. Даже если бы она была одна.

— Нет, — ответил я. — Не смогу.

Но, быть может, Зимний Рыцарь сможет.

С тех пор, как я вылез из кровати в своих апартаментах в Арктис-Торе, я чувствовал мощь мантии Зимнего Рыцаря внутри, и отвергал её. Я почувствовал все основные управляющие посылы этой мощи — необходимость охотиться, сражаться, защищать свою территорию, убивать. Природа Зимы — прекрасная песнь насилия, неистовая ясность самых диких желаний, где инстинкт убийцы противопоставлен условиям холода и смерти с желанием биться, чтобы выжить, даже если нет ни жилья, ни тепла, ни отдыха, ни надежды, и никто не поможет.

До этого момента я боролся с этой силой, подавлял её, держал глубоко внутри. Эта дикая сила не предназначена для мира бакалейных лавок, электроодеял и званых приёмов. Она как раз для такой минуты, как эта.

И стоило мне выпустить Зиму наружу, как всё изменилось.

Моя усталость исчезла. Не потому, что моё тело не было больше уставшим. Потому, что потребности тела больше не были важны, имела значение только моя воля. Страх исчез тоже. Страх — он был для добычи. Страх — он для тех, на кого я собирался охотиться.

Исчезли сомнения. Сомнения — для тех, кому неизвестна своя цель, как известна мне моя. Это — дело Зимы, дело Феерии, семейное дело, и замечательно, что именно фэйре его решат. Я знал, что именно мне нужно делать.

Есть горло, которое нужно вырвать.

— Гарри? — спросил Хват. — Всё нормально?

Я взглянул в его сторону. Как напарник по охоте, Хват не очень, но я видел его в деле раньше. недооценивать его не стоит. И он мне нужен. Однажды я перестану в нём нуждаться, и, возможно, всё будет по-другому. Потому что он был на моём острове, и от этого нельзя просто так отмахнуться. Но сейчас лучше иметь его на своей стороне.

— Проголодался немного, — улыбнулся я. — Держи, он мне не понадобится.

Я кинул ему нож, остриём вперёд.

Он ловко поймал его за рукоять. Я увидел, как напряглись его плечи и шея, по незначительному изменению тени.

— Помню. У тебя есть железяка.

Я не стал насмехался над ним, какой в этом толк? Но покатал гвоздь туда-сюда между пальцами и услышал, как он со скрежетом трётся об лёд.

Взглянув вниз, я увидел, как влага в окружающем воздухе превращается в лёд, оплетавший мои кисти. Я зажал гвоздь в зубах, освободив руки.

Ледяные сосульки, ведомые необузданными инстинктами Зимы, выросли на моих пальцах. Я немного пошевелил ими, заметив, как кромки сосулек застывают в виде твёрдых, острых бритв. Мило.

Я задумался. И доспехи? Нет, слишком тяжёлые. В первую очередь мне нужна скорость. Кроме того, я не хотел, чтобы они помешали тому, что может случиться потом. Всё должно произойти наилучшим образом.

— Пора поиграть, — процедил я, продолжая держать гвоздь в зубах. Я сделал четыре шага для разгона и прыгнул в сторону Мэйв. Пятьдесят футов. Да без проблем. Я проделал это великолепно, свободно и уверенно, не представляя себе, что заставляло меня так щепетильно подавлять в себе Зиму раньше.

Неприятности продолжали преследовать меня. Но сейчас, чёрт возьми, пришло время мне начать преследовать их.

Мэйв, должно быть, почувствовала что-то в последний момент, несмотря на её концентрацию на Пределе Демона. Оставалась всего доля секунды, когда она с коварной быстротой сидхе отклонилась в сторону. Мои когти разминулись с её горлом всего на пару дюймов. Они всё-таки срезали одну из её прядей, и она кружилась в воздухе, когда я приземлился. Удар пришёлся на ноги, и мои ступни погрузились в вязкую землю рядом с маяком.

На миг свита Мэйв оказалась в полном шоке, и я использовал его, чтобы полоснуть по глазам Красной Шляпе. Как раз в то время, как Хват приземлился на плечи Ободранной башки и отправил его поверженным на землю.

Я почувствовал, что попал. Но Красная Шляпа вскрикнул и уклонился от большей части удара, резко подавшись назад и прошмыгнув мимо сидхе, стоявшего позади него — одного из тех, кого я видел в Ботаническом саду. У сидхе был пустой, растерянный взгляд — он был полностью сконцентрирован на поддежрке магии Мэйв, и теперь, когда заклинание внезапно прервалось, он не смог сразу прийти в себя. Времени на раздумья не было. Когти из кровавого льда сомкнулись, и я вспорол его горло до трахеи. Он издал сдавленный крик, а я наступил ему на грудь, чтобы броситься на тех двоих, что были позади него. Один — сгорбленная фигура в длинном сером плаще с капюшоном, другой — худой, долговязый, с головой как у кабана, весь в татуировках и увешанный костяными бусами.

Я зажал ногой край хламиды и махнул своими когтями ему по спине. Вырвав нечто тягучее, горячее и скользкое. Кабаноголовый рванул меня клыками так, что я почувствовал чудовищную боль в районе рёбер. Я ударил его между ног, приподняв над землёй, и следующим ударом снёс ему ухо и пол-лица своими когтями.

Я услышал, как Хват за моей спиной прохрипел:

— Вниз!

Я грохнулся на колени, и тут же поднялся. Пока я падал, меч Хвата просвистел над моей головой, врезался в грудь Кабаноголового, и свистнул снова, унося кровь сердца врага.

И тут раздался рёв — звук, который мог издавать только кто-то действительно огромный. И в тот же миг кто-то врезал по моей пояснице вырванным из земли стволом дерева. Это сбило меня с ног, пронзив всё тело острой болью. Я прокатился по земле, но сумел подняться. Ноги плохо держали меня, пришлось перенести часть нагрузки на руку, выставив другую руку перед собой в защитном жесте.