Он наклонил голову и взъерошил примятые капюшоном волосы:

— Временами здесь на несколько лет становится тихо. Но в остальное время… — он развёл руками. — Здесь требуется пристально следить за тем, чтобы существа, которые должны оставаться снаружи, незаметно не просочились внутрь.

— Среди раненых, — догадался я. — Или возвращающихся войск. Или медиков.

— Ты начинаешь понимать противника, — сказал он, в его голосе звучало одобрение. — Превосходно. Я был уверен, что твой образ жизни убьёт тебя намного раньше, чем у тебя будет шанс научиться.

— Как я могу помочь? — спросил я его.

Он откинул голову назад, а затем неспешная улыбка вновь расцвела на его лице.

— Я кое-что знаю об обязанностях, которые ты решил взять на себя, — сказал он, — не говоря уже о проблемах, что ты себе создал, хоть сам ещё того и не знаешь. И всё же, едва узнав, что наш мир постоянно подвергается осаде, ты предлагаешь мне свою помощь? Думаю, мы могли бы стать друзьями.

— Погодите, — удивился я. — Что за проблемы? Я не собирался создавать никаких проблем.

— О, — ответил он, взмахнув рукой. — Ты балансировал среди теней на краю жизни, молодой человек. Попасть туда и вернуться обратно — это не пустяк…. ты и не представляешь, что за внимание ты этим привлёк.

— О, просто здорово. А то всё начинало становиться таким размеренным, что я уже заскучал.

При этих словах Рашид запрокинул голову и рассмеялся:

— Не возражаешь, если я буду называть тебя Гарри?

— Нет, ведь так меня и зовут.

— Точно, — сказал он. — Гарри, я знаю, что у тебя есть вопросы. Я отвечу, но лишь на несколько, мне нужно идти.

Я кивнул, раздумывая.

— Хорошо, — ответил я. — Во-первых, как вы понимаете, что противник… заразил кого-то?

— Опыт, — произнёс он. — Десятилетия опыта. Взгляд тоже может помочь, но… — Рашид запнулся. Я тут же узнал это — мысленный сбой, когда кто-то натыкается на поистине отвратительные воспоминания, сохранённые Взглядом. Как это было у меня с…

Брр!

…нааглоши.

— Не рекомендую делать это постоянно, — продолжил он. — Это искусство, а не ремесло, и требует времени. Времени, или сомнительного внимания Судьбы и до смешного огромного инструмента. — Он постучал пальцем по своему вставному глазу.

Я моргнул, хотя он этого не сделал, и посмотрел на массивные ворота, возвышавшиеся над головой:

— Адские колокола. Врата… Они… Своего рода духовный компьютерный томограф?

— Помимо прочего, — ответил он. — Но ты прав, это одна из их функций. Большей частью это означает, что противник не может эффективно использовать здесь эту тактику. Пока бдит привратник, он редко пытается.

Рог протрубил вновь, и челюсти Рашида напряглись:

— Следующий вопрос.

Ненавижу пытаться быть умным под давлением времени.

— Это, — сказал я, указывая на ворота, — какого чёрта? Как долго продолжается эта атака?

— Постоянно, — сказал он. — Всегда есть Иные, пытающиеся прорваться внутрь. Всегда есть силы, чтобы их остановить. В наш век это задача Зимы — защищать эти границы, с помощью некоторых других. Думай о них как об… иммунной системе мира смертных.

Я вытаращил глаза:

— Иммунная система… А что случится, если она… ну, знаете, ненадолго выйдет из строя?

— Что, прости? — переспросил привратник.

— Ну… если произойдёт сбой, заминка. Например, пока кто-то новый будет принимать на себя дела, или что-то случится, и здесь потребуется всё реорганизовать…

— В минувшие годы это, как правило, не составляло особых трудностей, — ответил он.

— А что насчёт этого года?

— В этом году, — сказал он, — это может стать проблемой.

— Проблемой.

— Довольно серьёзной. — Рашид изучил моё лицо и начал кивать. — Ясно. Есть вещи, происходящие в Зиме. Вот почему Мать Лето привела тебя сюда. Чтобы показать, что стоит на кону.

Я сглотнул и кивнул:

— Никакого давления или чего-то подобного.

Выражение лица Рашида при этом изменилось. Я не могу сказать, какое конкретно сочетание эмоций оно отразило, но среди них было что-то вроде сочувствия. Он отставил свой посох в сторону и схватил меня руками за плечи:

— Послушай меня, потому что это важно.

— Хорошо, — сказал я.

— Ты уже привык к этому, — произнёс он.

Я моргнул:

— Что? К чему?

Он наклонил голову и косо посмотрел на меня здоровым глазом.

— Я привык к этому? К важным напутствующим речам? К этому я привык?

Его губы дрогнули. Он сжал мои плечи напоследок, почти нежно, и отпустил их.

— Напутствующие речи? Стражам необходимо куда больше, чем это, Гарри.

— И что же? — спросил я.

Он подхватил свой посох и мягко ткнул им меня в грудь:

— По всей видимости, ты.

— Что?

— Ты, — твёрдо повторил он. — Нам нужен ты. То, что тебе дано, дано тебе не просто так. Непреднамеренно или нет, но практически каждое твоё действие в течение последних нескольких лет вставляло противнику палки в колёса. Ты хочешь знать, как ты можешь помочь мне, Гарри?

— Э-э… Ну да, — подавленно сказал я.

— Возвращайся в Чикаго, — ответил он, начиная отворачиваться, — и продолжай быть самим собой.

— Подождите, — сказал я. — Мне нужна помощь.

При этих словах он остановился. Затем посмотрел на меня и одарил мягкой улыбкой:

— Я точно знаю, каково это — быть на твоём месте, — он махнул рукой через плечо, в сторону битвы. — Точно знаю.

Он, казалось, задумался об этом на мгновение, а затем кивнул:

— Я сделаю всё, что смогу. Если мы оба переживём ближайшие несколько часов, я помогу уладить дела между тобой и Советом, который знает о наших ролях лишь то, что ему нужно знать… а это не так уж и много. Я подтвержу, что ты вернулся, и что это действительно ты. И прослежу, чтобы тебе выплатили жалование Стража за весь этот период. Чтобы восстановить твою личность, потребуется заполнить кое-какие бумаги в офисе Совета, но я присмотрю за этим. Думаю, что я помню все необходимые бланки.

Секунду я тупо пялился на него, потом сказал:

— Вы… вы поможете мне с бумагами для Белого Совета.

Он поднял палец.

— Не стоит недооценивать эту услугу, — серьёзно сказал он, но глаза его сверкали. — Как не стоит и недооценивать себя. Сила, знания, союзники и возможности, которые у тебя есть, даны тебе не просто так, Гарри. Ничто из того, что я могу сказать, не сделает твою задачу проще. Единственный способ сделать это — это сделать это.

Он вздёрнул подбородок:

— Тебе не нужна помощь, Страж. Ты сам и есть помощь.

— У нас проблемы, — вздохнул я.

Он подмигнул мне, потом снова поднял капюшон и сказал:

— Как и всегда. Разница лишь в том, что теперь ты об этом знаешь. Да хранит тебя Господь, друг мой. Я прикрою этот край. А ты присмотри за своим.

Он сделал несколько быстрых шагов из-под высоких ворот и подал знак. Через секунду, тканый ковёр — и чёрт побери, я не шучу — где-то футов десять на двадцать, аккуратно опустился с неба и завис рядом с ним дюймах в шести от земли. Рашид ступил на ковёр, закрепил ноги в своеобразных ремнях безопасности и поднял свой посох. Ковёр и Привратник спокойно поднялись вверх и скрылись из вида, но всего секунду спустя пронеслись над бушующим полем боя с вихрем завывающего ветра.

И вот тогда до меня дошло. Я имею в виду, по-настоящему дошло.

Всё зависит от меня.

Не было никакого запасного плана. Никаких иных вариантов. Не было кавалерии, спешащей на помощь из-за холмов. Белый Совет почти ничего не знал о происходящем, но даже через миллион лет они в этом не сознаются.

Сегодня произойдёт катастрофа, которая может убить миллионы людей, включая мою дочь — если я этому не помешаю. К тому же, смертельно опасные волнения происходят в Зимнем Дворе, и в зависимости от того, на чью сторону я встану, я могу спасти или уничтожить тот мир, каким мы его знаем. Просто уйти — не вариант.

Никаких уловок, никаких отсрочек, никаких оправданий. Случится это или нет — зависит от меня.