Арианна увидела летящий в нее собственный снаряд, но было уже поздно. Она успела вскинуть руки и начать выстраивать собственное защитное поле. Камень прорвал его со вспышкой багрового света и ударил ее в бедро, развернув и опрокинув на землю.

— Гарри Дрезден, человек-катапульта! — пьяно выкрикнул я.

Арианна вскочила на ноги практически мгновенно: ее щит погасил энергию камня настолько, что тот не смог поразить ее насмерть, но это подарило мне достаточно времени, чтобы выбраться из-под груды камней и отбежать от стены. Я принялся поливать ее огнем, и она без особого труда отбивала все мои разряды, гася их наскоро собранными шарами атмосферной воды; ударяя в воду, мои огненные сгустки с шипением взрывались, так что после пятого или шестого разряда я вообще перестал видеть ее нормальным, смертным зрением, настолько все окутало паром, но я продолжал видеть движение энергий. Она снова закуталась в черную вуаль завесы и по-звериному, пригнувшись, ринулась по дуге, чтобы опять зайти мне за спину.

Нет. Она бы не стала повторяться.

Поединки чародеев не сводятся к попыткам ударить друг друга той или иной магической энергией — равно как бокс не сводится к одним ударам по физиономии. Нет, и то, и другое — искусство или, если хотите, наука предугадывать атаку соперника и эффективно парировать ее. Вам необходимо придумать способ блокировать то, что может сделать ваш соперник, и держать это наготове. И, разумеется, вам надо еще придумать способ обойти защиту соперника. В общем, магический поединок определяется в первую очередь воображением участников, ну, и способность манипулировать энергией стихий тоже кое-что значит.

Арианна явно хорошо подготовилась к моей обычной тактике биться энергией огня. Что ж, весьма разумно. Однако она уже сделала попытку зайти с тыла и едва не сгорела в результате. Любой мало-мальски опытный чародей сказал бы вам, что больше она подобного фокуса не повторит — хотя бы из опасения, что во второй раз враг использует этот просчет еще успешнее.

Арианна была опытным убийцей, но, похоже, ей редко приходилось биться на дуэли, не полагаясь ни на что, кроме магии. Она привыкла полагаться на невероятную силу и быстроту. Черт, да с ее стороны было бы разумнее всего убить меня прямым натиском с самого начала — возможно, даже пропустив несколько моих попаданий, только бы подобраться ко мне ближе.

Правда, этого у нее пока никак не получалось. И приспособиться к изменившимся условиям боя у нее тоже получалось неважно. Что ж, по-настоящему древние монстры нашего мира, как правило, редко отличаются гибкостью ума.

Вместо того чтобы сделать ей одолжение, оставаясь на месте, как в прошлый раз, когда она пыталась обойти меня с тыла, я ринулся вперед — прямо в оседающее облако пара. Я больно обжегся, но решил, что это достойная плата за удачный исход дела. Я стиснул зубы, постарался игнорировать боль и принялся выискивать своим Зрением энергию Арианны, выжидая удобного момента для выстрела и надеясь, что она не умеет Видеть.

Судя по всему, она не умела, а может, не дала себе труда прибегнуть к Зрению, полагаясь на другие свои сверхъестественные органы чувств. Похоже, она все-таки догадалась, что я нахожусь в облаке пара: она приняла боевую стойку и, накапливая в сложенных ковшиком ладонях энергию для новой молнии, стала осторожно приближаться. Я увидел момент, когда она начала различать мой силуэт, когда она начала набирать в грудь воздух для заклинания…

— Infriga! — прошипел я и выбросил вперед обе руки. — Infriga forzare!

И все облако пара вокруг меня соткалось в острые как игла ледяные копья и дротики, метнувшиеся к ней словно выстрелянные из ружья.

Они вонзились в нее в тот момент, когда Арианна выпустила свою молнию — та испарила один из моих дротиков и пропахала двухфутовую борозду в земле в нескольких футах от меня.

Мгновение Арианна стояла неподвижно; черные глаза ее округлились, отказываясь верить в то, что они видели: десятки ледяных игл, вонзившихся глубоко в ее плоть. Вампирша перевела взгляд на меня и открыла рот.

Струя черной крови хлынула у нее из горла. Она дернулась и мешком повалилась на землю.

Даже стоя на другом конце стадиона, я услышал, как моя крестная издала жуткий вопль, полный возбуждения и торжества.

Я смотрел, как корчится Арианна, пытаясь выдернуть ледяные копья. В нескольких местах ее проткнуло насквозь. Самую серьезную рану нанесла сосулька толщиной с мою руку, пронзившая живот и вышедшая из спины — судя по всему, она разорвала крупный сосуд твари, прятавшейся под плотской оболочкой Арианны. Сквозь кристально-чистый лед как сквозь увеличительную призму виднелись ее внутренности.

Она выдохнула слово, которого я не знал. Она повторяла его снова и снова. Не знаю, на каком языке она его произносила, но я понял, что оно значило: «нет, нет, нет, нет».

Несколько секунд я молча стоял над ней. Она пыталась накопить хоть какую-то магию, чтобы швырнуть в меня, но жуткая боль от моих ледяных копий превосходила все, что ей доводилось испытывать прежде, и вампирша не могла справиться с ней. Я смотрел сверху вниз на тварь, что похитила мою дочь, и ощущал…

Ничего я не ощущал, кроме холодного удовлетворения, клубившегося в урагане моего гнева.

Она тоже смотрела на меня не верящими глазами; изо рта ее лилась черная кровь.

— Скот. Т-ты ведь с-скот…

— Мууу, — произнес я. И поднял правую руку.

Краем глаза я увидел, как встает со своего далекого трона Красный Король.

Я накачал в руку весь оставшийся у меня гнев.

— Никто не смеет трогать мою девочку! — рявкнул я.

Разряд огня и энергии, вырвавшийся из моей руки, вырыл в земле воронку диаметром в семь и глубиной в три или четыре фута.

На краю ее неподвижно лежал изуродованный, обезглавленный труп Арианны.

В древнем городе воцарилась тишина.

Я повернулся к Красному Королю и двинулся в его сторону. Я остановился в том месте, где у стадиона находится одиннадцатиметровая отметка и запрокинул лицо к трону.

— А теперь вы вернете мне дочь, — сказал я.

Он смотрел на меня, неподвижный и бесстрастный как далекая гора. А потом улыбнулся.

— Думаю, нет, — произнес он на безукоризненном английском.

Я скрипнул зубами.

— У нас уговор.

Он беззаботно посмотрел на меня.

— Я не говорил тебе ни слова, — заявил он. — Бог не разговаривает, тем более не торгуется со скотом. Он пользуется им, расходует его по своему разумению. Ты исполнил свое предназначение, так что мне теперь не нужно твое мяукающее отродье.

— Ты обещал, что не причинишь ей вреда!

— До завершения дуэли, — уточнил он, и окружающие нас вампиры захихикали. — Дуэль завершилась. — Он повернул голову к одному из обратившихся воинов-ягуаров. — Ступай. Убей девчонку.

Я почти попал в Красного Короля, пока голова его оставалась отвернута от меня, но какой-то инстинкт все-таки предупредил его в последнее мгновение, и он пригнулся. Огненный разряд, который я метнул в него, оторвал воину-вампиру нижнюю часть лица и воспламенил его. Тот опрокинулся на спину, визжа и дергаясь; его черное тело рвало на себе плотскую оболочку-маску.

Красный Король в ярости повернулся ко мне, и взгляд его черных глаз навалился на меня чудовищным, накопленным за столетия весом. Меня швырнуло на колени, и все тело захлестнуло болью — не столько тело, сколько все нервные окончания. Мне нечего было противопоставить этому.

— Гарри! — услышал я чей-то выкрик, а потом увидел, как фигуры в масках, стоявшие вокруг Красного Короля, шагнули вперед. Громыхнул выстрел, кто-то вскрикнул. Я услышал рев и, подняв взгляд, увидел своих друзей и крестную, стоявших лицом к лицу с Повелителями Ночи. Саня стоял, но не двигался, обеими руками он упрямо сжимал «Эспераккиус». Мёрфи припала на колено. Свой полуавтомат она уронила, но одна рука ее медленно, словно одолевая сопротивление тянулась к висевшему за спиной мечу. Мартин лежал на земле.

Других я не видел: не мог повернуть голову. Но биться никто, кажется, не бился. Никто из нас не смог устоять перед чудовищным натиском воли Красного Короля и его Повелителей Ночи.