Я беззаботно кивнул.

— Da.

Сразу за входом мне пришлось пройти через металлодетекторы. Они запищали. Я задержался, снял все свои кольца и браслет, положил их в пластиковую ванночку и попробовал еще раз. На этот раз детекторы молчали. Я забрал свое хозяйство и направился к стойке в центре вестибюля. Там я достал одну из своих визиток, на которых я значусь частным детективом. У меня их осталось всего полдюжины. Остальные лежали в столе в офисе.

— Мне нужно поговорить с агентом Тилли по поводу его текущего расследования.

Женщина за стойкой равнодушно кивнула, созвонилась с кабинетом Тилли и спросила, примет ли он меня. Потом кивнула.

— Да, сэр, — улыбнулась она. — Вам нужно надеть посетительскую карточку. Вот. Будьте добры, нужно, чтобы она была хорошо видна.

Я взял бейджик и прицепил себе на плащ.

— Спасибо. Я знаю правила.

— Четвертый этаж, — сказала она и кивнула следующему в очереди.

Я прошел к лифтам, поднялся на четвертый этаж и нашел кабинет Тилли, который оказался прямо напротив комнаты для допросов. Тилли, маленький, аккуратный и настороженный, стоял в дверях, глядя в раскрытую картонную папку. Он дал мне разглядеть, что на внутреннюю сторону обложки наклеена фотография Сьюзен, закрыл папку и сунул ее под мышку.

— Ага, — сказал он. — Мистер Известный Консультант. Очень кстати. Мне так и так нужно было побеседовать с вами еще раз.

— На этой неделе я популярен, — согласился я.

— И не говорите, — кивнул Тилли. Он скрестил руки и нахмурился. — Итак. У нас имеется автомобиль, взятый напрокат неизвестным мужчиной с фальшивыми документами и стоявший прямо напротив взорвавшегося здания. У нас есть данные под присягой показания двух местных шпиков о том, что длинноногую красотку по имени Сьюзен Родригес видели в его обществе. У нас имеется сплющенный в блин «Фольксваген-жук», принадлежавший Гарри Дрездену, а также оценивающийся в семьдесят тысяч долларов ущерб имуществу на участке нечистого на руку сотрудника отдела внутренней безопасности чикагской полиции, который из кожи вон лезет, пытаясь натравить меня на вас. У нас имеется досье, из которого следует, что некоторое время назад Сьюзен Родригес была вашей подружкой. Свидетели, наблюдавшие ее и неизвестного мужчину в вашем доме, который оказался подозрительным образом чист от всего, что можно было бы поставить вам в вину. Однако прежде, чем мы смогли вернуться и поискать внимательнее, этот дом сгорает дотла. Пожарное начальство еще не закончило расследования, но по первому впечатлению налицо поджог. — Тилли задумчиво почесал подбородок. — Не знаю, сильны ли вы в следственных теориях, но когда слишком много всякого связывает ограниченное число людей с определенными событиями, это порой может наводить на мысль, что дело нечисто.

— Нечисто, говорите? — переспросил я.

Тилли кивнул.

— Удачное слово, не правда ли? — Он сморщил нос. — Что меня огорчает — потому что, если верить моим инстинктам, вы со мной откровенны. Чуть-чуть недоговариваете, но откровенны. Наверное, рано или поздно находится кто-то, кто преуспел во лжи больше, чем вы в разоблачении. А?

— Возможно, — согласился я. — Но вы такого не нашли. По крайней мере в моем лице.

— Возможно, — хмыкнул он. — Возможно. — Он оглянулся в свой кабинет. — А вы что думаете?

— Я думаю, вы снова играете с динамитом, Тилли, — произнес голос Мёрфи.

— Мёрф, — с облегчением выдохнул я, заглянул через плечо Тилли и помахал ей.

Она взглянула на меня и сердито тряхнула головой.

— Чтоб тебя, Дрезден. Ты хоть что-нибудь можешь делать тихо, по-человечески?

— Никак нельзя, — ответил я. — Только так и можно удержать Тилли от вывода, что я какой-нибудь бомбист.

Уголки губ у Мёрфи чуть дернулись вверх.

— Ты в порядке? — серьезно спросила она.

— У меня дом сожгли, Мёрф, — сказал я. — Мистер выбрался, но я не знаю, где он сейчас. То есть я понимаю, что пропажа кота сейчас не самое важное, но… — Я пожал плечами. — Пожалуй, я за него беспокоюсь.

— Если его вовремя не покормить, — состроила рожицу Мёрфи, — я больше буду беспокоиться за себя. Мистер мало чем отличается от пещерного льва. С ним все будет в порядке.

Тилли заморгал и повернулся к Мёрфи:

— Серьезно?

Мёрфи нахмурилась.

— Что?

— Вы все еще стоите за него, — объяснил Тилли. — Несмотря на все его фокусы?

— Угу, — кивнула Мёрфи.

Тилли медленно выдохнул.

— Ладно, Дрезден, — кивнул он. — Зайдете в кабинет?

Я зашел. Тилли закрыл за нами дверь.

— О'кей, — сказал он. — Расскажите мне, что происходит.

— Вы предпочли бы этого не знать, — заявила Мёрфи, опередив меня с этой же репликой.

— Занятно, — пробормотал Тилли. — Я тут с час назад обдумывал все это, так мой мозг тоже сказал мне, что я предпочел бы этого не знать.

Мёрфи вздохнула и посмотрела на меня. Я поднял руки вверх.

— Я плохо его знаю. Как скажешь.

Мёрфи кивнула и повернулась к Тилли:

— Как много вам известно о досье по делам «Черной кошки»?

Несколько секунд Тилли молча смотрел на нее. Потом опустил взгляд на персональный бейджик, прицепленный на карман его пиджака.

— Странно. Вот буквально только что мне показалось, будто кто-то подменил его на другой, с фамилией «Малдер».

— Я серьезно, Тилл.

Его темные брови сдвинулись к переносице и поползли вверх.

— Гм. Они ведь были предшественниками ОСР, верно? В шестидесятых или семидесятых, кажется. Им передавали всякие странные дела. В досье содержатся всякие штуки, заставляющие меня предположить, что некоторые из этих полицейских развлекались со входившими тогда в моду психотропными средствами.

— Что, если я скажу вам, что они писали это не в обдолбанном состоянии, Тилл? — спросила Мёрфи.

Тилли нахмурился:

— Вы именно это и хотите мне сказать?

— Они не были обдолбаны, — повторила Мёрфи.

Тилли нахмурился сильнее.

— ОСР занимается такими же делами, как Черные кошки. Просто мы вовремя сообразили, что будет лучше, если рапорты не станут походить на записки наркоманов. Поэтому наши рапорты содержат объяснения. Часто за счет точности изложения.

— Вы… Вы вот мне в лицо говорите, что Дрезден, рассказывая про вампиров, говорил серьезно?

— Абсолютно серьезно, — подтвердила Мёрфи.

Тилли скрестил руки на груди.

— Боже мой, Кэррин.

— Вы полагаете, я вам вру? — спросила она.

— Вы — нет, — вздохнул он. — Но из этого еще не следует, что вокруг нас шастают вампиры. Из этого следует только, что вы верите в то, что это правда.

— Что, возможно, я просто доверчива, — предположила Мёрфи.

Тилли бросил на нее укоризненный взгляд.

— Или, возможно, на вас оказывается давление, и вы не способны посмотреть на вещи объективно. Я хочу ска…

— Если вы хоть намеком упомянете менструации или менопаузы, а также эффект, оказываемый ими на мои суждения, — перебила его Мёрфи, — я сломаю вам руку в одиннадцати местах.

Тилли недовольно сжал губы.

— Черт подери, Мёрфи. Да вы хоть сами слышите, что говорите? Вампиры? Ради Бога, что я должен подумать?

Мёрфи развела руками:

— Не знаю. Гарри, что все-таки происходит?

Я изложил события последних двух дней, сконцентрировавшись на том, что происходило в Чикаго, и опустив все, кроме самого общего представления о Белом Совете, Красной Коллегии и их взаимоотношениях.

— Семейная пара вампиров, — задумчиво сказала Мёрфи. — Думаешь, это они ангажировали Рудольфа?

— Похоже на правду. Они могли оказывать на него давление самыми разными способами. А потом решили убрать его, пока он не проболтался, и послали своего тяжеловеса, чтобы он это исполнил.

— Ушам своим не верю, — сказал Тилли.

— Так когда вы выступаете? — спросила меня Мёрфи, не обращая на него внимания.

— Сегодня вечером.

— Никто никуда не выступит, пока я не получу ответа на кое-какие вопросы, — заявил Тилли. К его чести надо сказать, он произнес это без малейшей бравады. Просто — как констатацию факта.