Оглядев гостей, я заметила на их лицах разительное отличие в эмоциях. Одни выглядели так, словно их облили холодной водой, другие же улюлюкали и радостно хлопали.

– Лион? – Я обернулась и взглянула на него.

К моему ужасу, я поняла, что еще мгновение, и он сорвется. Я могла поклясться, гнев переполнял его, угрожая вырваться на свободу.

– Какого черта?! – крикнула одна из участниц.

Амадеус, глядя на свое предплечье, в ужасе резко поднялся со своего места. Схватив Амалию, он потащил ее мимо нас, уводя прочь.

Вернувшись взглядом к голограммам, на которые были устремлены все взгляды присутствующих, я ухватила за руку Лиона. Вцепившись в него, будто он был единственной причиной оставаться в сознании, я пыталась угадать… К чему все это?

Амфитеатр взорвался аплодисментами, когда перед нами вспыхнули образы дерущихся участниц. Я даже не могла разобрать, кто эти девушки. Тягая друг друга за волосы и одежду, они повалились на землю с истошными воплями. Сопровождающие разнимали их, после чего картинка резко изменилась на куда более спокойную… но не менее разочаровывающую. Таллид, словно малый ребенок, училась пользоваться кухонными приборами. Она испугалась резкого звука, из-за чего отшатнулась и попятилась назад. Последовала очередь Эммы. Она не могла справиться с дверью, толкая ее, пиная, дергая за ручку. Не обошли стороной и Луизию, которая все никак не могла активировать душевую кабину…

– Откуда я могла знать, что нужно провести рукой над датчиком? – громко крикнула она.

Ее голос тут же растворился в умирающей со смеху толпе.

– Уходим, – прошипел Лион.

– Подожди, – воспротивилась я, разглядев Амалию и Амадеуса, которые почему-то вышли на сцену.

– Атанасия, пойдем, – жестко процедил Лион, потянув меня за руку.

Жоакуин, последовав его примеру, принялся уводить Дорианну. Участницы злились, громко выкрикивая ругательства, проклиная организаторов проекта.

Нас выставляли какими-то неадекватными похотливыми животными! Стиснув зубы до скрежета, я не была намерена уходить. Я пообещала себе, что не стану отступать, не стану трусливо сбегать!

В следующий миг голограммы исчезли, подсветив фигуры вышедших на сцену советников.

Злость клокотала во мне, лавой разливаясь по телу.

Из всех участниц проекта в ложе остались только я и Нисфер. Переглянувшись, мы стали отражением друг друга. Каждая по-своему, но мы обе всей душой ненавидели происходящее. Оскорбленным и невероятно расстроенным землянкам больше нечего здесь было делать.

– В обществе с недавних пор назрел вопрос, требующий наглядного разрешения, – громогласно заговорил один из советников. Исиэля на сцене не было. – Мы сделали шаг навстречу тем, кто переживал о судьбе землян! И вот что из этого вышло! Как доказал одобренный нами эксперимент – земляне никогда не смогут интегрироваться в наше общество! Они больны и неразумны.

Я сделала шаг назад, прикрыв рот рукой. Лион встал рядом, расправив плечи. Он приобнял меня, когда заговорил следующий из советников:

– Помимо ментального несовершенства, инстинкты уподобляют их животным.

Амадеус толкнул Амалию в спину, развернулся и скрылся из виду. Силы, подобные тем, что подняли в воздух тело Касиума после потери им сознания на базе мутантов, подхватили Амалию. Она растерянно замерла, озираясь по сторонам. Возвысившись над полом, она всхлипнула и попыталась высвободиться.

– Увиденное шокирует вас, – горделиво пообещал уже третий советник, когда вдруг над Амалией возникла внушительных размеров голограмма. – Землянами управляют первобытные инстинкты, что вполне объясняет их поведение. Многие из вас задаются вопросом: почему Система так редко награждает семьи детьми? Вот почему!

Вперед вышла единственная женщина из присутствующих советников и с омерзением указала в сторону Амалии.

– Плод в ее утробе деформирован.

Голограмма красноречиво увеличилась в размерах, очертив крохотный эмбрион, у которого быстро билось маленькое сердце.

Амфитеатр заполнили шокированные вздохи и шепот.

– К черту! – прошептала Нисфер, бросившись бежать.

Подняв руку, советница продолжила:

– С давних времен взращиванием наших потомков занимается Система, что благо и честь для каждой уважающей себя семьи. И мы не смогли проигнорировать тот факт, что во многие умы врезалась идея приручить землянок, принудив их рожать для нас, чтобы ускорить процесс пополнения семей. И мы покажем вам, к чему приведут подобные инициативы!

Голограмма эмбриона стала развиваться на глазах, приобретая узнаваемые детские черты. И вдруг тело маленького, еще не родившегося человека стало искажаться… Изуродованная визуализация предполагаемого будущего шокировала настолько, что казалось, еще мгновение, и ноги перестанут меня держать.

– Верумианцы и земляне несовместимы! – угрожающе произнес один из советников. – Наш геном превосходит их настолько, что любое слияние ведет к катастрофическим последствиям. – Явно наслаждаясь растущим напряжением в зале, советник сделал драматическую паузу, прежде чем продолжить: – Когда гены верумианцев и землян соединяются, образуется химерная, крайне нестабильная структура. В геноме эмбриона возникают конкурирующие секвенции, ведущие к быстрому разрушению клеточных структур.

Повествование перенял другой советник, подкрепляя рассказ визуализациями, на которых клетки эмбриона буквально разрывались изнутри…

– Любая попытка заставить землянку выносить здорового ребенка от верумианца обречена на провал из-за неконгруэнтного слияния.

– Лион… – Я взглянула на него широко распахнутыми глазами, прижав руку к своему животу. – Значит, аномалии, о которых, о которых… – запиналась я.

– Не может быть, – твердо произнес Лион. – Верумианцы бесплодны.

Несмотря на уверенность его голоса, от меня не ускользнуло сомнение в его взгляде.

Амфитеатр вновь заполнился испуганным шепотом, но советник неумолимо продолжал:

– Слухи, домыслы и заблуждения в столь важной сфере жизни неминуемо приведут к трагедиям!

– Мало того! – подначивая новую волну истерического гула в амфитеатре, заговорил молчащий до этого советник. – Если кто-то из вас все же согласен растить изуродованных существ в угоду собственному эгоизму, вы должны понимать, что, отказавшись от святого пути Системы, вы обречете Верум на новую войну. Нынешние порядки совершенны и не должны подвергаться общественному сомнению.

Голограммы плавными рядами скользнули к зрителям, показывая уже новые проекции изувеченных детей, голодающих людей… и фрагментов местных войн.

Когда Амалия безвольно повисла в воздухе, советница приказала освободить ее, после чего переняла инициативу повествования:

– Со своей стороны мы сделали все возможное, чтобы наглядно продемонстрировать этим экспериментом несостоятельность подобных теорий. Для сторонников опасных для Верума веяний мы подготовили программу по переселению на Землю.

Ее слова повергли присутствующих в шок. Верумианцы друг за другом молчаливо вставали со своих мест, а Лион сделал шаг назад, нахмурившись.

Я испугалась, почувствовав первые отголоски знакомой ауры.

– Лион, – позвала его я. – Посмотри на меня. – Не получив никакой реакции, я встала перед ним, прикоснувшись к его лицу. – Лион…

– Они разжигают ненависть, – процедил он, не сводя взгляда с советников на сцене. – Раскалывают общество по вопросу, который касается каждого. Зачем?

– Я не… я не знаю. Давай уйдем. Ты был прав… Пойдем.

Советники продолжали уверенно разглагольствовать, призывая к единомыслию для увеличения благосостояния всего общества.

Лион перестал их слушать, цокнув языком.

– Дело не в проекте и не в землянках. На Веруме есть примеры смешанных семей. И, конечно, в этих парах нет детей, так как верумианцы бесплодны. И это факт. Будь Амалия в положении благодаря Амадеусу, стал бы он вот так обходиться с ней?