Посмотрев на Лиона, я уже не смогла отвести взгляд. Появилось стойкое ощущение неповторимости момента. Казалось, стоит моргнуть, и наше счастье попросту исчезнет без следа. Когда я любовалась этим величественным мужчиной, прошлое и будущее переставало существовать. Кто бы мог подумать, что испытывать нечто подобное… возможно…

Представив врывающегося в нашу спальню Лира, я все же убедила себя выбраться из постели, чтобы начать поиск одежды и удобной обуви. Я с трудом заставляла себя не останавливаться, хотелось взглянуть на Лиона еще хоть раз перед уходом. Наспех умывшись и расчесав волосы, я все же не сдержалась и оставила на губах любимого невесомый, полный обожания поцелуй.

– До вечера, – прошептала я, не рассчитывая на ответ.

Я взяла себя в руки, вышла в коридор и спустилась на первый этаж в поисках одного очень нехорошего человека.

– Ты! Интриган! – бросила я оскорбление в растерявшегося Лира.

Он чуть не подавился мирно поглощаемым завтраком, стоило моему появлению нарушить его уединение.

– Фто? Фто? – скривившись, спросил он с набитым ртом.

– Ты! – Я с силой ткнула пальцем ему в грудь. – Сказал мне, что Райан влюблен в меня, а это вовсе не так. Он был в шоке, когда я заявила ему о его несуществующих чувствах. Обсмеял меня и покрутил у виска, Лир!

– Прямо обсмеял? – Он прыснул со смеху.

Чтобы не наговорить лишнего, я стиснула зубы и процедила:

– Да.

Я вздрогнула, когда он ударил ладонью по столу, залившись смехом. Содрогаясь в издевательском хохоте, Лир отодвинул от себя тарелку с едой и наслаждался весельем.

– Как ты… вообще ему… это заявила? – с трудом через смех выговорил он.

– Прямо сказала, что замечаю проявления его чувств ко мне и что я не смогу ответить ему взаимностью, – раздражаясь сильнее, ответила я.

– Зато теперь ты точно знаешь, что между вами ничего нет. Разве это не здорово?

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Ты издеваешься надо мной?

Лир наконец перестал смеяться и посмотрел на меня с искренним интересом.

– Во-первых, – мягко начал он, – я и подумать не мог, что ты пойдешь напролом, уличив парня в очевидной симпатии. – Он схватился за голову. – Хотел бы я увидеть его лицо в этот момент. Безумие! – Раздражающее меня веселье снова накрыло его с головой. – Во-вторых, – с трудом взяв себя в руки, он продолжил, – что еще он мог тебе ответить, Атанасия? Как, по-твоему, ему стоило себя повести? Воспользовавшись случаем, признаться тебе в чувствах?

– Хочешь сказать, что вовсе не чувствуешь вину за то, что выставил меня дурой? – выпалила я, пытаясь снять с себя ответственность за вчерашний позор.

– Я убежден в том, о чем тебя предупреждал, – настаивал он на своем.

– Ты просто невыносим.

– Это комплимент или оскорбление?

– Это факт.

– Значит, ты не пыталась меня оскорбить. Уже славно, – ответил он, поднимаясь со своего места. – В любом случае тебе не стоит так переживать. Ты жестко поставила парня на место, разрушив даже те мечты, которых у него еще не было.

Обойдя меня, он достал с полки еще одну глубокую тарелку.

– Время перекуса, – весело объявил он, подвинув ко мне упаковку каких-то хрустяшек. – У нас еще есть немного времени, так что ни в чем себе не отказывай.

Он достал из холодильника полупустой кувшин с верумианским подобием молока и поставил на стол.

– Я все еще злюсь, – решила я поставить его в известность.

– Ну, не страшно.

Он не воспринял мои слова всерьез, вынудив недовольно надуться. Демонстративно сложив руки на груди, я отвернулась и, даже не думая уступать, приступила к еде. Вместо того чтобы извиниться за то, что зря заставил меня волноваться… или хотя бы утешить после моего провала, он делал вид, будто был совершенно ни при чем.

– Есть кое-что, что мне нужно тебе рассказать, несмотря на то, что ты дуешься, – попытался заинтриговать меня Лир. – Про тех фанатиков из сопротивления.

Я нехотя перевела на него взгляд.

Он кивнул в сторону не оцененного мной завтрака, намекнув на то, что окажет услугу за услугу.

Хмыкнув, я поддалась, но только потому, что сейчас он обладал интересующей меня информацией.

Дождавшись, пока я усядусь и начну кушать, он продолжил:

– Итак, к моему откровенному недоумению, представители сопротивления приглашены нашими организаторами на презентацию первой серии проекта.

– Что? – искренне удивилась я.

– Как мы поняли, совет наконец готов к миру с сопротивлением. Сути договоренностей о перемирии мы не знаем, но, судя по всему, теперь сопротивление имеет официальное приглашение на финальную вечеринку проекта «Судьба и Соблазн».

– Значит, их больше не стоит опасаться? – предположила я, с особым задором уминая хрустяшки.

– Видимо. – Лир пожал плечами. – Совет даже от фазовых фантомов отказался, что бы это ни значило.

– А при чем здесь фазовые фантомы?

– Помнишь, когда о них впервые зашла речь?

– Хм, – я задумалась. – После того, как Ксиру и Амалию пытались украсть. – Меня осенило. – Так это они пытались их тогда забрать!

Я даже встала со стула, когда все пазлы сложились в единую картину.

– Да. И есть кое-что еще. Эмма и Нэо не были осуждены за нарушение регламента проекта. В день их исчезновения с проекта сопротивлению удалось их «спасти», как они выражаются. И все это время наши сладкие голубки наслаждались друг другом в их тайном пристанище.

– Не могу поверить, – прошептала я.

– Меня больше удивляет тот факт, что землянкам с легкостью стирают память, – задумчиво произнес Лир. – Чтобы ты понимала, прежде чем вмешаться в воспоминания любого верумианца, исполнителям нужно получить разрешение от Системы, которая беспристрастно оценит масштаб ущерба, причиняемый воспоминаниями. Даже в том случае, если это действительно необходимо, что является невероятной редкостью, воспоминания изымаются, а не стираются навсегда. Все записывается, фиксируется… И если я хоть как-то еще могу оправдать желание совета подстраховаться, отправляя выбывших участниц домой, то зачем вмешиваться в воспоминания девушек здесь?

– К чему это ты? – уточнила я, пребывая в шоке.

– Победительниц проекта готовят к жизни элит, при этом нарушая фундаментальные ценности прав и свобод.

Лир взглянул на свое запястье.

Стоило ему отвлечься от диалога, я провалилась в воспоминания об Эмме. Мне было стыдно признаться даже самой себе, что я отчасти была виновата в ее дисквалификации, что по итогу не имело никакого смысла. Каждый раз собираясь с девочками, я мучилась от угрызений совести из-за улыбок, которыми мы обменивались… лишившись ее навсегда…

Я ахнула и прижала руки к груди.

– Значит, Эмма тоже будет на презентации первой серии проекта?

– Не знаю, – оторвав взгляд от голограмм, ответил Лир. – С Нэо связи нет. Руководство также молчит на его счет.

– Вот бы с ней увидеться… – прошептала я.

– Нам пора. Мне нужно ответить, а ты сходи за короной.

– Что? – вырываясь из вязких пут настырного воображения, спросила я.

– Корона, которую ты выиграла на аукционе. Попросили взять ее с собой, – наспех кинул Лир, отозвавшись на анонс: – Слушаю…

Будь у меня доступ к Системе, я бы поспешила рассказать все девочкам. Представив лица Чен и Дорианны, которые знали Эмму дольше остальных, мне захотелось залиться слезами. В гостевую, в которой с первого дня нашего здесь проживания покоилась на полочке моя корона, я шла с нервной улыбкой и участившимся дыханием.

Увлеченная собственными мыслями, я бесцеремонно зашла в комнату, совершенно позабыв о том, что на время проекта ее занимал Райан. Я опомнилась лишь в тот момент, когда прикрыла дверь и увидела его спящим.

Смущение сдавило горло, отозвавшись на сцену, невольной свидетельницей которой я стала. К моему величайшему стыду, даже когда я отвела взгляд, казалось, я продолжала лицезреть полностью обнаженное мужское тело.