О нет…

Нет-нет-нет…

Слезы стекали по моим щекам, оставляя на них тяжелые следы бессилия и разочарования.

Лион оказался всего лишь тенью в этой бесчувственной игре, предназначением которой был очередной эксперимент…

– Сгорая, пытаешься согреть других? – Нежный шепот Лиона раздался откуда-то издалека. – Ати, я так скучаю…

Красные ленты обвивали мои ноги, руки и даже шею. Потянув за одну из лент, Лион плавно придвинул меня к себе. Мучительная скорбь заструилась по венам, отзываясь противоречивым желанием раствориться в моменте. Был ли этот сон моим тайным желанием? Или олицетворением правды, которую я скрывала от самой себя?

– Что ты делаешь? – спросила я, пристально разглядывая мужчину, в которого меня угораздило влюбиться.

– Как долго я буду вспоминать тебя? – перенимая мои оковы на себя, ответил Лион вопросом на вопрос. – Десятилетия? Века? Даже если ты меня забудешь, я не смогу этого принять. Неужели мне суждено терять все, что становится особенно дорого? К чему бы я ни стремился, это лишь продолжает мои страдания.

– Не понимаю, – призналась я, околдованная его голосом, его существом…

– Ты нужна мне…

Лион тоже стал моей мечтой, о существовании которой я должна была забыть. Нуждаясь в нем так отчаянно, так явно, я теряла всякую надежду на счастливый финал. И тем не менее я продолжала верить в то, что все это было страшным сном, жестоким неудачным розыгрышем и мой Лион никогда не слышал об эксперименте, а я могу любить его, как раньше…

Не помню, как я уснула, но даже во сне шипение сломанного радио пробудило во мне желание раз и навсегда лишиться слуха.

– Убей меня, – взвыла я, перекрикивая пронизывающий до дрожи звук.

– Рано, – с улыбкой ответил Лир.

Я прикрыла уши руками, уткнувшись в его шею. Настоящее время:

– Это не может быть правдой, – и не думая вслух признавать в верумианцах богов, сказала я. – И для чего вы только придумали этот бред.

Я распрямила плечи. Слезы не останавливались, смывая с лица последние остатки наивности, а сердце рассыпалось обломками надежд, которые еще недавно казались такими реальными.

Слова Лиона о необходимости эксперимента звенели холодом логики, пронизывающей все, что было между нами. Все это время он был актером в мрачной пьесе, а я – лишь марионеткой в его руках.

Я уже никогда не смогу увидеть в нем достойного мужчину.

Труса?

Может быть.

Слабака?

Вероятно.

Смахнув предательские слезы, я сделала глубокий вдох, чтобы унять дрожь.

– Бред? – вспыхнул Исиэль, задрав голову. – Конечно, тебе не понять. – Он с облегчением улыбнулся. – Дитя, наслаждайся возможностью быть среди нас. Каждому в мироздании отведена своя роль…

Наши глаза встретились. Вероятно, мне стоило сдаться под тяжестью его безразличия, но что-то внутри не позволяло смириться со своей судьбой. Не позволяло признать собственную слабость и в страхе сбежать. Решимость, восставшая из пепла отчаяния, придавала сил противостоять их бесчеловечным убеждениям.

Человек передо мной был проклятьем, а я в его глазах – пустым местом. Но на самом деле на кое-что я все еще была способна.

– Каждому в мироздании отведена своя роль… – почти неслышно повторила я его слова.

Исиэль посмотрел на меня, будто я произнесла что-то абсурдное. Его мысли и эмоции оставались для меня загадкой, что, к счастью, не слишком меня беспокоило. Взяв себя в руки, я сдержалась, чтобы не выпалить все, что так и просилось вырваться наружу.

Развернувшись на каблуках, я покинула террасу.

Шагая в неизвестном направлении, я металась между желанием забиться в угол и намерением ворваться на этот мерзкий праздник и разгромить там все, что попадется под руку.

– Ты в порядке? – нерешительно спросил Лир, следуя за мной.

– Нет, – честно ответила я. – Хочу уйти.

Мысли путались, эмоции лавиной сокрушали все представления о мире, а жгучая ярость лишала меня какой-то важной части личности. Не в силах объять в уме все случившееся, я тонула в омуте своих предположений.

Даже эти великолепные интерьеры теперь казались частью моего уничтоженного мира. Воображение безжалостно пускало по полу и стенам трещины, сбивая со стен лепнину и с корнем вырывая провода. Злость, не зная милосердия, пожирала изнутри, и я жаждала разрушений. Разочарование и безрассудство вели свою битву, вынуждая меня стать свидетельницей испепеления собственной души.

Шагая мимо очарованных красотой мероприятия участниц, которые медленно блуждали по малоизвестным маршрутам, я поняла, как глупо на самом деле мы выглядели со стороны.

– Нам направо, – подсказал Лир, указывая на выход.

Не знаю, скольких сил мне стоило держать лицо, пока все мышцы сводило судорогами. Увидев мельком свое отражение в зеркальной поверхности колонны, я вздрогнула от отвращения: нужно было как можно скорее избавиться от этого платья.

– Я сожгу его… – прошипела я.

– Кого? – настороженно уточнил Лир.

– Платье, – ответила я, оказавшись на свежем воздухе.

Именно оно стало олицетворением надругательства над моей доверчивостью. И теперь, стремясь вырваться на свободу, я решила, что первым делом должна избавиться от этого проклятого символа разочарования и предательства.

– Уже уходишь, Альби? – раздался голос Райана, из-за чего я невольно скривилась.

Если бы я позволила себе остановиться и поднять на него взгляд, все мои эмоции обрушились на этого несчастного. Ускорив шаг, я поспешила прочь из этого места, где, казалось, даже воздух был пропитан тщеславием и лживой угодливостью.

Но Райан быстро преградил путь, а его глаза испытующе пристально впились в меня.

Да помогут мне все святые не наброситься на него с кулаками. Почему он всегда становится частью самых ужасных воспоминаний об этом месте?

– Уйди с дороги. – Кончики пальцев покалывало от желания оттолкнуть его.

Только представив, как я делаю это, я могла поклясться, что ощутила бы облегчение. Мне хотелось выместить злость на том, кто без стеснения с первой же минуты знакомства смотрел на меня свысока.

– Какая горячая, – ответил Райан, облизнув губы.

Ненависть клубилась во мне и вокруг меня, словно электрические разряды. Еще мгновение, и я бы потеряла над собой контроль. Сил распознать в его голосе шутку, угрозу или намек не было, поэтому я восприняла его слова буквально.

– Твои фантазии – не моя проблема, – громче обычного воскликнула я. – Отстань от меня!

– Атанасия, пойдем. С дороги, – сказал Лир, прежде чем обойти меня.

– Что у вас здесь происходит? – услышала я голос, который болью пронзил грудь.

– Не сейчас, – добавил Лир, поднимая меня на руки.

Забыв, как дышать, я ухватилась за него, не в силах справиться с онемевшим телом. Задыхаясь от растерянности и злости, я вгрызалась в нижнюю губу, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы.

– Что случилось? – Голос Лиона звучал издалека.

– Лир… – начала я, но слова застряли в горле.

Он крепче обнял меня, быстрыми шагами направившись к автогену.

Когда мы сорвались с места, я почувствовала себя одинокой потерянной дурой, запертой в непроницаемо-черной комнате, из которой нет выхода, сколько его не ищи.

– Почему ты ничего мне не рассказал, Лир?.. – наконец вымолвила я, безвольно принимая его прикосновения.

– Чтобы ты сбежала, узнав правду? – Он поднял к себе мое заплаканное лицо. – Ну нет, мне нужна была перспективная участница. Легкая, очаровательная и искренняя, а не подозрительная, недоверчивая и несчастная. Да и вдобавок я мало что знаю об эксперименте. Все, что озвучил Исиэль, и для меня стало открытием. – Лир прочистил горло. – Не ожидал подобного. Хотя все это вполне в духе советников Системы.