А Ратобор продолжал защищая её, сироту. Видно, мстил Смугляку за то, что в похищении бабули обвинили его. Вместо того, чтобы вступить с ним в брачный союз.

Хотя, Арония в чём-то и была согласна с ним. Да — похитил, да — натравил, да — обманул. Но как тогда юридически обозначить действия мага при краже её телефона, при гипнотическом воздействии на бабулю, и… при дезинформации Владислава? Мол, Ратоборчик — московский женишок! Ратобор уверен, наверное, что законы очень удобно гибки и что они обязаны подстраиваться под его личные интересы. Но девушка опять промолчала, лишь наблюдая за спором тёмных магов. Её дело — сторона, ей этот клад вообще не нужен. Пусть хоть делят его, хоть экспертов зовут, хоть не делённым прямо в Африку везут! Ей всё равно!

И тут Ратобор, привлёк к спору третью сторону, обратившись к Хранителю.

— Калина, как ты считаешь? Справедливо, что Смугляк забирает у Аронии половину клада за похищенную им старушку?

Калина, почесав бровь, пробасил:

— Я своё дело сделал. Передал клад его законным владельцам — Аронии и, гх-м, тебе, Ратобор. Откель взялся энтот арап, того не ведаю, — кивнул он на Смугляка. — Я ищо удивился — чего это он свои чёрные лапищи на чужой сундук налагает? А он, вишь ты, дуриком смарагды у девицы выманил и радуется! Не давать ему ничего — вот мой сказ! Ещё с него спросить за… енто… за похищение бабкино. Ну и за то, што натравил, ентих — оборотней. На безвинну девицу!

— Верные слова! — кивнул Ратобор.

— Безвинная! Как же! Она ж во второй раз их скрутила! И в суд сдала! — завопил Смугляк. — А я предупреждал — девка непростая!

— В том и везенье наше! А твоя беда! — хмыкнул Калина. И заключил: — На моё мнение — девица пусть сама решает с половиной. Её право! А ты, Ратобор, коли хочешь — с арапом рассчитайся по чести. Но, на мой погляд — какая ему честь-то? Жулику! Да и прошло уж лет двести! Каки-таки долги? Срок на них весь истёк! За то время скоко уж новых людишек народилось, сколь договоров они на составляли. В утиль его! Ему тут ежели и задолжали, то только оглоблей по спине! — заявил он.

— Но, но! — обиделся мавр и попытался замахнуться на Калину рукой.

Но поднять её высоко не смог. В итоге с Калины только пояс свалился.

— А ну, не балуй тут! — подняв его с земли, погрозил тот пальцем.

— Вот именно, что по чести пытаюсь, — вздохнув, кивнул Ратобор. — Он ведь меня ремеслу научил, Калина! И десять процентов с половины клада, так и быть — отдам я ему. Остальное в сундуке принадлежит Аронии. Эх, надоела мне эта волынка! — сказал он. И обернувшись к мавру, заявил:

— Так и быть, Смугляк — я прощаю тебе похищение Полины Степановны, приписки в записках, освобождённых оборотней — их и так-то надо было ловить да к ответу призвать.

— Чего это? Прощаешь? — недоумевающе протянул Калина. — С какого лешего?

— С такого, что он нас сюда доставил — не ближний свет, с Мальдив. Что замёрзнуть нам не дал — весну среди зимы тут устроил, — кивнул он под ноги, на зелёную траву с одуванчиками. — Хотя, мог бы не интриговать, а прямо ко мне обратиться! Я б и так кинул ему на бедность! — Мавр бешено за вращал белками глаз, но промолчал. — Я мог бы ему и теперь проценты не отдавать, но и я сегодня добрый — поделюсь сундуком, — усмехнулся Ратобор. — Бери одну восьмую от моей половины, Смугляк. Ладно уж! У меня не убудет!

— То-исть осьмушку от половины даёшь ему? Не десяту часть? Щедро! За воровство и за козни така награда, что ль? — покачал головой Калина. — Это вовсе не по царски, Ратобор! Тот бы башку за такое оттяпал! Ежели по чести!

— Так я и не царь. Пока что, — усмехнулся маг.

Но мавр всё не сдавался — гнул к целому кладу и стоял на своём.

— Не согласен я! — заорал он. — Какая осьмушка, Ратобор? Я тебя, не покладая рук, — показал он свои руки-коряги, — учил клады брать! И малый оброк за то назначил! А ты — неблагодарный…

— Это точно! Два года, не покладая рук, розгой меня бил да гонял! — вздохнул Ратобор. — Ежели б я за тобой не подсматривал, вовек бы ничему не научился!

— Учение — процесс долгий, — заюлил мавр. — А ты был малый бестолковый и к обучению не способный!

— Скажи лучше — бесплатная домашняя прислуга нужна была! Для того и учеников брал, да они потом все сбежали! — отмахнулся Ратобор. И заявил: — Да и десять процентов — не малый оброк. Все по пять брали! Ну, ладно! Это всё дела давние! Забудем о них! И так ведь тысячи лет тебя содержал — в благодарность за науку. Хватит уже! Бери в последний раз осьмушку и вали в свою Африку! Там рабсила нынче дёшево стоит.

— Ха! Осьмушку от половинки? Ишь, расщедрился! — заорал мавр. — Отдавай мне весь клад! Проценты наросли — за просрочку! Да и девка вон молчит — добровольно свою половину за целую бабку отдала! И претензий не имеет! Взяла только стекляшку и радуется! — ехидно кивнул он на улыбающуюся Аронию, которую эта свара только развлекала. — Так что — весь клад мой! Понял, Ратобор? И точка!

Калина грозно к нему шагнул.

— Не будет по-твоему! Арининой дочке — её долю! А тебе и осьмушки от половинки много! — сердито крикнул он.

Он и забыл, небось, что недавно отговаривал Аронию брать из этого клада хоть колечко. Чувство справедливости возобладало над разумом.

— Бери, што дают! А то щас получишь у меня расчёт — оглоблей по спине! — гневно заявил он.

И эта оглобля действительно откуда-то в руках у Калины появилась — длинная и увесистая.

— Эй, вы! Двое против одного? Нечестно! — испуганно заорал мавр, не имея возможности мало-мальски колдовать, но, очевидно, сильно этого желая. — Эх, зря ты, девка, моих оборотней умыкнула! — зло покосился он на Арину. — Они б сейчас тут…

— На тебя, аспид, не двое чичас, а трое! — вдруг раздался ещё чей-то голос.

И, выпрыгнув из Арининой косметички, на поляне вдруг возник Михалап — почему-то сильно запыхавшийся. Мурмолки на нём не было, космы и борода — торчком, а парадный сюртучок с расшитыми обшлагами несусветно помят. Что его там, в косметичке, гномы, что ли, били? Хорошо, хоть заплатанного оклунка на его спине не было. А то б все решили б, что тут появился ещё один претендент на долю в кладе — с мешком.

— Эт-та ещё кто? — удивился мавр, так и норовя крутануть его рукой.

Но домовой — вертясь, как юла, даже расшитый поясок с кафтана не уронил. Отскочил подале и встал.

Ратобор с Калиной изумлённо переглянулись — откуда ещё один помощник взялся? Вроде как за них он — уже хорошо, но больно уж мал — какая с него помощь? Но тут маг, взглянув на косметичку, откуда выпрыгнуло это косматое чудо, понимающе усмехнулся.

— Что, десантуру с собой прихватила? Карманную! — тихо сказал он растерявшейся Аронии. — Круто!

Та лишь отмахнулась — сама в шоке, мол. Она уж и забыла, что домовой здесь. Чего это его вынесло? Моря не увидел, так решил хоть на смарагды взглянуть? Знает ведь, что клад ей не нужен. Так нет — воевать за него выскочил.

— Да отвянь ты, Шмухляк! — закричал Михалап на мавра и так светанул в его сторону фосфоресцирующими глазами, что тот пошатнулся и притих. Действительно — привял, наверное. — То-то ж! — удовлетворённо хмыкнул её косматый защитник. — Мой морок дажеть чёрных аспидов берёт! — И, поправив полы своего помятого кафтанчика, важно проговорил: — Михалап я, Аронеин домовой. И уважаемый посередь своих сородичей, домовик. А никакой тебе не тисантур! — недовольно покосился он на мага. — И не карманный, а взаправдашний!

Тот примиряюще кивнул — мол, понял, оценил.

А далее Михалап — чтобы подтвердить свои слова, увеличился. И стал почти нормального роста — чтобы карманным не считали. И правильно. А то все эти его ужимки, прыжки и заявления смотрелись как-то… не солидно, что ли.

— Уважаемый он! — недовольно фыркнул, немного отвянув, мавр. — А кто это подтвердит? И чего тебе тут надо, уважаемый домовик? Тоже за кладом прискакал?

— Я подтвержу!

И я тожеть! — раздались вдруг рядом голоса.