– Ах…

Я потеряла рациональность мыслей, чувствуя, как напряжение внутри меня нарастало.

Даже не мечтая о подобном, я не могла поверить, что его старания преследовали цель навсегда влюбить меня в себя. Была ли я способна выдержать его жаркие скользкие прикосновения? Была ли я готова раскрыться перед ним так, как ни перед кем прежде?

Когда волна оргазма охватила меня, я выкрикнула его имя, ощущая, как мир вокруг меня растворился в блаженстве. Максимус ослабил напор, лишь наполняя пространство между нами жаром своего дыхания. Я не могла поверить в случившееся. Все казалось сном или видением. Может, это лишь мое воображение?

Пустив по мне новую волну электрических разрядов, Максимус оставил на мне неповторимой нежности поцелуй. Мои пальцы снова сжали постельное белье, тогда как ноги невольно подогнулись.

– Умничка, – подытожил он, пустив череду легких поцелуев по моему бедру. – Отныне ты моя, Таллид, – нависнув надо мной, добавил он.

– Твоя? – кротко переспросила я, мечтая услышать больше.

– Такой могу видеть тебя только я, – шептал он, нежно поглаживая мою кожу. – Никто не должен даже заподозрить, как ты выглядишь под властью страсти. – Он поцеловал меня, словно подтверждая серьезность сказанных им слов. – Согласна? – спросил он, не отрывая от меня взгляда.

– Нет, – удивила его я. – Без любви мне все это не нужно, – глубоко очарованная им, пролепетала я.

– Ты должна согласиться, – требовательно произнес Максимус, чуть навалившись на меня.

– Не могу. – Я отрицательно покачала головой.

Мои мышцы напряглись, когда я почувствовала давление между бедер. Это была интимная и полная смысла угроза.

– Если сейчас же ты не скажешь мне отступить, я намерен убедить тебя согласиться на мое предложение, – витиевато сказал он, прежде чем одной рукой, проскользнув между нами, освободить доказательство своего возбуждения. – Ты чувствуешь? – спросил Максимус, упершись в меня.

– Да, – прошептала я, и мой голос звучал как мольба.

Не в силах больше произнести ни слова, я молча приняла условия своего проигрыша.

Я всхлипнула, стоило Максимусу, сбросив последние остатки сдержанности, слиться со мной, оставляя в прошлом мою невинность.

– Правильный выбор, – прошептал он, остановившись глубоко во мне.

Секунды замедлились, пока, привыкая к новым ощущениям, я чувствовала всепоглощающую дрожь. В этот момент я забыла обо всем, кроме нас двоих.

– Умничка, Таллид, – похвалил меня Максимус, прежде чем поцеловать.

Я чувствовала, что каждая клеточка моего тела откликалась на его прикосновения.

Стоило мне расслабиться, как он принялся нежно исследовать мой мир. Плавными движениями бедер он ласкал меня, балуя своим желанием.

Какой я была в его глазах? Кого он видел перед собой? Достаточно ли я красива? Достаточно ли чувственна?

– Ты особенная, – прошептал он, впиваясь в мои губы.

Его руки блуждали по моему телу, взращивая еще большее удовольствие. Чередующиеся поглаживания, нежные хватки, облизывания, дразнящие шлепки и даже аккуратные укусы сводили меня с ума. Я не знала, что мне нужно было делать, чтобы быть достойной его, но, даже понимая это, мое тело было не готово слушаться. Я рассыпалась на тысячи частей, открывая новую себя.

Пошлую.

Страстную.

Вожделеющую.

– Тебе не больно? – с волнением в голосе уточнил Максимус.

– Нет… – подняв на него глаза, уверенно ответила я.

– Тебе приятно? – широко улыбнувшись, спросил он, и его голос был настолько возбужденным, что, казалось, его слова касались меня гораздо глубже, чем прикосновения.

– Да… – только и смогла выговорить я, забыв обо всех сомнениях и страхах.

Максимус прижался ко мне сильнее, продолжая двигаться плавно и нежно. Позволяя себя обнимать, он уделил особое внимание моей груди, а затем и скучающим по нему губам. Приподняв мои бедра свободной рукой, он чуть сменил угол проникновения, из-за чего я почувствовала трение там, где мне его, оказалось, не хватало.

Когда я почувствовала, что больше не могу выдержать этого сладкого мучения, Максимус улыбнулся, словно понимая каждую вибрацию моего тела. Стоило оргазму охватить меня, я закричала, высвобождая все накопившиеся чувства.

– Отныне ты моя, Таллид, – повторил он снова, зарываясь в мою шею. – Только моя.

Не в силах возразить, я лишь содрогалась под ним, навсегда выжигая его имя у себя в сердце. Я была счастлива, мечтая об этом мужчине, в объятиях которого познала невероятное удовольствие. Не теряя времени и возможности, он заполучил меня в свое распоряжение, чему я была несказанно рада. Надеюсь, впереди нас ждали глубокие, честные, чистые чувства…

– Главное, держись подальше от фазовых фантомов других участниц, – подытожил Лир, развалившись в мягком кресле автогена.

Я поправила приятный материал нового платья, коробка с которым, по обыкновению, утром уже была у моей комнаты. Благодаря тому, что Лиру все же удалось привести меня в чувство, потратив на это весь вечер предыдущего дня, я сидела перед ним с гордо поднятой головой, готовая ко второму испытанию.

Отгоревав пережитый шок, я действительно переосмыслила свою ярость, направленную на Совет. Я ненавидела их настолько же сильно, как и свое руководство в Аковаме за то, что они смели причинять боль важным мне людям. В какой-то момент обсуждения мы с Лиром пришли к теории о том, что советники, не желая видеть в своих рядах новых лиц, решили пойти самым легким путем и не допустить победы ни одного из холостяков. А этого можно было добиться, избавившись от участниц. Когда мы пришли к этому выводу, все пазлы сошлись. Бессмысленные угрозы, жестокие наказания – все это делалось лишь для того, чтобы участницы одна за другой покидали проект по собственному желанию.

– Ты будешь рядом? – спросила я, поправляя на плечах завязки длинных воздушных рукавов.

– Всегда, – серьезно ответил Лир, в силе которого меня убедило вчерашнее представление. Я больше не смела подвергать его уверенность в себе сомнению.

Сегодня снова светило солнце, возвращая утраченное расположение духа. Тысячи бликов отражались от моего декольте и украшений, рассыпаясь по всему автогену. Отныне и впредь я пообещала себе быть готовой к любым поворотам, подстроенным Советом, и не поддаваться панике и унынию. Осознав мотивацию советников, я взглянула на все события проекта под другим углом. Оставаясь в рамках правил общественного порядка, предписанного Системой, они были вынуждены выискивать способы напугать нас. Это указывало на два факта, первым из которых была видимость физической угрозы, а вторым – растущая увлеченность участников друг другом, в чем Совет начал видеть реальную угрозу.

Одной из причин не покидать проект стал для меня Лион. Он был мелодией, которая никак не выходила из моей головы. Что бы ни происходило, мысли о его взгляде, заботе и теплоте будили в груди нежный трепет. Лир был прав, указав на сомнения в отношении мужчины, который не покидал моих мыслей и все больше влюблял в себя. Желание сохранить нашу с Лионом близость в секрете наглядно демонстрировало мое к нему недоверие и неокончательность сделанного мной выбора. Даже при отсутствии других кандидатур мне все равно не хватало храбрости признаться в своей симпатии во всеуслышание.

– Дай, пожалуйста, блеск, – попросила я, взглянув на голограмму, отображающую наш маршрут.

– Почему я должен носить его с собой? – недоумевал Лир, протягивая мне маленькую круглую баночку.

– Ты желаешь мне счастья? – замысловато спросила я, аккуратно поцеловав содержимое подарка.

– Предположим… – усмехнувшись, ответил он.

– Спасибо, – улыбнувшись и вернув блеск своему хранителю, сказала я.

Как только автоген остановился, мы с Лиром направились через ухоженные улицы Кристаллхельма в зал ожидания второго испытания. Городской шум, музыка из ресторанов и людские голоса окружали нас аурой благополучия жизни на Веруме, о которой нас пытались заставить забыть. Перепуганные, мы еще вчера должны были сбежать с проекта, отказавшись от возможности насладиться процветающей повседневностью этого мира. Лир был прав, убедив меня бороться и стойко справляться с придуманными испытаниями. Неизвестно, сколько страхов и боли нам придется преодолеть, чтобы научиться сохранять спокойствие и не поддаваться угрозам. Но, если я стану сильнее, Лиру и Лиону будет легче защитить меня.