С каждой секундой наше путешествие становилось все более захватывающим. Улицы города мелькали так быстро, что сливались в размытое единообразное пятно. Головокружение со временем отступило, но за пределами корабля уже не было ничего, кроме льда и снега, очерченных на горизонте линией высоких гор.

Райан тяжело вздохнул, обреченно рассматривая незнакомый пейзаж. Я тоже не знала, где мы, но довольное лицо Лира внушало спокойствие.

– Атанасия, где мы сможем остановиться в городе? Есть идеи? – Он воодушевленно ко мне обернулся.

– Вас не будут встречать официальные лица Ясора? – осведомилась я.

– Их в любом случае оповестят о нашем прибытии, – заметил Аурелион.

– Не говорите, что нам понадобится поле… – обреченно предположила я.

– Откуда знаешь? – искренне удивился Лир, чем тут же меня рассмешил.

– Не могу поверить!

Планеген стал двигаться более плавно, благодаря чему я расслабилась и наконец перестала держаться за ремни безопасности.

– Прошли несколько сотен километров к югу от полюса, – озвучил Лир. – Нам ведь нужен Аковам? – уточнил он, продолжая настраивать системы корабля.

– Да.

– Когда сможешь уверенно стоять на ногах, тебе нужно будет указать мне подходящее место посадки, – предупредил меня Лир.

– Конечно, – ответила я, начиная привыкать к иллюзии отсутствующей опоры под ногами.

Что это за местность? Как высоко мы поднялись? А Верум? Мы оставили его позади? Значит, уже использовали телепорт? Корабль двигался быстро, пролетая над пышными облаками, голубыми океанами и неизвестными материками. Так вот как верумианцы путешествуют между мирами…

Когда я совсем забыла о том, где нахожусь и что происходит на самом деле, Аурелион отстегнулся и уверенной походкой направился ко мне.

Это была ловушка.

Бесповоротное поражение.

Смехотворная неудача!

О побеге можно было и не думать: во-первых, я понятия не имела, как отстегнуть ремни безопасности, а во-вторых, не знала, смогу ли устоять на ногах. Комок в горле все еще напоминал о себе, стоило мне взглянуть на движущийся диск планегена.

– Нам нужно поговорить, – убедительно произнес Аурелион.

– И о чем же? – не поднимая глаз, спросила я.

– О том, что ты узнала. О том, как ты это узнала. И о том, что все это значит, – спокойно объяснил он.

– Мне и так все понятно, – отрезала я, отказываясь слушать очередную бессмыслицу. Я чувствовала, что предаю себя, позволяя ему говорить со мной.

– Тебе ничего не понятно.

Я лишь уставилась в его грудь, стараясь не выдать свое волнение.

Всю дорогу к аэродрому Лир убеждал меня быть с Аурелионом приветливой, чтобы сыграть на контрасте с новой реальностью.

Но я не могла.

Груз бессмысленной ответственности за жизнь людей на Земле давил на меня, вынуждая держаться строго, жестко и даже злобно. Поэтому я тут же напомнила себе, что мужчину передо мной интересовало лишь собственное благополучие, ради которого, по-видимому, он и хотел опровергнуть сделанные мной выводы. Я все еще была нужна ему. Я все еще была его перспективой стать советником.

– Брат! Это все ты виноват, – крикнул Райан. – Она не дура! Если бы ты был честен с ней с самого начала, ничего бы этого не произошло, – закрывая лицо руками, завывал он.

В какой-то момент мне даже стало жалко Райана. Его страх перед Землей, казалось, был почти осязаем. Не думала, что когда-нибудь увижу, как этот спесивец будет ползать перед советом на коленях, умоляя пощадить его. На его фоне Лир и Аурелион, смирившись с путешествием, походили на психов, готовых умереть уже сегодня. Райан явно не разделял спокойствия брата и энтузиазма Лира.

Я подняла взгляд на Аурелиона.

Он молчал, а его глаза оставались холодными.

– Все пошло не так, как ты задумал, Аурелион? – язвительно бросила я.

Не знаю, сколько мысленных шагов назад мне пришлось сделать, чтобы вернуть между нами прежнюю дистанцию.

Я была готова взять все свои слова назад и снова назвать его странным. Сейчас мы стояли друг перед другом, как тогда, после первого испытания в лесу.

Незнакомцы…

Землянка и верумианец…

Люди, чьи судьбы никогда не должны были переплестись…

Да, я лгала себе, но мне необходимо было в это поверить, стереть из памяти все доказательства своей наивности.

– Ати… – шепотом вымолвил Аурелион, прежде чем заняться моими креплениями.

Что бы он ни намеревался сделать, я была готова принять это как некое наказание за слепую веру в чудо.

Аурелион подхватил меня на руки, быстро разделавшись со всеми застежками. Лир глянул на нас через плечо, но, увидев, как я демонстративно закатила глаза, вернулся к своим обязанностям. Решив плыть по течению, я тем не менее планировала пропустить все сказанное Аурелионом через фильтр своего скептицизма.

Оказавшись в небольшой каюте на нижней палубе, он бережно поставил меня на ноги. Стоило двери за его спиной закрыться, как мощные волны сковывающего ужаса пронзили все мое тело.

– Не прикасайся ко мне, – отчеканила я, пообещав себе больше никогда не открывать ему своих истинных чувств.

Я отшатнулась, когда он неожиданно рухнул передо мной на колени.

– Прости, что не рассказал тебе обо всем. Прости меня, Ати… – молил он, слепо глядя перед собой.

Его пустой взгляд, пропитанный глубочайшей тоской, казался отражением моей боли. Мгновение превратилось в вечность, и в моей душе разверзлась бездна страданий, над которой я больше не властвовала.

– Я боялся потерять тебя. Хотел рассказать, но не так… – Эти слова проникали в самое сердце, раскалывая его на крошечные части. – А теперь…

– Ты поддерживаешь мучения невинных, – перебила его я. Его плечи поникли, а руки безвольно опустились на бедра ладонями вверх. – Я слышала ваш разговор с отцом. Избавь нас от этого притворства, – не поддаваясь мраку его ауры, строго произнесла я.

– Прошу… – шептал он, по-прежнему сидя передо мной, сокрушенный и беззащитный, словно в ожидании приговора. – Не отказывайся от меня. Я не знаю, что мне делать, Ати… Пожалуйста… Ненависть и презрение в твоих глазах убивают меня…

Эхо разбившегося мира заполонило мое сердце… Я была вынуждена признать, что мы принадлежали разным мирам. Что бы он ни говорил, чему бы я ни поверила, все это не имело значения. Все, что было мне дорого, что казалось ценным и важным, теперь стало ничем. Я не имела права поддаваться глупым чувствам и влюбляться в такого человека. Все на этом борту были для меня незнакомцами, которые беспокоились лишь о себе. Наверное, и мне следовало в первую очередь думать о своем будущем, а не поддаваться уговорам верумианцев и делать вид, будто ничего не произошло.

– Я не верю тебе, Аурелион, – подытожила я, с трудом подавляя слезы. – И я тоже не знаю, что ты теперь можешь сделать.

Взяв себя в руки, я обошла его, и дверь передо мной распахнулась.

Неуверенно балансируя на каждом шагу, я вернулась к Лиру и бессильно уткнулась лбом в его спину. Тихие слезы хлынули наружу, унося с собой всю накопившуюся боль.

Смахнув непрошеные слезы, я изучила карту и показала Лиру подходящее место для посадки.

Так как в нашем секторе Аковама природе не было места, пришлось довольствоваться крышей заброшенного здания на самой окраине. Однако вся беда заключалась в том, что у нас просто не было шансов пройти по улицам незамеченными. Во-первых, для этого времени года мы были слишком легко одеты. А во-вторых, трое верумианцев ростом более двух метров явно будут выделяться среди среднестатистических горожан…

Я помассировала виски, стоило представить реакцию прохожих.

Но даже отвлекаясь на эти размышления, я с трудом выдерживала поток захлестывающих меня эмоций. Неужели одной злости недостаточно, чтобы справиться с чувствами, которые вызывал во мне тот, кого сейчас здесь не было?