— Как те драгоценности, что остались лежать в сундуке? После того, как ты его опустошил, — хмыкнула Арония.

— А что мне оставалось делать? — пожал плечами маг. — Майор нагнал полицию, эксперта, поставил в известность Мерина. Не мог же я оставить им пустой клад? Да и вам кое-что перепало. А копии… — вздохнул он. — Я подготовил их для Гохрана, хотел подменить там кое-что. Никто бы и не заметил. А мне деньги нужны были — выкупить одну вещицу.

— На всё-то у тебя объяснение есть! — усмехнулась Арония. — И такие разумные. А ничего, что все тут тебя проклинали — Калина, Михалап, Чуров, я. Хорошо, бабуля приняла всё за чистую монету. Вернее… Ну, неважно. Я считала, что ты всех обманул, обворовал, обмишурил…

— Я это прогнозировал! — отмахнулся маг. — Но уж лучше считаться клептоманом, чем дураком, — усмехнулся он, подмигнув ей зелёным глазом. — Свои размышления я вам изложил, никто не внял. Да и не всё ли тебе равно было, сколько отдать в Фонд? Ведь сейчас я рассчитываюсь с тобой реальными суммами. Потому что не хотел, чтобы это были копейки, которые назначат ваши эксперты. И чтобы на раритетах наживались…

— Другие? — перебила его Арония.

— Да! На моих раритетах! Я и Арина с риском для жизни их добыли, используя тайные знания их закопали, рисковали, что кто-то до них доберётся. Оставили на чёрный день. Который длился сотню лет… — вздохнул он. — Почему бонусы за это должны достаться другим? Каким-то прохиндеям. Майору легко рассуждать — его дело, сторона. Впрочем, о чём это я?

— Да, что ты хотел, Ратобор? Зачем пришёл? Не всё ли тебе равно, куда пойдут эти миллиарды? — заявила Арония. — Отдал долг, что ж, спасибо. Дальше я сама разберусь.

— Хотел попытаться тебя вразумить, но вижу, что это бесполезно. Ты — жена майора! — усмехнулся он.

— Не смей! — нахмурилась та.

— Всё, всё! — поднял руки маг. — Замолкаю! Просто хотел ещё раз взглянуть на… дочь Арины. Которая так на неё похожа. Внешне. Кстати, дорогая, а почему ты сама вынашиваешь своего ребёнка? — покосился он на её живот. — При твоей непростой должности это слишком хлопотно. Наука уже ушла далеко вперёд. Можно было взять суррогатную мать.

Арония сурово на него глянула.

— Не твоё дело! А тебе так нравятся суррогаты? Фальшивые колье, суррогатные дети, чужие фамилии? А у меня будет только моя дочь! — гордо заявила она. — Никаких счуррогатов! Кстати, объясни мне — куда делся мой родовой дар? И смогу ли я передать его моей не-суррогатной дочери? Зачем ты его забрал?

— Клептоман? — рассмеялся маг. — Не волнуйся, дорогая, тебе это вредно! Дар остался при тебе и в любом случае он передался б твоей дочери — вместе с ведовскими генами. Просто я временно его заблокировал. Заметь — не украл, не унёс, не лишил тебя этого счастья! Отчасти я и пришёл сюда за тем, чтобы его разблокировать. Ведь ты уже не натворишь глупостей, пытаясь отнять у меня раритеты. Этот похищенный у твоего государственного майора клад! Оставить вам его было бы очень неразумно! Извини, что реализовать раритеты быстро не удалось, — развёл он руками. — Товар штучный — закрытые частные аукционы, тайные агенты-реализаторы, длительная экспертиза. Это нтребует времени! А те, кто покупает такие вещи — не любят огласки. — Арония, слушая его и понимая, что он прав, примиряюще кивнула. — Да, о твоём даре! — спохватился маг. — Не знаю, как это делает мой смарагд, но мне достаточно будет просто до тебя дотронуться. Ты не против?

— Нет! — ответила Арония, не задумываясь.

Ей очень хотелось вернуть то, чем владела по праву рода. Нужно оно ей или нет — она сама решает.

— На твоей право руке с некоторых пор появилась родинка — в виде кляксы. Он её уберёт — и всё будет в порядке, — заявил Ратобор.

Арония вытянула вперёд руку — на которой действительно два года назад возникло небольшое родимое пятно в виде кляксы, Ратобор дотронулся до него… Перстнем, что так сверкал на его руке. Оказывается так теперь выглядел смарагд.

И затем Ратобор исчез, растворился в воздухе, даже не попрощавшись…

Арония этого не заметила. Она вдруг почувствовала всё, что её окружало: наверху, на чердаке подслушивал их разговор домовой; за стеной находились люди, мысли которых она слышала, будто громкий разговор; по улице мимо дома шла цыганка, таща за руку девчонку лет десяти, и с любопытством смотрела на их ярко освещённый дом. У девчонки дар ясновиденья…

Арония, приходя в себя, осмотрелась.

Так, пора снова контролировать свой дар, а то выплеснулся, будто шампанское из долго запечатанной бутылки! И где Ратобор? Может, он ей почудился? Может она просто уснула нечаяно? Но нет, вот — правая рука и на ней больше нет родинки-кляксы.

И её дар к ней вернулся! Он очень поможет ей в работе! Сидя в своём кабинете на пятом этаже, она теперь будет знать всё, что происходит на территории БНП! Будет слышать и видеть то, что сокрыто…

А особняк надо продавать.

И создавать собственный Детский Фонд. А людей и других спонсоров она найдёт. Или, как говорит Михалап — создаст гильдию честных купчин.

Арония встала и её тело вдруг пронзила боль…

В эту ночь у Аронии и Владислава родилась дочь — Арсения.

– Аурелион, ты пропустишь все самое увлекательное! – не унимался Райан, уговаривая меня заглянуть на вечеринку.

– Мне это неинтересно, – коротко ответил я, имея в виду именно то, что сказал.

– Ты шутишь? – спросил он, нахмурив брови, и хлопнул меня по плечу. – Тебе выпала такая возможность, а ты предпочтешь прятаться здесь?

Чтобы описать наши отношения с братом, можно было использовать одно слово – напряженные. Райан был бунтарем, человеком, который всегда стремился выйти за рамки обыденности и часто попадал из-за этого в сомнительные истории. С самого детства он настойчиво пытался втянуть меня в свои авантюры и, несмотря на мои протесты, не сдавался до сих пор.

– Не люблю столпотворения, – сказал я, оправдывая свое нежелание разделить его веселье.

– Тридцать участниц! Неужели тебе неинтересно узнать, из чего они слеплены? – продолжил Райан, когда мы вышли на террасу. – Они такие податливые и глупо-счастливые, ты мог бы лично в этом убедиться.

– Если все так, как нам рассказывали, мне точно незачем тратить на это время, – сделал вывод я, занимая одно из кресел.

Даже в ситуациях, которые могли вызвать мой интерес, я должен был оставаться спокойным и безразличным. Любые чувства – слабость, именно поэтому я выбрал путь строгого контроля. Все, что происходило вокруг, я воспринимал через призму логики и рациональности, не позволяя личным переживаниям ослаблять стойкость моих решений.

– На твоем месте я бы вдоволь наигрался с некоторыми из них. – Райан развел руками, признавая свое поражение.

– Каждый из нас добивается поставленной цели по-своему, – безучастно ответил я.

– Максимус и Амадеус уже успели залезть под несколько юбок. – Он вальяжно развалился в кресле, запрокинув голову. – Я видел желание в глазах землянок. Как это возбуждает…

– Не хочу знать, – нетерпеливо прервал я его.

– Жаль, что Система не выбрала меня одним из холостяков проекта, ведь я на порядок лучше многих из них, – Райан самодовольно вздернул подбородок.

– Система никогда не ошибается, – высказал я мысль, в которой был совершенно уверен.

– Посмотрите-ка, кто пришел, – удивленно воскликнул Райан, и его улыбка устрашающе поползла вверх. – Как ты нас нашла?

Я нехотя повернулся, проследив за направлением его взгляда, и, к своему неудовольствию, отметил, что годами отточенное хладнокровие на долю секунды меня подвело. Красота появившейся девушки выгодно выделялась на фоне серой рутины моего повседневного мира.

– Я никого не искала, – просто сказала она, нагло рассматривая меня.